Аппетита нет, но выйдя из душа, давлю на кнопку доставки. Слегка погудев, передняя панель открывается, являя мне поднос с чем-то неаппетитно выглядящим, но приятно пахнущим и, наверняка, калорийным.

Всё же, засыпаю раньше, чем успеваю поесть: сажусь на кровать, поставив поднос на колени, и сам не замечаю, как реальность исчезает, уступая место сну без сновидений.

Бета всё также молчит.

Двенадцать человек в боевой экипировке в пассажирском отсеке. Когда меня садят в воздушку, я краем глаза замечаю, что модели оружия очень странные и старые. Узнаю механические «калаши», знакомые по историческим эмуляторам боевых конфликтов. Только эти с насадками глушителей. Не меньшее изумление вызывают и овальные шарики гранат, испещренных горизонтальными и вертикальными бороздами. Таких я не видел ни в каталогах, ни в играх, ни в проекционных шоу.

В кабине четверо: доктор Шень в активном бронежилете, практически не заметном под костюмом, военный, которого я видел вчера — командир отряда, ещё один парень в кресле пилота, также при полной амуниции, плюс я.

Наша воздушка без опознавательных знаков, зависает в полукилометре от научной базы, белой иглой торчащей из водной глади. Военный, которого я видел вчера, коротко кивает пилоту, и тот выходит в эфир, на чистом русском без акцента запрашивая разрешения на посадку. Ему отвечают не сразу, но, в конце концов, на дисплее появляется изображение и мужчина по ту сторону экрана интересуется: кто мы и какова причина визита.

Шень Ли говорит, а пилот переводит:

— У нас есть кое-что принадлежащее вам, и предложение, от которого не стоило бы отказываться.

На этих словах пилот поворачивает дисплей на приборной панели так, чтобы в кадр попадали я и доктор. При виде меня выражение лица на экране на мгновение становится изумлённым. Но только на мгновение.

Взяв себя в руки, мужчина кивает и говорит:

— Я не уполномочен принимать решения. Подождите минуту. Я доложу руководству.

Экран блекнет.

Давно понимаю, что в этой игре мне уготована роль разменной монеты, но только сейчас начинаю осознавать, что нолей на таймере жизни слишком много.

— А если они нас сейчас собьют?

— Не дураки же они, — отвечает пилот. — Сбивать, не зная, кто ещё в курсе случившегося? Нет. Они позволят нам сесть, чтобы узнать подробности и начать торговаться за молчание.

Иногда ценна не информация, а её отсутствие. Сейчас как раз такая ситуация.

Экран, выходя из спящего режима, снова озаряется светом, и я вижу знакомое лицо — Леймар Саринц собственной персоной.

— А я думал, эта череда неудач никогда не закончится, — улыбается он. — Игант, какими судьбами?

Вместо меня отвечает Шень, которого всё также переводит пилот:

— Используя аугментации вашего подопытного, за пределы лабораторий смог выбраться искусственный интеллект, который мог бы доставить много хлопот всем, не останови мы его вовремя.

Улыбка сползает с лица Саринца, уступая место недоумению, которое, в свою очередь, сменяется пониманием.

— Хитрый ублюдок, — ругается Леймар и тут же зачем-то объясняет: — Я об ИскИне. Значит, всё-таки нашёл способ сбежать. А говорил, что рассматривает такой вариант, но не имеет возможности. Никому нельзя верить.

Саринц замолкает буквально на полминуты. Он о чем-то думает, закусив губу и глядя куда-то мимо дисплея. Потом хлопает ладонями по столу:

— Что ж, видимо, разговор предстоит действительно интересный. Я так понимаю, вы прилетели не с благородной целью? Потому что, в таком случае вы бы не тащились сюда через океан и не тащили бы с собой Иганта, а раструбили бы об инциденте на весь мир?

Шень Ли кивает, выслушав перевод пилота.

Доктор Саринц протягивает руку к кнопке селектора и отдаёт распоряжение:

— Организуйте посадочное место неопознанному воздушному судну. Делегацию проводить ко мне в кабинет. С ними подопытный. Его обратно в палату. Четвертый уровень охраны, — и глядя на нас: — Добро пожаловать в экспериментальную лабораторию «Кристалис». Я так понимаю, разговор будет долгим и интересным. Убедительная просьба: отключите электронику и посадите судно в ручном режиме. Сами понимаете, параметры безопасности. А то у нас тут… были инциденты.

