Они поселились в разных комнатах – девушки с девушками, парни – с парнями, и первым делом договорились о проведении праздника дружбы сразу после ужина.

Вера подружилась с девушками, происходящее было ей в радость, вместе со всеми она веселилась, танцевала и пела.

– Верчик, переводись к нам в институт, – предложил Слава. – У нас настоящая студенческая жизнь, бурная и кипучая. Я помогу с переводом, поговорю с нужными людьми.

– Да, мне хотелось бы учиться с вами! – сказала Вера, и это было чистой правдой.

Она уже влюбилась в эту компанию друзей и как-то просто и легко забыла о своём институте, не сданной сессии и бывшей работе.

После завтрака группы лыжников проходили тренировочную подготовку с инструкторами, а затем начиналась практика. Вера немного побаивалась высоты, поэтому поначалу больше смотрела, чем съезжала. А дня через три осмелела и попробовала. И получилось!

Славик повсюду опекал Веру, не оставлял одну, было в этом не только желание научить и направить в нужное русло её спортивную энергию, но и личная заинтересованность: девушка ему понравилась цельностью своей натуры, спокойным характером и приятной внешностью. К тому же, она любила лыжи! Этот факт для Славы стал решающим.

Верочке льстили его внимание и забота, она разглядела в Вячеславе надёжного товарища и преданного друга. Он был на три года старше, и это ей тоже очень нравилось. Слава выгодно отличался от младших ребят своей деловитостью, эрудицией, предприимчивостью, умением найти контакты, ходы и выходы из любой ситуации. При всём этом Славик не был пошлым, грубым, назойливым и прилипчивым.

Две спортивных недели подошли к концу, на ближайший вечер назначили прощальный ужин.

Он предусмотрительно договорился с работниками столовой, и в самый разгар праздника потух свет, ребятам раздали бенгальские свечи, зазвучал «Домбайский вальс» Юрия Визбора.

Пели все, слова песни знали наизусть даже новички. Это было трогательно, необыкновенно лирично, на глаза наворачивались слёзы.

Вера и Слава соединили руки, их свечи слились в одну и заискрились с удвоенной силой, она видела глаза Славы совсем рядом, в них мелькали загадочные зайчики.

«Здравствуйте, хмурые дни, горное солнце прощай, мы навсегда сохраним в сердце своём этот край!».

Верочка влюбилась в прекрасные слова. И в Славика она тоже влюбилась.

Начались танцы.

– Можно пригласить Вас, – спросил в разгар веселья незнакомый мужчина.

Верочка растерялась. Вроде бы отказывать неприлично, но и танцевать с ним не хотелось. Однако она подала руку.

Неуклюже потоптавшись с минуту и наступив девушке на ногу, он извинился и вдруг предложил:

– Отойдём на минуточку в кабинет директора?

– Я могу узнать, по какому вопросу?

– По крайне важному для Вас.

Верочка ожидала приставаний, чего угодно, но только не встречи с милиционером.

– Старший лейтенант Рябов, – представился мужчина. – Вы Вера Егоровна Удальцова?

– Да.

– Две недели назад Вы были объявлены в розыск.

– Я? А… кто… и почему меня ищет?

– Вы пропали из общежития, не вышли на работу, не явились на сессию в институт, не позвонили и не появились дома у родителей, не предупредили ни родных, ни друзей о своём намерении уехать из города, как сквозь землю провалились.

– Да, правда, вышло ужасно…, – Вера растерялась окончательно.

– Сейчас Вам необходимо написать объяснительную, поставить подпись и дату. Она будет приобщена к материалам дела.

– Да. Я обещаю больше так не делать. Простите, пожалуйста!

– Почему Вы так поступили?

– Даже не знаю, что сказать в своё оправдание. Поругалась с отцом накануне, он был нервным каким-то, накричал на меня без причины. И тут Слава предложил съездить на Домбай. Я и согласилась.

– Вы знали этого молодого человека раньше?

– В том-то и дело, что не знала.

– Значит, отец настолько расстроил Вас, что Вы, находясь в состоянии аффекта, доверились незнакомому молодому человеку и уехали с ним, куда глаза глядят?

