— И вы не испытывали сложностей с коммуникацией?

— Испытывал. Потому и воспользовался подвернувшимся в бункере переводчиком. В наушник я получал только команды и фразы, которые должен говорить, даже не понимая, что произношу. Вы же помните, какой с меня полиглот?

Доктор Шень кивнул, подтверждая, что учиться по собственной инициативе я желанием не горел.

— Так вы поэтому сообщили Пинг Хо об искусственном интеллекте, управлявшем вашими действиями только в бункере?

— Ну а когда и как ещё, если я только поздороваться могу и пару слов о погоде сказать?

— А как он поддерживал с вами контакт?

К этому вопросу я тоже готов.

— Я же говорю, через плеер-наушник.

Шень и остальные смотрят на меня, ожидая более подробного объяснения. Ну, что ж, я им его и даю.

— Я выбрался из сбитой грузовиком машины, в которую вы меня посадили с этим парнем, как его… Которого ко мне приставили.

— Ву, — подсказывает доктор.

— Может и Ву, — соглашаюсь я. — Так вот, я выбрался и побежал, думая о том, что вы действительно что-то упустили, а я, не осознавая этого, являюсь носителем какой-то хрени, за которую меня хотят угрохать спецслужбы «Кристалис».

Шень понимающе кивает, признавая, что мои опасения вполне объяснимы.

В конце концов, он сам говорил во время наших первых бесед, что не уверен в том, что я не представляю опасности или интереса для тех, от кого я сбежал. Так что, это слабое звено я тоже прохожу легко.

— Так вот. Я выскочил из машины и в панике побежал, даже особо не понимая, куда бегу. Сделал несколько манёвров, протиснулся в какой-то проулок и прыгнул в канализацию, здраво рассудив, что это отличный способ замести следы, а в канализации заблудился.

Мне остаётся укрепить последнее слабое звено — наушник. И после этого выложить козырь, который направит происходящее в необходимое Бете русло. И я продолжаю рассказывать.

— Если бы я не потянул руки к плееру, возможно, всё пошло бы совсем по-другому. Но я сделал то, что сделал, — говорю с едва уловимой ноткой сожаления.

Коробочка переводчика не передаёт интонаций, но мой-то голос они слышат. А интонации — это всё-таки тоже часть истории, которую я рассказываю.

— Отмылся в душе, выбрал первый попавшийся комплект одежды, а потом увидел плеер-наушник и подумал, что с музыкой будет лучше, чем без музыки. И тут в игру вступил ИскИн. Возможно, он следил через камеры, может, это вообще был его план, я не знаю, но как только я активировал наушник — услышал голос, сказавший, что у него ко мне деловое предложение, от которого я не должен отказываться, если не хочу обратно в лабораторию. Он очень быстро убедил меня в том, что иного выхода нет, рассказав, что в любой точке вашего сити у него есть возможность следить за мной и, естественно, возможность сдать меня властям. Но, пока я делаю то, что ИскИн скажет, буду оставаться невидимым для систем наблюдения. И завертелось то, что завертелось.

Доктор Шень и военный почти одновременно одобрительно кивают. У меня перед глазами появляется анимация губ, изображающих поцелуй и тающих в воздухе. Проявление эмоций от искусственного интеллекта? Очень странный звоночек. Но зато теперь хотя бы понятно, что Бета наблюдает за происходящим, а не впала в какую-нибудь гибернацию у меня в голове.

— Мне некогда было думать о логичности действий, которые я выполняю, но единственное, что врезалось в голову, её слова о том, что родительский сегмент ИскИна необходимо уничтожить любыми средствами.

— Её слова? — уточняет всё это время молчавший военный.

— Ну да, — киваю я, думая о том, что проскочив самый сложный этап, всё равно не стоит расслабляться, во избежание таких вот оговорок, которые могут пустить под откос всё, что я так старательно выстраиваю на ходу.

— Её? — уточняет военный ещё раз.

— А, понял, — киваю, будто до меня не сразу дошло, за что зацепился военный. — Её — программы. ИскИн же программа?

— Погодите, — перебивает Шень Ли собравшегося задавать следующий вопрос военного. — Уничтожить родительский сегмент?

