— Торопитесь? Тогда получайте! — жрец смеялся, но так нелепо, что троица не испытывала ничего, кроме чувства стыда. — Вам нужно покорить боевых медведей, которые прибыли сюда в тайне на вашем корабле!

— В величайшей из тайн, чтоб их мать-перемать смыло в УниТаз, — исходя на сарказм вывалил Хьюго.

Услышанное показалось бы любому бредом, но лица унийцев серьёзны, если у подвальных уродцев могут быть серьёзные лица. Док решил, что дрессировка медведей подождёт, вначале эти создания ответят ему на несколько вопросов.

— А как вы остались в созданной вселенной? Где ваши копии? Или вы оставили знание о перезагрузке только у своего народа, но запустили вселенную с самого начала? И куда отправится эта вселенная?

Жрец решил, что утолит интерес болтливого старика.

— Мы перезапускали вселенную 26,544 миллиардов лет назад, оставив память об этом у нашей расы, и заодно даровав ей долголетие. Нам просто не хотелось терять весь прогресс, не смотря на бесконечную войну…

Док почесал темечко скафандра.

— Что-то не сходится? Если кнопка у народа таза, то получается, что они могли перезапустить вселенную, когда им вздумается!

— Мы бы знали, если бы они её перезапустили! — неуверенно отбрехивался жрец.

— Вы же развитый вид, а рассуждаете, как дети малые. Будь у любого в этом храме возможность перезапустить вселенную по своему подобию, каждый без промедлений ей бы воспользовался! — заносчиво, как ученый проговорил Док.

Жрец смотрел на ложу старейшин ища ответы. Те перешептывались так громко, что вскоре храм заговорил их неразборчивыми голосами. Среди которых Хьюго отчетливо слышал, как Док говорит верховному жрицу, что если их вид боится медведей, то они пройдут испытание, несмотря на то, что жители Системы Таз могут не бояться их. Жрец его не слушал, поэтому Кубовски включил стариковский режим, начав делать то, что у него получалось лучше всего – орать.

— ЕСЛИ ВЫ НАСТОЛЬКО РАЗВИТАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ, ТО ПОЧЕМУ НЕ ПРИДУМАЛИ БЛОКАТОРЫ СТРАХА МЕДВЕДЕЙ!? ТО ЕСТЬ СФЕРЫ ДАЙСОНА – ЭТО ПОЖАЛУЙСТА, А БЛОКАТОРЫ!? ДА КАКАЯ ВЫ, МАТЬ МОЮ ЗА НОГУ, ВООБЩЕ РАЗВИТАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ, ЕСЛИ НЕ КАЧАЕТЕ ЭНЕРГИЮ ИЗ ЧЕРНЫХ ДЫР? И НЕ СОЗДАЕТЕ КАРМАННЫЕ? ТЬФУ!

Жрец смотрел на Дока, как на предвестника злого рока. Док смотрел на него, как на редкостного идиота.

— А ЕСЛИ ВЫ НАСТОЛЬКО ТУПЫ, ЧТО НЕ ИЗОБРЕЛИ БЛОКАТОРЫ, ТО НАРОД ТАЗА МОГ ИХ ИЗОБРЕСТИ, УЗНАВ, ЧТО ДО ОЦЕПЕНЕНИЯ БОИТСЯ МЕДВЕДИЙ!

— Его заносит, Хью… — голос Сары дрожал от страха.

Проблема умных людей в том, что в один момент они настолько упиваются своей правотой, что кричат об этом на весь храм. Док подкинул им идею, которую убирала из уравнения Сару и Хьюго. И парочка это понимала. Док смотрел на друзей с глазами засратого котенка, ожидающими увидеть зачаток идей того, как выпутаться из положения, в которое он их поставил своим неумением держать язык за зубами. В какофонии криков сложно разобрать кому отдавал распоряжения жрец. Под шумок искатели кнопки хотели слинять, но Художник и другие унийцы блеснув своими зубами-пилами дали понять, что это ничем хорошим не кончится. А потом появились они.

Отряд Чивесру сопровождал Кейт. Хьюго пытался вспомнить, почему не заметил её в контейнере, но разве теперь это имело значение? Шлем её скафандра светился от высокомерной улыбки, озаряющей всех своим презрением или светом свечей, пламя которых кланялось ей, как древнему божеству. Когда обитатели храма начали лихорадочно прятаться от медведей её улыбка сияла так, что впору укрываться локтями, чтоб не ослепнуть. Верховный жрец юркнул за алтарь. Старейшины, располагающиеся на ложе, прильнули к ней лишь бы не видеть косматых созданий. И только оцепеневший Художник остался стоять с разинутой пастью. Кейт пыталась расшифровать послание в глазах мужа, пока Хьюго решил испытать Удачу и докричаться до короля:

— Чивесру, король Леса! Эти уродливые создания хотели использовать нас в своих корыстных целях, поэтому мы принесем клятву на верность тебе, и присоединимся к параду убийств в твою честь!

