— Ладно, — кивнул он и посмотрел в зашторенное портьерами окно, а затем перевел взгляд на Юру. Очень внимательный и даже оценивающий взгляд.

— Это правда, что вы мои родители? Настоящие, я имею в виду.

*****

Мы с вами подошли к финалу этой истории. Очень надеюсь вам не было скучно))) спасибо. Завтра последняя глава. Буду рада, если кинете в меня звездочками)) Хорошего воскресенья!

Моя рука застыла в миллиметре от рыжих, как у меня волос и сжалась в кулак.

— Вы же не думали, что я совсем дебил?

— Наплел, кто?

— Я сам догадался, — задрал подбородок Никита и отвел взгляд от Юры, заглядывая мне в лицо, от которого отлила кровь, выискивая ответы. — Потом подошел к Даше. Она сказала, что лучше узнать у вас, но и отрицать не стала.

Вот же неугомонная. Всю неделю на мозг капала, мол мальчик все равно догадается.

— По ямочке? — сглотнув, спросила я, не зная что еще сказать сыну перед которым была по всем статьям виновата.

— Какой ямочке? — не понял Юра.

— Той, что у меня и у тебя на подбородке. Она передается по наследству, — ответил Никита так, словно это самая естественная вещь мире и не знать ее, это почти как не знать таблицу умножения.

Юра хмыкнул, поднялся. Хорошо хоть был в трусах. Еле заставила одеть. Взглянул в зеркало и подозвал к себе Никиту.

Тот посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения, ну или не опасно ли подходить к человеку по виду сильно напоминавшего охранника клуба. После моего кивка, он все-таки неловко подошел к отцу.

Не считая волос это было действительно одно лицо.

— Да, тут не поспоришь, — хохотнул муж, так непривычно и по-детски, что и в моей душе стало таять чувство вины и страха, покрывшие ее коркой льда.

— А почему вы бросили меня? — наконец задал Никита тот вопрос, которого я так боялась.

— Сынок, понимаешь… — начала я, но Юра меня перебил взмахом руки и присел перед мальчиком на корточки, оказываясь при этом даже ниже уровня его глаз.

На его хамство я не обратила внимание, потому что его поведение было сейчас очень ответственным.

Я много читала о психологии воспитания и сейчас Юра выбрал очень правильную позицию. Он не возвышался над ребенком, значит признает его, как равного себе.

— Никита, — начал говорить муж, впервые назвав сына по имени.

— Жизнь дерьмо. Люди дерьмо. Ты, я думаю успел в этом убедиться.

Тот кивнул, а я не смогла сдержать слез, снова и снова прокручивая в голове его рассказ в фуре и представляя сколько еще он постыдился говорить.

Я прикрыла рот дрожащей рукой, чтобы просто не мешать разговору своим воем.

— И порой, чтобы стать нормальным человеком, — продолжал говорить Юра, нужно в этом дерьме искупаться с головой. А порой приходиться плавать в этом всю жизнь и хотя бы иногда делать глотки свежего воздуха.

— Я не понимаю.

— Когда-нибудь я тебе объясню, а еще расскажу каким был придурком, что не поверил однажды твоей маме, или о том, как ее тетя не хотела видеть сына детдомовца в своем красивом доме, а теперь бл**ь такая….

— Юр!

— Ну, ты понял, — кивнул он Никите и тот невольно улыбнулся. — А теперь она будет влачить жалкое существование, потому что не пускала твою маму к тебе и ко мне.

— Когда ты мне все это расскажешь?

— Как только мы первый раз пойдем с тобой бухать.

— Юр! — снова окрикнула я, но не зло, потому что сквозь всхлипы не чувствовала ничего, кроме обжигающего сердце счастья, что Самсонов так хорошо себя ведет, такие правильные подбирает слова, что вообще все хорошо…

— Только маме своей не говори, а то видишь как нервничает. А после завтрака мы сядем в машину и поедем разберемся, что за бл**ь…

— Юр! Ну сколько можно!

— Что за тварь лишила тебя велосипеда. Договорились?

Никита снова кивнул, быстро взглянул на меня и почти так же молниеносно обнял своего отца. Уже на выходе он посмотрел на нас по очереди и спросил:

— И мы искупаем ее в дерьме?

