Узнав, что Удальцова вышла на работу, Маргарита Тимофеевна Костина отправилась поприветствовать её.

Лебезить Маргарита Тимофеевна ни перед кем не любила, но сейчас сломила свою гордыню. Конечно, делала она это ради сына, только ради него, изо всех сил стремясь примириться с женщиной, которую он любил.

– Здравствуй, Вера Егоровна! Говорят, ты была на больничном? Надеюсь, сейчас с тобой всё в порядке?

– Да, спасибо. Я здорова, – ответила Верочка как можно прохладнее, подозревая бывшую свекровь в неискренности.

– Даниил просил передать, что в этом году приехать не сможет. Извиняется за проблемы, которые возникли у тебя на службе в связи с его работой за границей.

Наткнувшись на молчание Верочки, Маргарита Тимофеевна так, на всякий случай, сделала паузу в несколько секунд, а затем протянула пухлый конверт.

– Что это? – испуганно спросила Вера.

– Это тебе от него. Хочет помочь материально. Не отвергай.

Верочкино лицо залилось краской.

Неловкость какая! Вроде бы не взятка, но как-то нелепо принимать в рабочее время конверт с пачкой долларов.

– Знаете, Маргарита Тимофеевна, для меня Ваш приход – неожиданность, впрочем, как и внезапное участие в моей жизни. Передайте благодарность Даниилу.

– Хорошо, передам. Обращайся, если потребуется что-нибудь, и не держи зла. Да, ещё… С отделом кадров я тоже всё решила, больше к тебе претензий не будет.

– Спасибо.

Маргарита Тимофеевна ушла, а Вера ещё долго пребывала в задумчивости.

Теперь нет смысла утаивать от бывших свекрови и свёкра важное событие. Захочет Даниил признать ребёнка впоследствии или нет – теперь уже не так важно, а с Маргаритой Тимофеевной ещё предстоит работать, от её поддержки будет зависеть многое в дальнейшей карьере.

Эта мысль успокоила и примирила Верочку со всеми людьми и обстоятельствами.

В мире отношений есть какие-то невидимые нити доброго или злого участия. Кто-то там, наверху, внезапно начинает их раскачивать и дёргать, заставляя человека смеяться и плакать, переступать через страдания, спотыкаться об ошибки, падать и снова вставать, спасаться или погибать. Они существуют, эти нити. Как видно, смотаны в клубок до поры и до времени.

Подарок Даниила пригодился как нельзя кстати вечером того же дня.

Верочка только-только включила телевизор и улеглась на диван, как запел музыкальный звонок.

«Наверное, Елена забыла ключи», – подумала она и поспешила к двери в надежде увидеть вернувшихся с прогулки Егорку и Елену Матвеевну.

Егор очень подружился с ней, называл бабушкой Леной, а она чрезвычайно гордилась своей миссией, окружив названного внука заботой и вниманием, и была счастлива от новых обязанностей и от того, что обрела в лице Верочки и её сына долгожданную семью, о которой мечтала всю жизнь.

Однако на лестничной площадке стояла вовсе не знакомая женщина.

– Добрый вечер! Меня зовут Катерина Семёновна, я – хозяйка этой квартиры.

– Хозяйка на своём месте, – ответила Верочка с улыбкой. – Вероятно, Вы ошиблись: Вам нужен корпус «Б», а это – корпус «А».

Женщина достала из сумки тонкую книжечку в истёртой от времени обложке.

– Видите, это – ордер на квартиру. Он выписан в тысяча девятьсот семьдесят первом году. Квартиру эту дали от предприятия моему отцу. Я с родителями жила здесь, в корпусе «А», и до сих пор прописана. После их смерти квартиру сдавала, старалась на длительный срок. Вот и супругу Вашему сдала, а теперь срок вышел. Можно войти?

– Да, конечно… Проходите…

Такого поворота событий Верочка никак не ожидала и даже растерялась и разволновалась поначалу.

– И… что же Вы мне предлагаете, Катерина Семёновна? Освободить квартиру немедленно?

– Это сами решайте: сможете платить – платите и продолжайте жить, договоримся. Не сможете – придётся съезжать.

