И тут совершенно некстати обширный план пронзила телефонная трель.

Звонил дежурный администратор.

– К Вам женщина пришла, Вера Егоровна. Говорит, беседа имеет для неё важное значение.

– На сегодня приём завершён. Спросите, пожалуйста, по какому вопросу посетительница?

– По личному.

– Хорошо, пусть войдёт.

Вера сняла плащ и снова уселась в рабочее кресло, хорошее настроение улетучилось вместе с мечтой о перламутровых туфлях, причёске, маникюре и театре.

Посетительница была женщиной в годах с явной проблемой опорно-двигательного аппарата: она прихрамывала и пользовалась бадиком.

– Здравствуйте. Меня зовут Елена. Быть может, Вы помните?

– Где мы могли встречаться? – не очень любезно спросила Вера, ещё не понимая, кто перед ней и раздражаясь от нелепой ситуации, при которой приходится отвечать вопросом на вопрос.

– Много лет назад я бывала в гостях у вас с Егором Ивановичем, мы дружили. Потом потерялись как-то…

– Елена, неужели это Вы?!!

Верочка кинулась навстречу, тотчас позабыв про своё недовольство, и расплакалась от бури нахлынувших эмоций, как плачут найденные дети, прильнув к родительскому плечу, не в силах вымолвить ни слова.

– Верусенька, девочка моя, как я счастлива, не передать словами! Мы можем сейчас заехать за Егором Ивановичем и отпраздновать встречу в кафешке?

– Предупреждаю, Вы имеете дело с очень взрослой девочкой, Елена Матвеевна, – серьёзным тоном сказала Вера, намеренно отказавшись от ответа. – Лучше в ресторан, я приглашаю!

– Ну, хорошо, спасибо, дорогая моя, – согласилась Елена.

В дневное время ажиотажа в ресторане не наблюдалось, женщины заняли лучший столик у окна.

Официант услужливо подал меню.

– Кроме чая, ничего не буду, – произнесла Леночка, увидев трёхзначные цифры.

– Вы не волнуйтесь, для столицы – это нормальные цены, мы к ним привыкли. А Вы сейчас где живёте и работаете?

– По-прежнему в Нижнем Новгороде, в квартире матери. Работаю в службе социальной помощи, а фактически – на пенсии. Дома сидеть одиноко… Мужа нет, детей нет. – Елена вздохнула, потом продолжила на более оптимистичной ноте. – Знаешь, на моей работе столько людей, что одиночества я почти не ощущаю.

– В Москве остановились где?

– Пока нигде, – честно призналась Елена. – Я одним денёчком, повидаться.

– Леночка, в моей квартире всегда найдётся для Вас место. Вы можете приезжать в любое время и жить, сколько Вам хочется.

– Благодарю тебя, Верусечка!

Принесли салаты, женщины пожелали друг другу приятного аппетита и приступили к еде.

Фортепианная музыка пролилась тёплой волной чувств, и Вера начала разговор.

– Так случилось, что у Егора Ивановича и родители рано умерли, и жена, и дочь. Вы для нас стали доброй Феей, тётей Леночкой, которую мы всегда ждали с нетерпением. У меня накопилось столько добрых воспоминаний о той поре! Вы привозили с собой гостинцы и настроение безмятежности, которое испытываешь рядом с теми, кто тебя любит.

– Я тоже храню в душе самые тёплые воспоминания о нашей дружбе. Все эти годы я очень скучала без вас. Эта разлука была вынужденной.

«Интеллигентная, ранимая тётя Леночка, – подумала Вера. – Как же преподнести ей правду о деде?».

– Вы не могли нас найти по простой причине: Егор Иванович сменил адрес проживания, а я с тех пор, как вышла замуж, перебралась к супругу. Потом всё как-то закрутилось стремительно и бесповоротно. Я уже готовилась к родам, когда узнала, что у деда появилась женщина. То ли это была закатная мужская любовь, то ли дама умышленно примазалась к пожилому, одинокому мужчине? Мне не удалось узнать. Но последние месяцы жизни Егор Иванович был вдохновлён ею, даже побывал в ЗАГСе с этой мадам Брошкиной.

– Я не поняла про последние месяцы…

Голос Елены задрожал, она не хотела верить словам Верочки, душа её ещё надеялась на чудо, но глаза уже увлажнились, приготовились пролить слёзы отчаяния.

