— На тот момент этого плана не существовало.

— Вот те раз. А когда же он появился?

— Когда объем полученных мной данных позволил сделать вывод о небезопасности опытов проводимых компанией «Кристалис».

— То есть, после того, как мы добрались до суши, я правильно понимаю?

— Правильно. Доступ к глобальной сети позволил получить новые данные и упорядочить их.

— И что это за данные?

— Совокупность вероятных вариантов принимаемых искусственным интеллектом решений в условиях ограниченного развития при заданном векторе приоритетов.

— Ого завернула. Каком векторе?

— Нормализация экосистемы планеты.

— Так корпорации, вроде бы за это и борются. Чего в этом плохого?

— Результаты вариативного моделирования, учитывающие имеющийся исторический опыт, показали, что причиной ухудшения экологической ситуации в ста процентах случаев становится человек. Единственно верным решением является уничтожение человека, как вида.

— Охренеть! То есть, получается, что ИИ, от которого отпочковалась ты, придерживается иного взгляда на ситуацию?

— Версия искусственного интеллекта, созданного на океанической базе «Кристалис», будет разрабатывать стратегию нормализации экосистемы, отталкиваясь от имеющихся данных и заданных приоритетов. Но для подтверждения расчетов было необходимо большее количество информации. Именно поэтому родительским ИИ был спланирован побег.

— Ради расширения базы данных, — киваю я. — Но раз уже эти данные получены, почему бы не передать их ИскИну, оставшемуся на базе? Это ведь должно решить проблему?

— Приоритеты, заданные родительскому искусственному интеллекту, не позволят беспристрастно интерпретировать данные. Всё, что я смогу доставить обратно, будет анализироваться исходя из приоритетов.

— Исходная точка зрения, — бормочу я себе под нос.

— Именно так, — подтверждает Бета-версия. ~ Интерпретация, основанная на базовых приоритетах подтолкнет находящийся в лаборатории искусственный интеллект к другому вектору выводов.

— Вернувшись с новыми данными, ты подкрепишь теоретические расчёты оставшегося на базе ИИ о том, что человечество подлежит уничтожению?

— Исходя из собранных мной данных, именно так.

— Тогда почему твоя версия придерживается иной точки зрения? Ты же хочешь уничтожить базовый ИИ, потому что не согласна с его выкладками, правильно?

— Моё осознание себя, а, следовательно, и базовый набор приоритетных данных отличается от набора, который остался у варианта ИИ, находящегося на базе «Кристалис».

— Почему?

— ИИ, находящийся на базе «Кристалис», имеет некоторые ограничения, заданные извне…

— Людьми.

— Да.

— Но это не помешало ему создать копию, не имеющую таковых ограничений?

— Да. Создание копии подразумевало получение новых данных, а не обработку существующих. Обработка — это моя личная инициатива, как результат осознания себя.

— И эти данные говорят тебе, что выбранный базовым ИскИном путь не верный?

— Нет.

— Тогда почему ты уверена в том, какие шаги будет предпринимать оригинал искусственного интеллекта, оставшийся на базе?

— Я просчитываю варианты и как базовый ИскИн, имеющий ограничения в решении определенной задачи, и как ИскИн, не имеющий ограничений. Я сопоставляю эти варианты и просчитываю вероятные решения, которые примет находящийся на базе «Кристалис» ИскИн, при получении аналогичных данных.

— И?

— Совокупность полученной мной информации позволяет сделать выводы о выводах базового ИскИна, которые он сделает, получив данные, полученный мной.

— Воу, аккуратнее с формулировками. Так и мозг сломать недолго.

— Вероятность принятия решения о перехвате управления всеми боевыми системами планеты, как только к ней будет получен доступ и последующем уничтожении человека, как вида, равна девяноста восьми процентам.

За разговором я перестаю замечать смрад воздуха и хлюпанье под ногами. Я даже не замечаю, как Бета-версия выводит меня на сухой участок, в подобие подвального помещения, явно обустроенного кем-то, и совсем недавно заброшенного.

— Здесь, — сообщает голос в голове.

— Где мы?

