Вторым же недостатком являлась скованность движений носителя подобной брони. Как и большая часть воинов его народа, Даракас привык опираться в бою на скорость и ловкость, но никак не на грубую силу. А в подобной защите боец мало того, что двигался заметно медленнее, так еще и часть фехтовальных приемов сразу же пропадала — такая броня не давала своему носителю изгибаться в нужную сторону.

Хотя частично оба минуса покрывала грамотная подготовка бойцов Улиэля — глядя на то, как приспешники беловолосого командира ловко перескакивают через камни и без каких-либо признаков усталости, прямо с марша, разбивают лагерь неподалеку от гномьей армии, Даракас догадался, что конкретно эти эльфы в доспехах чувствовали себя вполне комфортно, что наводило темноволосого ренегата на определенные мысли.

" — Собраны они явно недавно — видно, что еще не «притерлись» друг к другу, но готовили этих бойцов скорее всего заранее. Носить тяжелую броню надо учиться, причем довольно долго и денег это потребует немалых. Опять видна рука Великого Князя…" — Достав свои парные клинки, опальный эльфийский командир начал проверять их заточку — дело предстояло опасное и об своем оружии следовало позаботиться заранее. — «Интересно, почему он так вкладывается в Улиэля? Не похоже это на простое поощрение верного командира…»

В этот момент мрачный громила, что командовал силами любимчика правителя Великого Леса, наконец-то закончил говорить с гномами и ударив с бородачами по рукам, вернулся к отряду солдат лесного народа, из рядов которых вышел и сам предводитель лесного воинства.

" — Я смотрю, за прошедшее время эта сволочь совершенно не изменилась."

В отличие от большинства командиров эльфийских Копий, Улиэль внешне мало походил на бойца. Длинные белоснежные волосы, свободно спадающие до самого пояса, ровные черты миловидного лица, лишенные каких-либо шрамов и боевых отметин, просторная зеленая роба, вместо привычной воинам брони…

Да, среди утонченных жителей Великого Леса в целом было мало брутальных мужчин, вроде Теока или того же Фирлика, но приспешник их правителя был совсем какой-то… Странный. Впрочем, пока ему благоволил сам Князь, подобные вопросы командиры копий держали при себе, а сейчас спрашивать стало уже слишком поздно — Улиэль стал главнокомандующим эльфийской армии и мог делать практически все, что ему вздумается.

" — Хм… Надо будет смотреть в оба, когда я пойду на вылазку." — Убедившись, что с его клинками все в порядке, Даракас вложил их обратно в ножны и подхватив мешок с пожитками, направился во тьму подземного туннеля. Перед тем, как пробраться в лагерь, ему сперва следовало добыть броню одного из бойцов и самым простым способом добыть её — было взять с трупа убитого врага. — " Вдруг получиться лишить Великого Князя его любимой пешки?"

В некогда чистой и прибранной комнате царил полнейший хаос. Повсюду валялась разбросанная и частично порванная одежда, несколько магических кристаллов, что ранее выполняли роль светильников, были вырваны из серебряных пазов и брошены где-попало, а два книжных шкафа лежали на покрытом коврами полу, исторгнув из себя дорогие книги по магическому искусству.

— Хорошая была ночка… — Тихо просипел Мизар, лежащий на шкуре какого-то крупного зверя. — Или какое там сейчас на поверхности время суток?

Несмотря на опасения парня, во время постельных ласк никто не попытался его убить или покалечить. Во всяком случае намеренно — темная эльфийка оказалась очень страстной и практически неутомимой любовницей, из-за чего даже крепкий и жилистый фаролец под конец ощущал себя выжатым до донышка. Расцарапанную спину (Слава Темным Богам — достать до недавно полученной раны своими коготками Инариль не смогла) и покусанные плечи (А сдерживать себя наследница Великого Дома даже не собиралась) парень за ущерб даже не считал — для настолько пылкой особы это было вполне нормальное поведение.

Так что если дочь матриарха и собиралась отправить его на тот свет, то сделать это она попыталась ну очень экстравагантным способом.

