Оно лизало мне лоно, заставляя его все сильнее увлажняться.

Он кивнул на кровать.

— Много ебали тебя здесь?

— Сотни. Тысячи! И все они были лучше тебя! — в запале закричала я и, схватив с туалетного столика духи, дорогущие, снова кинула в него. Стена за его спиной снова окрасилась брызгами осколков и темным пятном душистой жидкости.

— Отлично, — разозлился он и взялся за футболку. — Тогда я следующий.

— В моей очереди для тебя никогда не будет места! — отошла я назад к окну, думая, что можно было бы спрыгнуть. Но девятый этаж не позволял такой роскоши.

Юоа ловко взобрался на кровать — в ботинках, свинья — и я смогла прошмыгнуть на кухню. Быстрее. Быстрее. Туда, где нож. Куда угодно. Только бы подальше от него.

Схватившись за разделочный нож для мяса, я резко обернулась и вскрикнула, когда поняла, что полоснула Юру по руке.

Кровь сразу окрасила розовым белый кафель, но сам он, как будто не замечал этого, впиваясь в меня глазами.

— В твоей очереди Меллиса, я всегда номер один.

— Не подходи, я уже полоснула тебя, — кивнула я на руку, думая о том, что перевязка бы не помешала.

Что?! Очнись! Он снова хочет сделать тебе больно! Ты должна его обезвредить. Убить, если потребуется.

— Это? — насмешливо поднял он руку, показывая мне тонкий порез, из которой капала кровь. — Это ерунда.

Я закричала, когда он слизал собственную кровь и навис надо мною.

— Ты псих! — еще раз заголосила я и ощутила, как кончик острого ножа уперся ему прямо в пресс, судя по всему железный, потому что нож не ушел ни на пол сантиметра в кожу.

— Лиска, неужели ножом меня зарежешь? — издевательски поинтересовался он, но при этом не двигался. Ждал.

Его взгляд изменился, там больше не было безумия. Лишь хладнокровие и похоть.

Он всегда хотел меня.

Захотел, как только увидел и взбесился, когда я вместо пускания слюней как делали многие, взяла да и вылила стакан с компотом ему в лицо.

Перед всей столовой. Унизив его, и загнав себя в такой капкан, что до сих пор не отпускает. Он не отпускает, держит в силках как рыбу своим взглядом, всем своими видом.

Его возбуждение, громко стучавшее в груди и вырывавшееся горячим дыханием изо рта, перетекало и в меня.

Но это неправильно. Он неправильный. Это раньше, он мог заставить течь меня одним касанием, пусть даже болезненным, но теперь я изменилась. Я не слабая. Я не слабая! Я уверена, что смогу с ним справиться. Так ведь?

— Ну же рыжуля, одно усилие и я тебя больше никогда не побеспокою, — не сползала ухмылка с его лица, но глаза оставались серьезными, жаждущими меня.

— Давай!

Рука затряслась от противоречий в желаниях. Я не убийца, да и не умрет он, хотя есть горло. Я перевела взгляд на его кадык, который, как и мое сердце ходило ходуном.

— Ну же, Меллиса, ты же сильная девочка. — тянул он слова, рассматривая мое бледное лицо. — Многого добилась. Иностранкой стала. Или нет? Или ты все та же покорная овечка, готовая лечь под того, кто проявит грамм заботы, — его слова прозвучали настолько унизительно и лживо, что рука с ножом затряслась.

Я понимала, что он специально провоцирует меня, но куда больше?

— Это не правда! — крикнула, пылая гневом, чувствуя как слеза скатилась по щеке.

Я хотела надавить сильнее, всадить нож в его отвратительную плоть по самую рукоятку, но просто не успела. В жизни, как в дикой природе. Один раз замешкался и ты лишь звено в пищевой цепочке.

Самсон, рукой словно хлыстом ударил меня по пальцам, выбивая нож и вдавливаясь в меня уже сам, прижимая к столешнице.

Я вскрикнула, но он же задрал рубашку, стягивая ее через голову и мои руки не стали ему помехой. Он сильно сжал грудь, одетую в тонкий кружевной бюстгальтер и я снова стыдливо застонала, ощущая, как мощные импульсы увлажняют место между ног.

Но почему!

Почему это так действует на меня?