– Я должна позвонить, присядьте, пожалуйста.

Верочка набрала домашний телефон Александра Петровича.

На удивление, отец Егорки сразу же взял трубку.

– Я бы хотела услышать от тебя честный ответ на вопрос: ты, действительно, все годы нашей совместной жизни снимал квартиру?

– Да.

– Почему я об этом узнаю только сейчас? Для чего ты врал мне, что квартира принадлежит тебе?

Верочка распалялась всё больше, данная ситуация показалось ей несправедливой, вопросы к прежнему супругу перешли в упрёки, обида взяла верх.

Она не сразу поняла, что на том конце провода её уже никто не слушает.

Вера выключила телефон и обиженно замолчала…

Однако терпение хозяйки, ожидавшей в прихожей решение квартирного вопроса, лопнуло, и она перешла в наступление:

– Гражданочка, решайте побыстрее, мне ещё надо на электричку успеть.

Быть может, в другой момент Вера всё бы переиначила, даже поскандалила бы с женщиной, требуя от неё договор сдачи квартиры в письменном виде и дополнительный месяц проживания, за который Александр не мог не заплатить, но с минуты на минуту вернутся Елена с Егоркой, расстраивать их не хотелось.

– Сколько я должна Вам, Катерина Семёновна, за последующие двенадцать месяцев?

Женщина назвала сумму.

Верочка раскрыла дареный конверт и пересчитала купюры, хватало ровно на год, тютелька-в-тютельку, будто Даниил заранее предвидел, во что придётся вложить деньги.

– Доллары Вас устроят? – уточнила Вера.

– Конечно, – сразу переменила тон женщина. – Да ты не волнуйся, девонька, я расписку напишу, всё хорошо у нас с тобой будет. Как звать-величать?

– Удальцова Вера Егоровна…

Ничего не подозревающие Елена Матвеевна и Егорка рассказывали загрустившей Верочке о спектакле «Буратино» и своих впечатлениях от посещения театра юного зрителя.

Вера, наконец, улыбнулась:

– Леночка, рядом с Вами я и сама чувствую себя примерно так, как мой сын: маленьким ребёнком с широко распахнутыми от счастья глазами. Вы – подарок судьбы для нашей семьи!

Елена засмущалась.

На самом деле, она не считала себя подарком: возраст и проблемы со здоровьем создавали определённые трудности, с которыми справлялась только потому, что не желала с ними мириться. Да, она прикипела душой к Вере и её сыну, спешила сделать для них большее, как сделала бы для самых родных людей: после смерти матери никаких родственников у Елены Матвеевны Серебрянской не осталось. Не завелось у неё ни любовников, ни друзей, ни подруг с приятельницами, а потому не было в её жизни людей дороже, чем Верочка и Егорка.

Любила она их искренне и готова была по-честному разделить с ними всё отпущенное судьбой время.

Одно только мучило Елену Серебрянскую неразрешимостью: она не знала, как поступить с секретным обещанием, которое дала однажды Верочкиному дедушке. Ведь оно в отпущенное время могло не вместиться…

Елена пыталась разобраться с ним, как могла, даже хотела забыть про него, но секрет забывался лишь на короткое время, и вот наступал очередной день его визита, и женщина снова терзалась, молча корила себя за беспомощность и невозможность найти быстрое решение.

Находить ответы на любые вопросы она научилась ещё в детстве, впрочем, как и совершать самостоятельные действия. Ребёнок-инвалид, как бы старательно взрослые не маскировали это словосочетание под менее обидное – «ребёнок с особенностями в развитии», каждый день оставался наедине со своими немощами и выжить мог при условии постоянной и ежеминутной борьбы со слабостями.

Как-то раз Елене пришла в голову интересная мысль: составить перечень объектов, план их объезда, итоги поисков заносить в блокнот.

Долго выбирала в отделе канцтоваров его толщину и переплёт, словно он предназначался быть не обычной записной книжкой, а корабельным журналом.

Её корабль взял тайный курс на все технические ВУЗы города Москвы и медленно поплыл в нужном направлении.