От его взгляда плыву, а от касания схожу с ума. Ненавижу, но не могу не пылать в его руках и отдаваться снова и снова.

Сердце бешено колотившееся секунду назад, стало успокаиваться, и я, наконец перестала дрожать.

Юра был заразой, которая снова, спустя столько лет проникала в меня. Или ничего не кончилось, просто спало столько лет в ожидании, когда судьба столкнет нас лбами.

Боже! Даже то, как он ест показалось мне сексуальным. Раз нельзя отсюда выйти, может быть вызвать врача сюда.

— Меллиса, кушай. Не обижай старушку.

Естественно пирог готовила не Юля и слова Тамары это подтверждали.

Я мягко улыбнулась ей. Пока она усаживалась на соседнее от Юры место и принялась завтракать.

Оказывается я и забыла, что такое по-настоящему вкусные пироги. В Англии пироги готовили по любому поводу. Самым любимым, как ни странно был тыквенный и лимонный. Но самой мне их готовить не хотелось, а в ресторанах редко можно было найти что-то даже отдаленно похожее на английскую кухню.

— Очень вкусно, — посмотрела я благодарно, слизывая последние капли джема из уголков губ и отпила чая.

Тело расслабилось и теперь меня клонило в сон. Но я знала, что не смогу уснуть, пока не задам хотя бы часть вопросов, что смущают все это сумасшедшее утро.

— Чем занимается Юра?

— Ты бы рот закрыла… — начала было говорить Юля.

— Юля, лучше сама закрой свой блядский рот! — резко окрикнула Тамара, словно не своим голосом и блондинка сразу вся скукожилась.

Да я и сама испугалась не хуже, чем с Юрой.

Такой властный тон и выражение обычно присущи полицейским, преподавателям или…

— Вы работали в детском доме. — Даже не вопрос. Утверждение и ледяной взгляд Тамары подтаял.

— Конечно, милая. Все мы оттуда. Судя по всему, ты тоже. Юля, — тон голоса снова похолодел. — Хватит пялить глазенки, беги лучше наверх, расправь кровать и дай Меллисе что-нибудь удобное из одежды.

Юля еще немного посидела, словно в знак протеста, но потом все-таки вскочила так, что стул со скрипом отъехал и потопала на выход.

На ее ворчание о моей «огромной заднице, на которую только мешок с картошкой налезет» я никак не отреагировала.

— Значит, нашего Юру ты там встретила?

Там. Так это было сказано. Тепло. Уютно.

Но эти два слова могли быть связаны с детским домом только, как отрицание этих качеств. Не было там тепла, окна постоянно продували, а одежду выдавали рваную. Тем более там никогда не было уютно. Старая мебель, облупленная краска и злые обиженные лица детей, которым не повезло в жизни обрести настоящую семью.

Свора волчат, лидером был Юра. Но даже он не мог уберечь девчонок от насилия, хоть и старался. Там правили балом безумия более влиятельные люди. Никто, конечно, не знал имен.

Это я только потом поняла, когда Юра спас меня от группового насилия, взяв по сути под свою опеку. Если бы не он, меня как девочку чистую, невинную взрослую, вполне могли отвезти в один из притонов, где обитали жадные до извращений уроды.

Маленькие девочки, маленькие мальчики или те, кто постарше. Возили любых на вкус и цвет, как говорится.

И после таких поездок вся невинность из глаз пропадала, оставалась сплошная пустота, а лица словно старели. Взрослые в детских телах.

Я ненавидела это место. Я благодарила ад и небо за возможность с ним распрощаться.

— Да, я была там, — наконец ответила я, чуть кивнув. — Недолго.

— Расска. — больше она сказать не успела. На холодильнике завибрировал телефон.

Тамара, достаточно легко для своей грузной фигуры подскочила со стула и достала телефон с мега современного, серого холодильника. Судя по всему она готовила не только для Юры, но и для его «пацанов».

— Да, Юрий Алексеевич, — она взглянула на меня и подмигнула.

Я еле удержалась, чтобы не закатить глаза.

Слушая разговор, я посмотрела в окно, за которым началась удушливая жара, и только прохладные стены дома от нее спасали.

— Да, она поела. Какой канал? Хорошо. Вас когда ждать? Будет сделано.