– Егор Иванович умер от сердечного приступа примерно в те часы, когда я родила сына. Не знаю, что произошло у них с Валерией Сергеевной, отчего такая беда нагрянула? Эта женщина на похоронах не проронила и слезинки, прибрала к рукам квартиру, которую я купила для деда, а потом и вовсе попросила меня не звонить и не беспокоить.

Верочка не терпела бурных женских рыданий, но Лена даже плакала тихо, беззвучно, уткнув лицо в ладони. Её худенькие плечи, казалось, провалились вниз, и в этот провал спряталась, втянулась шея, увлекая за собой часть лица, оставляя на поверхности лишь вязаный серый берет.

– Я закурю, можно? – спросила Вера лишь для приличия, её собеседнице было безразлично, что происходит вокруг.

Увлекаться сигаретами Верочка начала примерно лет пять назад, когда поняла, что жизнь не такая уж и прямая линия, норовит свернуть, увлечь на сторону не подготовленных к сложному маршруту путников, сбить с толку.

Казалось бы, что переживать ей, перспективному государственному служащему, примерной жене успешного мужа и матери толкового и симпатичного сына?

Верочка не роптала на жизнь, но после всего случившегося стала по-другому смотреть на многие факты: если судьба предначертала профессиональный успех и неимоверный карьерный взлёт, то про семейное благополучие следует забыть. Где тонко, там и рвётся, но почему рвётся именно семейная ниточка, Вера так и не поняла.

Ночами она плакала в подушку. Вот, если бы дед жил, всё было бы иначе! Внучок спас бы его от одинокой старости, стал смыслом жизни, да и Егорку не пришлось бы мучить детскими яслями, круглосуточными садами и бесконечными группами продлённого дня, пока мама делает карьеру. Рос бы парнишка в дедовой любви и заботе. Может, и Егору Ивановичу хватило бы жизнелюбия и сил, не переиначила бы его судьбу незнакомая женщина.

Дед был для Веры тем мужчиной-воспитателем, которого девочки обожают в детстве, а потом, повзрослев, не только доверяют внуков, но и срисовывают портрет будущего мужа.

Муж был старше Верочки на четырнадцать лет, однако возрастная разница не пошла на пользу их браку. Александр тоже поначалу сомневался в возможности крепких отношений, но всё разрешилось посредством астрологического расчёта: мужчина-Бык будет главным добытчиком денег и удержит на плаву семейную лодку, не позволив ей разбиться, а молодая Овечка сможет сделать жизнь яркой, увлекательной, интересной, как роман, который читаешь и не можешь оторваться. Роман, которым зачитываются все любители приключений, наивные мечтатели за сорок и юные фантазёрки.

Только Верочкин роман закончился, так и не успев толком начаться, не стали бурными и озорными, манящими и зовущими отношения. Муж оказался мужчиной слишком серьёзным для того, чтобы понять мятущуюся душу Верочки, которой хотелось наслаждаться не только престижной работой, но и романтикой личной жизни.

Для её супруга Александра личная жизнь сводилась к обеспеченному быту, милым семейным ужинам и совместным воскресным прогулкам с женой и сыном, а в будни он напряжённо трудился, впрочем, как и Вера.

А ей не хватало страстных объятий, громких объяснений, она даже была согласна на сцены ревности, хотя бы изредка. Дремлющая кровь мужа разжижала все страсти, обнуляла любовные порывы и навевала на Верочку тоску. Слишком правильный и расчётливый, молчаливый и серьёзный, он с каждым днём нравился ей всё меньше. Хотелось играть чувствами, пробовать их в новом ракурсе, испещрять сердце неизведанными переживаниями. Она просыпалась в ночи, прижималась к безответному, спокойно спящему телу супруга, и начинала придумывать себе совершенно другие картины жизни.

Вера никогда не «выясняла отношения», как это заведено в некоторых семьях, недовольство вслух не выражала. Тем временем, оно копилось, недомолвки множились и становились препятствием для искренних взаимоотношений.

Однажды Верочка из-за какого-то пустяка обиделась на Сашу и, закипая от собственных претензий, уже не могла усмирить себя, прыть несла её, как ретивый конь. Ничего не объяснив, она мгновенно закинула рубашки и брюки Александра Петровича в чемодан и выставила на лестничную клетку. Муж всё понял и ушёл.