— В подземелье солнце не играет никакой роли. — Сладко потянулась лежащая под боком у наемника девушка, нагое тело которой в данный момент ничего не прикрывало. — Обычно мы отсчитываем время по кристаллическим часам, которые стоят на главной площади любого города. Но в эту крепость их привезти еще не успели, так что даже не знаю, как мой братец командует своими остолпами.

Окинув Инариль оценивающим взглядом, молодой фаролец был вынужден признать — даже несмотря на вкусовые предпочтения бывшего рыбака (Который любил, когда у женщин было за что ухватиться), алоглазая чародейка была по-настоящему красивой. Во время «выдачи аванса» он успел как следует изучить все изгибы её тела и остался полностью доволен этим «осмотром». Небольшая, но упругая грудь, покрытый кубиками животик и неплохие бедра в связке с подтянутым телосложением и миловидным личиком представляли из себя невероятно убойную комбинацию, а уж если добавить к этому страстный характер…

— А вот сломанную напополам кровать придется менять на что-то покрепче — искать подходящих столяров после каждого раза будет слишком накладно. — Как ни в чем не бывало продолжила темная эльфийка, пребывавшая в настолько благодушном настроении, что у лежащего рядом Мизара опять возникли на её счет серьезные подозрения.

Ну не могла эта психованная мегера после одной «ночи страсти» превратиться в настолько шелковую девицу!

— Постой-ка секунду. — С недоверием посмотрел на девушку фаролец, все еще ожидавший от красноглазой колдуньи какой-нибудь гадости. — После какого там раза?

— Каждого, смертный. — С легкой улыбкой ответила ему Инариль, проведя рукой по груди и животу парня. — Ты же не думал, что отделаешься лишь одной такой встречей? Я слышала множество слухов про выносливость и силу носителей демонов, и после того, как ты их подтвердил полностью, я жажду… Продолжить тебе выплату жалования. — Возбужденно облизнув губы, наследница Великого Дома взобралась на наемника и взглянув вниз, довольно ухмыльнулась. — И похоже, что ты тоже решил пересмотреть свои вкусовые пристрастия… Но увы, с этим придется немного повременить. — Слегка поморщившись, она с заметной неохотой слезла с фарольца и тут бывший рыбак заметил, что по всему телу девушки были пятна более темной кожи — выступившие от касаний Мизара синяки. — Хотя бы до того момента, когда моя магическая сила полностью восстановится. Я не против, когда в постельных ласках есть немного грубости, но если я не буду укреплять себя чарами, то твоя чешуйчатая лапа обязательно мне что-нибудь сломает.

— Так ты что, пока мы тут кровать ломали, магией себя… — Начал было молодой фаролец, но был быстро перебит громким смехом красноглазой чародейки.

— Знаешь, смертный, не в каждом из нас сидит тварь из Бездны, которая дает своему хозяину нечеловеческую силу. И, к слову, о ней — дай мне баночку, что лежит на полу рядом с тобой. Вчера мы были немного… — Она оглядела разгромленное в порыве страсти помещение. — Неаккуратны, а мазь из печени молодого дракона — практически единственное средство, что помогает против ран, оставленных когтями Демонического Охотника.

Подхватив кинутую Мизаром мазь, девушка аккуратно свинтила с неё крышку и совершенно не стесняясь своей наготы, начала наносить лекарство на практически исчезнувшие шрамы, что оставил ей сидящий внутри парня монстр.

— Если ты ждешь от меня извинений или слезной мольбы о прощении, то поспешу разочаровать тебя — их не будет. — В свою очередь, парень, которого это ничуть не тронуло, начал собирать свои вещи, что были разбросаны по всей комнате. — Да где же этот проклятые сапоги… Слушай, ты не могла их случайно сжечь каким-нибудь заклинанием? А то я что-то не помню, в какой момент они с меня слетели.

— Наглость и хамство с собственным нанимателем… — Закончив втирать лечебную мазь, дочка Азиль последовала примеру бывшего рыбака и начав показательно закатив глаза, начала одеваться. — Хотя чего еще можно ждать от продажного наемника с мордой отпетого головореза? Впрочем, ты мне нужен не для любования и посещения светских раутов, так что пускай. Как любовник хорош — и ладно.