От подобной услужливости подташнивало.

Когда я снова повернулась, Тамара убирала свой телефон в чехол и взяла в руку пульт.

Плоский телевизор, сначала я его даже не заметила, был недалеко от холодильника.

— Вот сейчас ты и узнаешь, чем занимается наш Юра и почему носит костюмы.

Наш Юра. Сомневаюсь, что эта огненная лава вообще может кому-то принадлежать. Скорее обжечь, когда утекает сквозь пальцы.

Значит, по телевизору покажут? Посмотрим.

Какого же было мое удивление, когда вместо судебного заседания (Я правда думала, он поехал какого-нибудь кореша вызволять) я увидела новости.

Лицо Юры было если ни веселым, то точно ни хмурым. И судя по словам репортера причины для радости были.

Оказывается, он тот самый будущий депутат, что отвоевал землю у бизнесмена Андроного Игоря. Чтобы вместо очередной никому не нужной церкви построили детский дом.

Я была за. Даже подписывала какую-то петицию. Я действительно считаю, что церквей в мире достаточно, даже чересчур, учитывая количество бездомных детей.

Но сейчас все это стало видеться в ином свете.

— Значит, Юра построил себе личный притон. Отлично, — зло сжала я губы. — Вот откуда у него столько денег. Дом. Машины. Все ясно.

— Что ты такое говоришь? — отшатнулась Тамара, прижав руки к груди.

Я не хотела обижать женщину. Она наверняка тоже перенесла немало. Но меня было не остановить. Гнев душил и пяткой давил на грудь.

— А то вы не знаете, что творится в этих домах невинности. Разве не знаете, как девочек возят на продажу.

— Вся я знаю, но сейчас подобное далеко не везде. И причем здесь Юра?

— А как бы еще он все это получил, — вскочила я, не в силах сидеть на одном месте и обвела современную кухню рукой. — Теперь вот и приют построил. А сколько еще у него таких? Я надеялась. — слова перестали рваться из моего горла, зато хлынули слезы.

Я действительно надеялась, что уж Юра, наблюдая за всей этой грязью столько лет, не пойдет по стопам уродов, прикрывавших это все из-за денег и власти.

Ну, а что? Дети без родителей, они ведь никому не нужны. Делай с ними, что хочешь.

— Я ни секунды не останусь в этом доме. Я не буду жить… или даже смотреть в глаза работорговцам и его прислужникам.

— Меллиса, — окрикнула меня Тамара так, что я тут же посыпалась. — Сядь. — села. — Прежде чем делать выводы надо все выяснить до конца. Ты ничего не знаешь. Ничего не знаешь о Юре. Он не добрый, это правда, но…

— Не защищайте его, — потребовала я, ощущая комок слез в груди. — Я как никто знаю, на что он способен, и не хочу…

— Ты не выйдешь из дома без его согласия. Не думай, что если я к тебе добра, то нарушу его приказ. Юра прав. Он меня кормит, он дал мне новую жизнь. Я скорее тебя скручу в бараний рог, чем пойду против него.

Почему-то я не сомневалась. А этот укоризненный взгляд потушил во мне пламя гнева. Пристыдил.

Стоило подумать.

Лучше в кровати, после душа. Время сбежать еще будет. Не в средние века живем.

— Простите мне мою вспышку.

— Иди, отдохни. — смилостивилась Тамара. — Юля, там наверное уже постелила.

— Белье, как и полагается из крапивы? — спросила я, стараясь сгладить свою невежливость.

Тамара, тьфу, тьфу улыбнулась.

— А как же. Все как полагается и двенадцать мертвых жен на чердаке. Ключик дать?

— Уверена, Юра по возвращению сам мне с удовольствием их покажет. Даже синюю бороду не забудет надеть.

Тамара уже рассмеялась.

— Что верно, то верно. Иди, отдохни. Наверх по лестнице, вторая дверь справа. Силы с Юрой тебе еще понадобятся.

— Спасибо, Тамара и еще раз извини.

На нее я не злилась, все-таки она просто работала у чудовища.

— Меллиса, — окликнула меня Тамара из кухни, когда я уже вышла и направилась к лестнице. — Порой, чтобы увидеть свет, нужно очень долго лезть через туннель.