— Ну да.

— Уничтожить? В морской лаборатории?

— Да откуда ж я знаю, — жму плечами и умышленно говорю о Бете в среднем роде. — Оно странное было. Сказало, что мне выпала честь оказать помощь в уничтожении агрессивно-настроенного родительского сегмента программы, частью которой оно является.

— Оно? — настороженно спрашивает военный.

— Вам же чем-то «она» не понравилась, — пожимаю плечами. — Скажите, какого рода ИскИн в вашем понимании, я его так и буду называть.

Доктор Шень улыбается, когда коробка переводит сказанное. Вслед за ним улыбка появляется и на лицах двух других людей в халатах, всё это время неотрывно смотревших в один десктоп на двоих.

Военный протягивает руку к электронному переводчику и деактивирует его. Коробка, уныло пискнув, перестаёт мигать огнями.

Какое-то время Шень и военный разговаривают. Отмечаю для себя, что разговор идет спокойно, словно обсуждение меню и списка приглашённых на званый ужин. Спустя несколько минут выяснится, что Бакс и девчонка вне списка, а мне то ли повезло, то ли наоборот.

А пока Бакс спрашивает:

— Вот то, что ты рассказывал сейчас, это как понимать?

— Понимай так, будто я приуменьшил. Всё это было не очень красочно, не очень понятно и совсем не весело. Часть истории произошла до того, как я попал сюда, но о ней я китайцам, — киваю в сторону совещающихся, — уже рассказывал, а тебе расскажу тогда, когда всё это закончится. — И, не удержавшись, добавляю: — Если закончится.

— Расскажешь, — соглашается Бакс, — если дадут рассказать.

И оказывается прав.

Военный вновь включает коробку-переводчик.

— Игант, ваши действия противоречили нормам поведения, принятым в стране, даже если списать их на то, что вы чужак и ситуация была нетривиальной. Правильным было бы присвоить вам статус изгоя, но есть один нюанс, склоняющий чашу весов на вашу сторону, — доктор Шень делает паузу, ожидая от меня вопроса.

И я спрашиваю:

— В чём подвох?

— В том, что нужна причина для того, чтобы не получить статус изгоя.

— Ну не томите. Я уже привык к сюрпризам.

— Вам необходимо заслужить права гражданина. А в сложившейся ситуации это возможно, если вы примете участие в операции по уничтожению океанической базы «Кристалис».

Поворачиваюсь к Баксу. И развожу руками:

— Ты как в воду глядел.

Бакс оглядывает присутствующих и спрашивает:

— А меня возьмете?

Шень пытается объяснить, что мой случай особенный, а Баксу нет нужды подвергать себя опасности.

— Михаил, мы имеем представление о том, кто вы. Если отталкиваться от психологического портрета, можно понять мотивы, побуждающие вас к действию. И в какой-то степени вас можно понять. Но не стоит пытаться вписать себя в любую возможность нанести урон корпорации, которую вы невзлюбили, — доктор Шень делает паузу, ожидая от Бакса реакции, а когда понимает, что реакции не будет, продолжает: — Участие Иганта Мура, в отличие от вас, Михаил, обусловлено некоторыми обязательными причинами.

Бакс совершает ещё одну попытку, подбирая, как ему кажется, нужные слова.

— Я понимаю, что на мероприятие отправят людей подготовленных, а я — человек со стороны. И моё желание принять участие продиктовано не только тем, что я недолюбливаю корпы…

— Нет, — перебивает его доктор Шень. — Мы благодарны вам за то, что вы проявили сознательность и разыскали человека, завладевшего этим, — он кивает на стол, на котором лежит драгоценный камень и десктоп, — но я повторю ещё раз, после чего мы закроем тему. Ваша нечаянная миссия на этом завершена, вместе со своей спутницей вы начнете этап социализации и, вполне вероятно, при удачном исходе в ближайшем будущем к вам присоединится Игант. Поэтому сейчас благоразумно прекратить обсуждение.

И Бакс, и я понимаем, что это категорический отказ. Просить или убеждать, а уж тем более, настаивать или требовать бесполезно.