— Что ты такое говоришь? — возмущалась Кейт, прицеливаясь бластером в голову Хьюго.

— Да-да, мы принесём клятву, ведь этим уродцам нужен я, чтобы разобраться с кнопкой, а мне не сложно это сделать для такого прекрасного короля! — подыгрывал Док.

Угрюмый Чивесру повеселел, как за игрой в карты. Ему нравились: азартные игры, убийства и поедание мёда, но не нравилось проигрывать. И этот храм не место для проигрыша, тем более, что ббм нужен космо-цыганский говор, а не этот внушительный и затяжной. И когда Чивесру так близок к шутке над мбм, то пути назад уже нет. Медвежьи атаки – это то, что нельзя назвать затяжным в отличии от голоса. Тело Кейт обмякло и глухо шмякнулось об пол. Из её живота вываливались кишки, а на устах по-прежнему сияла улыбка, которая померкла лишь в последний миг, когда всё, чем она являлась искорежило страхом.

— Не все можно купить за деньги, сука!

Отзвенело в шлеме у Хьюго. Он почувствовал ёканье сердца, будто до этого момента не представлялось возможным любить Сару. Осталось только сказать ей об этом, пока дело не обрело трупный оборот, но как обычно, вмешался Док:

— Тише, милая, тише! Нам нужно узнать, как попасть к народу таза! Ведь Чивесру хочет нажать на кнопку! — старик явно переигрывал, но всем сейчас не до этого.

Началось то, чего ожидал Хьюго – резня. Пусть даже Чивесру с компанией сейчас к ним доброжелательны, но нужно укрыть Сару и Дока. Он схватил их за руки, и троица рванула в сторону алтаря за которым их ждал верховный жрец Уни. Тот слезно умолял его не убивать, обещая взамен все сраные сокровища УниТаза.

— Я дам вам все сраные сокровища УниТаза, только не убивайте меня!..

Когда жрец понял, что ничего не получится, то решил использовать свой хвост по назначению, а именно чтобы убивать. Своей целью он выбрал Сару. Его больное воображение не сумело нарисовать ни одного варианта, где он справится со всей троицей, но лишить этих ублюдков такой красоты, как она — именно то, что нужно. Ведь эти ублюдки лишали его красоты мечты о нажатии на кнопку, поэтому перед тем, как отправиться на небеса он сделает, что должно жрецу в его положении.

По всему храму растянулись красные нити лазеров, украшая его в честь кровавого праздника. Унийцы не глядя отстреливались, поэтому немудрено, что они попали в Художника, скованного глубинным страхом. Он свалился на пол и тогда его глаза ухватили лежащее на другом конце храма мёртвое тело жены. В горле застрял крик неспособный вырваться из-за страха быть замеченным, к тому же инстинкт самосохранения подсказывал притвориться мертвым. Хитиновый панцирь щёк оплавляли раскаленные слёзы со вкусом последствия идиотского решения – втянуть в эту историю чертовых медведей! Он безучастный наблюдатель, которому ничего не оставалось, кроме как молиться всем богам, живущим в УниТазе, чтобы те проявили благосклонность и его пронесло…

В азарте битвы Чивесру использовал ускорители на боевом костюме, чтобы залететь на ложу к навскидку отстреливающимся унийцам.

— Чивесру любит убивать!

После потраченных четырех секунд на столь банальную реплику, Чивесру и подоспевшие медведи начали изничтожать унийцев. Те зажмурившись стреляли во все стороны и бросали хвосты, как гарпуны, лишь единожды попав в цель. Предсмертный медвежий рёв оглушал. Медвежьи глаза застлала красная пелена. Захлебнувшись в ярости, они отбросили бластеры. Медведи прыгали на унийцев, уклоняясь с помощью ускорителей от ядовитых гарпунов, перегрызая те налету. Храм заполонили звуки боли. Хвосты стали последним, что видели унийцы. Ббм втыкали их в широко раскрытые пасти, из которых больше никогда не вырвется ни один крик. Медведям этого мало. Их зубы остры, как заточенные клинки, поэтому им доставляло огромное удовольствие вгрызаться в защищенную панцирем плоть в поисках кишок, растягивая те, как траурную ленту.