Некромант вдохнул и признался.

- Был… я его ограничил. Закрыть невозможно, но… я снял напряженность. И стабилизировал. Или он меня… резонанс – сложное явление. Я только читал… источников подобных крайне мало и почти все закрыты. Ограничены… Надо будет сказать. Доложить. Чтобы… охрану… зону отчуждения. Здесь город рядом. Люди… и это просто-напросто небезопасно.

Аннушка посмотрела на букет в руках.

А я на небо.

Где черти Новинского носят? Записку он давно должен был получить. Инструкции тоже… а шарится, простите боги, не понятно где.

И Тихоня опять же.

Девочку вот чувствую. Она спокойна и даже весела, и значит, с Тихоней все в порядке…

- В нем много энергии собралось. А оттока не было. Что-то нарушилось… гармония… полагаю, там, в деревне, был кто-то… кто служил. Как-то обслуживал… не знаю!

- Возможно, - сказала я, когда все посмотрели на меня. И плечами пожала. – Я про них ничего толком и не знаю. Встретила раз в жизни и то случайно.

Жрица?

Мораны?

Не та, что ходит по дорогам, заглядывая в дома людские, а другая? Что жила, скрывая истинную суть свою? Мой взгляд почему-то остановился на Анне…

Нет.

Чушь… или не чушь?

- Я помню, как в спину что-то толкнуло. И больно было. Потом… потом не помню ничего. Потом словно голоса… и кто-то приказывает очнуться. Неприятно, когда голоса в голове. Я пытаюсь выбраться. Из болота… и падаю глубже. Ненавижу болота.

- Кто их любит, - с хрипом отвечает Василек. – Вечно в них погани всякой.

И я мысленно соглашаюсь. Болота и я не любила. Зеленая тоскливая равнина, редкие деревца, высотой по плечо Одинцову. Ковер мха, что качается под ногами, и ощущение трясины там, под этим ковром. Слякоть. Комары и лосиные мухи. Змеи.

- А потом сила вдруг… пошла. Я стал понимать, что нахожусь в каком-то месте… рядом с темным источником, который почти на пик активности вышел. А значит, еще немного и выброс случится. Вы тут… и эти люди. И там тоже люди… а голос в голове шепчет, что я должен принести их в жертву. Что это правильно. Что тогда источник отзовется и наполнит меня силой до краев. И я стану всемогущим. Я смогу открыть врата из мира мертвых…

- И ты…

- Источник обнаружил меня. Как и я его. Сила все-таки сродственна… пусть мой дар и… дефективен, но сила пошла ко мне. Удержать я не мог, вот и выдал всплеск. Попытался направить… ограничить. Подумал, что если у ваших людей будет шанс, они им воспользуются. Голосу этому… тяжело сопротивляться. Такое ощущение… мир плывет, все зыбко, и есть только он. Давит. Требует слушаться. Я… пытался. И волну послал такую, чтобы… не сильно навредила. Тлен, как ни странно, на неживую материю воздействует сильнее. Чтобы поднять уровень до губительного, надо силы больше… хотя я свою плохо контролирую…

Все-таки они все свихнулись.

Точнее сперва один менталист сошел с ума, а следом и прочих прихватил.

- Дальше? – Бекшеев тоже наблюдал за Анной, которая, набрав полные руки листьев, вернулась к телу Генриха, чтобы бросить эти листья на него. Желто-ржавые, листья легли ровным ковром.

Анна…

Она кивнула.

И развернулась, чтобы снова наклониться. Кажется, она даже песенку напевала, веселую…

- И… как-то… само собой дальше. Сила все шла в меня и шла. Здесь… столько мертвых, которые не ушли. Источник их притягивал, удерживал… не только он. Даже не столько… понимаете, это опять же сложно… классическая наука она… не все способна объяснить, как я понимаю. Некромантию вообще мало кто изучал… нам и так все ясно, а посторонний многого не поймет. Души… в ином случае ушли. Они чаще всего и уходят. Им бы не хватило энергии задержаться. А вот источник дал эту энергию. Заодно и привязал.

- А ты, значит, освободил их, - произнес Бекшеев.

- Складывалась нехорошая ситуация… источник давал силу душам задержаться, а потом питался ими и рос. Чем больше душ в нем собиралось, тем сильнее он становился. И тем больше мог притягивать… Я разорвал связи, помог им уйти… и теперь источник на низшей точке активности.