— Она там захлебнется, это я тебе обещаю, — грубо ответил Самсон.

— Ну вот, нормальный пацан, а ты все пришибленный, пришибленный, — беззлобно рассмеялся он после ухода мальчика и увернулся от подушки, которую я в него кинула. Увернулся и от второй и почти запрыгнул на кровать.

Он еще минуту смотрел, как я сотрясаяюсь в рыданиях, а потом просто взял за руку и потянул на себя.

— Ну, что ты ноешь? Все же нормально.

— Просто это так, … — всхлипнула я. — Так чудесно. Ты и Никита, и я. Мы вместе. Я столько раз об этом мечтала. Боялась признаться себе в этом, но мечтала.

— Бабы, — только и закатил глаза Юра, подминая меня под себя, и сцеловывая дорожки слез, спускаясь все ниже к ключицам и незаметно, поднимая подол моей ночной рубашки.

Я на минуту отключила сознательность от такой нежности, от того тактильного кайфа, который сейчас испытывала. Мягкость мужа была полным противоположностью с его ночным, звериным поведением. Так хотелось лежать под ним, ощутить его в себя, сгорать в огне страсти, что он раздувал во мне своими настойчивыми ласками.

Но день уже начинался и нужно приходить в себя. Я уперлась руками в каменную грудь Юры, царапнула его сосок, приводя в чувства и выбралась из-под тяжелого, возбужденного тела.

— Юр. Давай так, — требовательно начала я ставить условия, пока надевала халат. — Ночью, делай со мной, что хочешь, а днем будь добр вести себя прилично.

Муж послал мне вслед хищный оскал и догнал возле двери, резко разворачивая и нависая, смотря на мою недовольную моську.

— Как хорошо, что сейчас только шесть часов утра, правда Рыжая? — обнял он меня по-хозяйски, развязывая узелок на поясе халата и мгновенно накрыл губы обжигающим поцелуем.

И я не смогла воспротивиться, только дотянулась рукой, закрывая двери на ключ. Я не могла противиться ему никогда, потому что где-то в глубине души знала. Он тот самый. Он человек, с которым сложно, невозможно, порой опасно, но никогда не скучно и всегда очень надежно.

Он тот, кого я люблю. Он тот, с кем не страшно противостоять таким ублюдкам, как Андронов. Вместе мы преодолеем все и изменим этот мир к лучшему.

Пусть не сразу, пусть искупавшись в дерьме, но обязательно изменим.

Потому что мы, пусть не очень нормальная, но семья.

3 года спустя

* * *

— И самое главное в нашей жизни это семья, — грубовато закончил свою речь Юра, и под бурные аплодисменты спустился со сцены.

Он быстро передал пару указаний Серому и потянул Никиту, точно в таком же черном костюме в машину.

Все это передавали по прямому эфиру и я очень сожалела что не могу быть там рядом с моими мальчиками в день триумфа мужа. Его долгожданной победы на выборах в городскую думу.

Но он и так лютует, когда я беременная на последнем месяце выхожу из дома. В прошлый раз воды отошли прямо в дороге с очередного благотворительного приема, где мы собирали деньги на постройку приюта.

Юра тогда жуть как испугался, а потом довел врачей до белого каления. Поэтому сумка со всем необходимым в этот раз была заготовлена за две недели от предполагаемого срока, как и заказана палата в одной из частных Московских клиник.

— Никита с папой едут? Они будут калачики?

Я улыбнулась Анечке. Спустя час после эфира мы ждали наших мужчин. Девочка с черными, как смоль волосами делала калачик в виде обыкновенной звездочки.

— Обязательно попробуют.

— А не захотят, заставим, — усмехнулась Тамара, повернув от плиты голову.

Аня звонко рассмеялась и тут же сорвалась с места, когда услышала приближающийся шум мотора. В свои почти три она никому не давала спуску, и очень радовалась когда у мамы в животике появился еще один братик.

— Я буду его кормить, — очень гордо и "по-взрослому" говорила она.

Да, отцовские выражения никуда не делись, но я и не огорчалась. Главное, что в глазах ребенка светится счастье.