– Получается, так… Вы меня… арестуете, да? – девушка была готова расплакаться.

– Нет, арестовывать Вас никто не будет. Насколько мне известно, Вы завтра утром покидаете Домбай и возвращаетесь домой.

Капитан Смирнов вздохнул с облегчением, узнав о том, что оперативные группы сработали чётко и быстро, разыскиваемая по всей стране девушка нашлась живой и невредимой. Этот факт был для него настоящим профессиональным успехом, ведь найти человека живым означало лишь одно – окончание следственных мероприятий и закрытие дела.

Но минуты его радости быстро сменились: ещё предстояло найти преступника, организовавшего отцу Веры поддельные документы на чужое имя и прикрытие на целых двадцать лет, а также выяснить, существовал ли в действительности Егор Удальцов.

Вот уже целый час следователь Смирнов рассматривал паспорт подсудимого.

Сомнений не было – документ не поддельный, всё подлинное: и бланк, и печати, и подписи. Выдан Удальцову Егору Ивановичу Рязанским РОВД более двадцати лет назад, замене подлежит через два года в связи с сорокапятилетием его владельца. Ранее некто Удальцов, если он всё же существовал на белом свете, был прописан в деревне Ухово.

Капитан открыл карту Рязанской области. Деревенька находилась в тридцати двух километрах от воинской части, из которой однажды, короткой летней ночью, совершил побег Матвей Пырьев. Пролить свет на историю с приобретением паспорта на чужое имя подсудимый наотрез отказался, впрочем, как и от сотрудничества со следствием, поэтому надежда у Смирнова была лишь на собственную интуицию. Что ж, придётся поехать в то самое Ухово и попытаться найти хоть малейшую информацию о человеке по фамилии Удальцов.

День выдался пасмурным, серое небо в чёрных заплатках грозовых туч не предвещало приятной поездки.

Но время не ждёт, и служба не терпит отлагательств. В запланированное время следователь прибыл в небольшое поселение. Старых деревянных домов в нём почти не осталось, вдоль пригожих улиц красовались новые каменные творения о двух и трёх этажах, обнесённые высокими заборами.

Начался дождь, людей не было видно. Да и кто же в такую погоду станет прогуливаться? Как говорится, хороший хозяин и собаку не выпустит.

Смирнов поставил машину на обочине и прошёлся взад-вперёд по улице в надежде встретить хотя бы одного местного жителя и поговорить с ним на интересующую тему. Повезло: показался какой-то мужчина лет пятидесяти с авоськой, набитой батонами.

– Добрый день! Не подскажете, где дом Удальцовых?

– Удальцовых? Что-то не припомню таких. Петровы есть, Ивановы, Сидоровы, Репейниковы, напротив вон Черёмушкины живут, а Удальцовых – нет, не припомню.

– Может, они на другой улице?

– Да и на другой нет. Я всех знаю. А имя-то хозяина как будет?

– Иван, а сын его Егор.

– Иванов много у нас, и Егоры есть, но не Удальцовы. Маросейкины, Калашниковы, Рожкины. Я сейчас спрошу у матери, может, она вспомнит. Пойдёмте в дом, негоже так-то стоять, – мужчина махнул рукой, приглашая следовать за ним.

– Мама, не упомнишь Ивана Удальцова? Не Кисловых ли это двоюродный брат?

– Нет, что ты! У Кисловых-то все двоюродные – Гришины. А Вы у Федьки Клюева спрашивали? Ему в том годе девяносто стукнуло, он знает больше моего.

– Нет, не спрашивал. А Клюев в каком доме живёт? – поинтересовался Смирнов.

– Через шесть от нашего налево поверните, приметный такой домишко, с блестящей коричневой крышей. Внук ихний давеча постарался, покрасил.

– Может, чай попьёте с нами? – предложил хозяин.

– Спасибо, поеду дальше. Мне Удальцовых нужно сегодня найти.

Фёдор Клюев – степенный старик с длинной седой бородой, спокойный и важный, сидел в кресле перед телевизором и смотрел сквозь толстые стёкла очков новостную программу, когда его внук пригласил гостя в дом.