Наверное, это хорошо.

- Что она делает? – Бекшеев задал вопрос тихо, словно Анна могла услышать.

- Не знаю, - я спрятала руки за спину. – Вреда это не причиняет, так что пускай… я вообще не уверена, что она в своем уме.

- После долгого воздействия? Скорее всего… не в своем, - он вздохнул и снова повернулся к Ярополку. – Значит, дар вернулся?

- Кажется… да. Не уверен. Возможно, эффект временный…

Софья фыркнула.

- Ты поэтому просила не вмешиваться? – а вот теперь Бекшеев злился. – Ты…

- Из всех дорог только на этой вы могли выжить, - спокойно ответила она. – Или думаешь, он вас не отслеживал? Реши ты выстрелить… из чего? Из пальца? Или вот Зима… попытайся добраться до него ли, до Васьки… один ментальный удар. И щадить он бы не стал.

А я почувствовала, как по спине поползли ручейки пота.

Ментальный удар меня, может, и не убил бы, но…

Анна смеялась и кружилась, все быстрее и быстрее, так, что подол платья её поднимался широким веером. Она хотя бы может ходить.

Кружиться.

Смеяться…

- Зачем мы ему вообще нужны были? – я поежилась. После иных ментальных ударов от человека остается лишь оболочка.

- Жертва, - ответил некромант. – Он говорил, что вы – жертва, чтобы открыть врата. Он пробовал. Раньше. Убивал. Звал. Но он не некромант…

И та, что смотрела на людей со ствола древа, просто-напросто не откликнулась.

- Для подобных мест подойдет не всякая жертва… возможно, их род имел какое-то отношение к некромантии… хотя поверхностное. Очень поверхностное. Он убивал быстро, а классическая ритуальная некромантия требует долгих жертвоприношений, часто сопряженных с пытками. Жизненные силы должны оставлять жертву постепенно, причем испытываемые ею муки весьма способствуют… их оттоку.

Менталисты?

Кажется, список магов, от которых стоит держаться в стороне, куда шире.

- Честно говоря, я только читал… и то весьма… расплывчато… эти знания давно отнесены к запретным. Но знаю, что во время войны бытовало мнение, что… можно… переступить черту… раз… или два… особенно, когда появились пленные.

Это да…

К чему их щадить, пленных.

Они ведь пришли не с миром, не гостями. Они… они и остались здесь, что в земле, что в лагерях. И все равно ком тошноты подкатывает к горлу, потому что есть вещи, которые… слишком.

- Но, сколь мне известно, подобные… действия, - Ярополк еще делает паузы меж словами, тщательно подбирая каждое следующее. – Так и не получили высочайшего одобрения… Император был против. И Церковь.

В кои-то веки я с Церковью согласна.

Не бывает наименьшего зла. Даже наименьшее, оно злом остается. И Анна, кружась по поляне, продолжает собирать листья, чтобы засыпать лежащего мертвеца.

И в какой-то момент она останавливается. А взгляд её задерживается на мне. И я вздрагиваю, узнав этот взгляд. Так на меня смотрела та женщина из другой моей жизни, та, что шла в белом вдовьем наряде, та, что приняла из рук моих хлеб.

Та…

Анна поднимает палец и прикладывает к губам.

Молчи.

И я понимаю, что сейчас она – и не она вовсе. Но… я и вправду промолчу. Тем более, что иллюзия эта мимолетна. Анна отворачивается, а когда снова поднимает взгляд, то в глазах её нет той, другой. Так, толика безумия, толика недоумения.

И листья в руках.

- Я только сейчас понял… ко мне приходил человек. С вопросами. Такими… странными. Про то, можно ли заставить мертвеца рассказать о кладе. Я отказался. Я… ко мне уже приходили странные люди. Раньше. Я решил, что и этот от них. И выгнал. Пригрозил… - некромант смущенно пожал плечами. – Так получилось.

Так… получилось так.

- Так вот, о жертвах… ритуальное жертвоприношение – это одно, но мне встречалось мнение, что многое зависит от жертвы. Что чем сильнее душа, тем она милее… тьме, богам… мирозданию. И это объясняет… многое… как мне кажется… они искали. Выбирали. Я так думаю, - уточнил Ярополк.