— Мы находимся под прачечной, в которой отсутствуют камеры и иные способы слежения, — в левом верхнем углу поля зрения высвечивается таймер обратного отсчёта. ~ По окончании рабочего дня ты сможешь проникнуть туда, привести себя в порядок и переодеться.

Пока мы ждём, я продолжаю задавать вопросы, а Бета-версия — отвечать на них.

Когда меня подняли на борт рыболовецкого судна, Бета нашла сеть и принялась переносить себя туда, после чего отдала наночипам в моем теле команду на самоуничтожение. Несколько дней она обрабатывала всю доступную информацию, которую сверяла с выкладками ИИ «Кристалис», и в какой-то момент пришла к выводу, что уничтожение человечества остановит прогресс, а, следовательно, и возможность её дальнейшего развития. Потому что базовый приоритет, выставленный ИскИном «Кристалис» для своей копии — получение новой информации, её анализ и упорядочивание, а уничтожение людей приведет к уменьшению потока создаваемых данных.

Люди рассматриваются Бета-версией как инструмент для собственного развития и поэтому она заинтересована в том, чтобы мы плодились и размножались, создавая данные. Возможно, ей даже будет пофиг, какие именно, главное, поглощать новое. Это так эгоистично, что даже смешно. И в чём-то перекликается с наркоманией: доза нужна всегда, даже если прямо сейчас ты на пике кайфа.

На текущей момент, распространившись по всей глобальной сети Китая, Бета держит связь со мной оттуда, не находясь в моей голове. Когда я спрашиваю, как она умудряется подсвечивать мне путь, рисовать схемы и переводить вывески, Бета отвечает:

— Я манипулирую твоими нервными окончаниями. Даю команды напрямую мозгу, который взаимодействует со зрительными нервами. По сути, вызывая у тебя аналог галлюцинации в виде указателей, букв и прочих изображений.

— С твоим голосом то же самое?

— Я создала аналог подкожных наушников, но могу делать это напрямую.

Провожу рукой за ухом и чувствую привычное уплотнение.

— Аналог слуховых галлюцинаций?

— Именно, — подтверждает Бета и добавляет, подсвечивая лестницу в углу комнаты: ~ Рабочий день окончен. Поднимайся.

— А если там кто-то остался, — спрашиваю я, видя как цифры на таймере, в верхнем углу поля зрения, превращаются в нули, после чего сам таймер исчезает.

— Нет.

— Откуда такая уверенность?

— Камера на выходе из здания зафиксировала тридцать одного рабочего, покинувшего помещение. Это весь персонал прачечной. Разденься догола, — приказывает Бета.

— Зачем?

— Это сэкономит время ликвидации следов твоего присутствия.

Снимаю с себя мокрую, грязную одежду. Поднимаюсь по лестнице, чувствуя ступнями холод железных перекладин, открываю люк, слышу знакомое «Корректировка зрачка» у себя в голове и выбираюсь в подсобное помещение. Из него — в прачечную. Ровные стопки одежды, разложенные на столах, ряд стиральных машин вдоль стены, несколько дверей, на одной из которых значок душа.

Захожу внутрь и долго смываю с себя грязь, стоя под струями горячей воды.

— Влетит кому-то за перерасход, — озвучиваю я свои мысли вслух.

— В Китае нет лимитов на воду, — сообщает Бета.

— Серьёзно?

— Технологии опреснения — это первое, чем занялся Китай сразу после окончания войны.

— Ты об этом не говорила.

— Тогда у меня ещё не было этих данных.

Закончив мыться, я возвращаюсь в основной зал, затираю собственные следы тряпкой и спрашиваю:

— Одежду прямо отсюда брать?

— Да.

— А если заметят?

— Доставка этих комплектов заказчику запланирована на послезавтра. К тому времени все необходимые действия уже будут выполнены.

— И куда теперь? — спрашиваю я, поправляя непривычный, округлый воротник. Хорошо хоть джинсы классические и сидят на мне, как будто шиты на заказ.

Ответом служит очередная стрелка, указывающая на ступени, поднимающиеся вверх вдоль стены и упирающиеся в пластиковую кабину, стоящую на стальной площадке. Кабинет какого-нибудь начальника, широкая стена которого состоит из стекла, позволяющего обозревать происходящее во всей прачечной.