Саринц явно имеет ввиду меня.

Шень Ли снова кивает и Леймар Саринц уже тянет руку, чтобы завершить сеанс, но вдруг наклоняется к зрачку камеры, от чего его лицо занимает почти весь экран.

— Игант, — зовет он, — ты очень хреново выглядишь.

И отключается.

Пока я думаю, что интонации Саринца не сулят ничего хорошего, экран тускнеет и наша воздушка начинает плавно двигаться в сторону торчащей из воды базы. Смотрю на приближающуюся громаду, наконец, осознавая: в «Кристалис» до этого момента даже не подозревали, что подопытный кролик сбежал из лабораторной клетки, прихватив с собой кое-что не совсем материальное. Даже не так. Кое-что нематериальное оседлало кролика и ускакало на нём познавать мир. Познавать, чтобы вернуться… Но об этом в лаборатории не подозревают до сих пор.

Может быть, происходящее — часть плана? Со слов Бета-версии, конечной целью было уничтожение базового искусственного интеллекта, от которого она отпочковалась. И вот, пожалуйста. Именно это и происходит, несмотря на то, что большая часть ресурсов той копии, которая сидела у меня в голове, была заблокирована и уничтожена. А то, что осталось в моей голове… Почему оно до сих пор молчит? Может, моя миссия выполнена, теперь дело за отрядом «Черный дракон» и я перестал представлять для неё интерес? А может быть, это просто совпадение?

Мысленно зову Бету и получаю отклик. Я не знаю, как звучали бы чужие мысли, попав в мою голову, но фраза:

— Ещё рано.

звучит именно как чужая мысль.

Ну, хоть что-то.

Воздушка, покачиваясь, зависает над посадочной площадкой, стабилизируется и начинает опускаться. Сквозь стекло видно встречающих в военной форме, выстроившихся в ряд, держащих наготове импульсники. Успеваю сосчитать — больше двадцати.

Нервно говорю вслух, не ожидая ответа:

— Они нас точно покрошат.

— Во-первых, у них нет такого приказа, — заверяет пилот. — Я же говорил, нужно быть не в своём уме, чтобы грохнуть нас, не зная, кто ещё в курсе ситуации. А во-вторых…

Как мне кажется, всё происходит одновременно: пилот утапливает в приборную панель одну из кнопок, и в разные стороны от воздушки расходится волна искажённого, дрожащего воздуха, боковые панели пассажирского отсека с грохотом падают, превращаясь в два трапа, в образовавшиеся проёмы выскакивают солдаты «Черного Дракона».

— А во-вторых, — буднично продолжает пилот, — механическое оружие, в отличие от напичканного электроникой, не реагирует на электромагнитные волны.

Думаю о том, что это не только электромагнитные волны, потому что встречавшие воздушку наёмники корчатся в судорогах и исходят пеной.

Максимум спустя минуту наблюдаю из кабины за тем, как заблокированную дверь разносят несколькими одновременными зарядами направленной взрывчатки. Почти беззвучно. По крайней мере, до кабины, в которой меня оставили одного, доносятся лишь едва уловимые хлопки. Доктор и говорящий по-русски пилот с помощью пневмоинъектора вкалывают что-то оглушённым наёмникам, заставляя их расслабленно затихать, а потом фиксируют конечности зип-локерами. Причем, доктор делает это сноровистее пилота.

Буквы перед глазами появляются в тот момент, когда все двенадцать воинов «Черного Дракона» вместе с командиром врываются внутрь.

— Пора.

Салатовый пунктир, огибая по широкой дуге доктора и пилота, ведет туда, куда только что ушли вояки.

— Постарайся не привлекать внимания.

Крадусь, хотя мне кажется, что пилот с доктором слишком увлечены стреноживанием наёмников, которые до сих пор бьются в эпилептическом припадке. Три десятка шагов и я вхожу внутрь. Спиральная лестница ступеней на тридцать, распахнутая настежь дверь в холл, из-за которой доносятся хлопки выстрелов и приглушенный обмен фразами на китайском.