И его поцелуй. Грубый до боли, резкий.

И, как это я не узнала это движение языка в клубе, как не поняла, кто оттягивает соски. Кто поглощает все силы и гордость одним движением руки от поясницы к заднице.

Когда-то я жила ради этих поцелуев, касаний, когда-то я любила настолько сильно, что меня потряхивало от одного властного приказа: «на колени» или даже дебильной фразы: «сними трусики, хочу твою щелку».

В Юре нет, и не могло быть ничего романтичного. Он был скорее жестокой машиной, позволившей себе маленькую слабость. Меня.

Меня он сейчас раздевал, целуя, чтобы пробраться пальцем туда, где так влажно и горячо.

Это все не было романтичным, это было самым настоящим насилием!

Алло, мозг! Хватит утекать вместе со смазкой, что растирал по клитору Самсон. Хватит! Очнись! Он насильник! А ты просто шлюха, которая не может ему отказать.

В нем ничего не изменилось, только стало еще хуже, а я плыву, теку как похотливая сука и уплываю вдаль нирваны.

Рука на столе сползла чуть дальше нащупав еще один нож, а рука Юры уже забралась внутрь меня, растягивая лоно для своего крупного шланга.

Я знала, что его член уже рвется из джинс, чтобы заменить палец, чтобы разорвать мое тело на тысячу осколков экстаза.

— Нет! — резкий взмах руки и нож оставляет полосу на его щеке.

Он отшатнулся, прижав пальцы к ране, и диким взглядом осмотрел мою руку с ножом. В его взгляде было все что угодно, кроме человечности. Там была непроглядная тьма, накрывшая меня с головой.

От испуга я разжала пальцы, и оружие выпало, застревая острым лезвием в полу.

— Ты никогда не хотела по-хорошему, — прорычал он, словно зверь, глазами демонстрируя бешенство. — Сука!

Я не успела отойти или сделать хоть что-то, кроме окрика боли, когда его рука мощным движением снесла меня в сторону.

Я больно ударилась копчиком об пол, а затылком об кухонный гарнитур и закричала сквозь страх и ужас:

— Что тебе от меня нужно! Чего ты хочешь?!

На шум опять прибежали амбалы.

— Ты подала заявление в полицию, — взглядом остановил охрану Самсон и посмотрел на меня. — Забери его.

На меня накатило мимолетное облегчение. И все?

*********************

— Поехали прямо сейчас, — тут же предложила я, думая что скоро смогу избавиться от всего этого дерьма, в которое Юра снова меня окунает.

Он словно задумался и недобро сверкнул глазами. Хотя слова добро и Самсон в одном предложении могут быть только в одном случае. Противопоставление.

— И даже условий не предъявишь. Денег?

— Юр! Какие деньги?! Все, что я хочу это дать своим глазам больше никогда тебя не видеть! — отчеканила я и тяжело поднялась, понимая, что уже полностью обнажена.

Амбалы даже не постеснялись осмотреть мое тело.

Хамло.

— Вот и отлично, — кивнул Самсон и, не дав мне пройти в спальню за одеждой подхватил и забросил на могучее плечо.

— Ты с ума сошел?! — закричала я и тут же взвизгнула, когда его тяжелая ладонь ударом накрыла мой зад. — Поехали в полицию, заберем заявление и просто распрощаемся.

— Не раньше чем я тебя трахну, я слишком долго тебя не видел. Я что, не мог соскучиться?

— Юра! — верещала я, извиваясь на его плече, чувствуя себя куском мяса. — Я не поеду с тобой! Ну хорошо! Дай мне хотя бы одеться! Я же голая!

— Сегодня шмотки тебе не понадобятся, — усмехнулся он.

С этими словами Юра из моей квартиры и забросил в только что открывшийся лифт. Где все соседи?!

Почему никто не реагирует на мои пронзительные крики о помощи? И почему один из амбалов роется в моей сумочке?!

— Не трогай паспорт! — потребовала я, но Юра уже зашел в тесную зеркальную кабину и дверь закрылась.

Это ощущение тесноты и нашего запаха смешавшегося в причудливый коктейль сводило с ума. Он был полностью одет, а я обнажена.

Сколько не прикрывайся, ни один участок тела не остался без внимания его черных глаз и жадных растянувшихся в оскале губ.