— Через пять минут, — твердо сказал я, и схватив задницу поднял вверх и прижал к давно вздыбленному, в спортивных штанах, члену.

Санитары тухли в своей машине, бывший муженек и тетка связанные смотрели на огромной плазме Дискавери, Их ждала клиника Шерринфорд. (я же не совсем зверь отправлять аристократов в тюрьму).

Я же собирался трахнуть Лиссу на бывшем брачном ложе, чтобы навсегда стереть из ее памяти даже крохи воспоминаний о бывшем муже и других любовниках.

Рука на затылок и язык уже шарит во рту, выпивая горькую сладость и слезы, с которыми она меня обнимала при встрече.

Вторая рука так и осталась на заднице и ноги сами понесли нас к кровати, застеленной золотистым бархатом.

На его фоне рыжие, спутанные локоны Лиссы смотрелись оху**льно, и я вдохнул их запах, стягивая с себя брюки, а затем джинсы и с нее.

— Юра, только быстро, — шептала она мне на ухо Мелисса, после недолгого сопротивления и разговоров, о каком-то Никите.

Но ее тело, которое я мог потерять, просто снесло башню, и я был, охренеть, как рад снова увидеть эти темные горошины сосков, покатать их на языке, прикусить губами.

Я рад, что и Мелисса, так рада мне, так благодарна. Сама раздвинула ноги шире, закинула их мне за спину. Сама стала тереться мокрой киской об мой, налитый кровью и болезненно пульсирующий член.

Еще пара движений, еще пара ласк руками, по спине, рукам, лицу и я стал протискиваться внутрь изогнутого тела.

И там, так узко.

Всегда так узко и горячо, что похоть и инстинкты мигом заполняют разум и срывают остатки самообладания.

Ложусь на бок, и прижимаюсь носом к ложбинке между крупных титек, начиная медленно двигаться, чувствуя, как ее гладкие ноги трутся об меня в такт мерным толчкам.

Но хотелось быстрее, хотелось достать до самой матки, навсегда остаться в сердце своей рыжей девочки. Я держа ее в руках, перекатился на спину, посадив Мелиссу на себя, и жадно глядел, как покачивается грудь перед моим лицом, покрытая бисеринками пока, как брюлликами.

Если надо быстрее, так даже лучше.

Беру одной рукой влажную сиську, другой хватаю бедро и начиная вламываться в ее тело, таранить в бешеном темпе, заставляя Лиссу подчиняться моему ритму, не двигаться, пока я подвожу нас к разрядке и кричать от наслаждения.

Да. Да. Да.

Так кайфово толкаться с остервенением автомобильного поршня, слушая приятные, пошлые звуки тел, что сталкивались в одной точке, разбрызгивая невидимую, сладко-пахнущую влагу.

И пяти минут не прошло, как Лисса сжала мне кожу на груди, сквозь ткань футболки, выгнулась затряслась и протяжно со стоном кончила, сжимая пульсацией член еще сильнее.

— Юра, Господи, да!

Мне хватило нескольких толчков, чтобы ее догнать и издать первобытный рев. Изливаясь в тесную дырку, зная что после этого она родит мне ребенка. Обязательно родит.

Она лежала на мне, почти мурча как сытая кошка. Лениво водила руками, пока я просто парил на облаке экстаза, как вдруг опомнилась и закричала:

— Боже, Юра! Ну, я же сказала, что нет на это времени! Похотливая скотина.

Ну приехали. Даришь бабе наслаждение, а потом оказываешься скотиной, да еще и похотливой.

Она живо, быстрее, чем в армии, схватилась за одежду и махом ее натянула. Я все еще приходил в себя, и не понимал подобной спешки. В меня полетели брюки и трусы.

— Ты может, объяснишь, куда торопишься? — спросил я насмешливо, наблюдая за ее метаниями и восстанавливая дыхание.

Когда мне чуть не прилетели в голову духи, я понял, что кому-то не до шуток.

— Быстрее! — крикнула она и я быстро натянул одежду. — Нам нужно ехать за детьми!

Она уже выбегала из комнаты, не забыв свой клатч с компроматом.

Я с грустью взглянул на измятое покрывало, запачканное белым пятнышком и, натянув кроссовки, помчался за ней.

Дети.

Она ехала с ними. И конечно не могла не проникнуться их бедой. Сможет ли тот человек помочь и достать их из логова монстров?

Оставили мы всех негодяев в тех же позах. Подошли к машине, только когда приехали санитары и получили весьма солидную сумму за молчание и получение новых пациентов.

А уж обеспечить им пожизненное проживание в клинике мы сможем через Брумвеля. Хотя своим парням я тоже собирался

На улице уже моросил дождь, хотя только что вроде сияло солнце и Лисса так дергалась пытаясь открыть машину взятую на прокат, что чуть не поскользнулась.

— Да, хватит дергать, — рассмеялся, остановив трагическое падение. Открыл ей дверь. Она странно на меня посмотрела, но прижала заветную сумочку к груди, и ничего не сказав, уселась на пассажирское сидение.

— Что? — уже спросил я, когда вы выруливали на дорогу, а она так и продолжала на меня смотреть.

— Просто отвыкла от твоего смеха.

Ну, что сказать. Повод был. Я нашел Лиссу и вполне здоровую, если не считать некой зацикленности на детях.

— А кто такой Никита? — все-таки спросил я, почему — то даже не ощущая ревности, когда мы подъехали к воротам высокого серого здания, где собственно и был офис Ми-6.

— Ну, как кто? Сын наш, конечно. — произнесла обыденно и вышла из машины Лисса, не взглянув на меня. А я продолжал смотреть на легкую, остаточную ауру, того места, где она только что сидела.

Что?

*** Юра ***

Что за…

Какой еще нахуй, сын?!

Выскочил из машины, даже не потрудившись закрыть дверцу, и остановил Лиссу, повернув к себе за плечи.

— Ты, что только, что сказала? Если ты меня наебываешь…

— Значит ты и правда не слушал, — вздохнула она и словно боясь смотреть мне в лицо, прижалась к груди и начала рассказывать, плакать и рассказывать, мочить мою футболку и рассказывать: О беременности. О том, как ее повели на аборт. О том, как ей было больно, когда она впервые в жизни оказалось на «том ужасном кресле». О моем недоверии. О том, как я избивал ее, о той ненависти, что она ко мне после всего испытывала. О той радости когда выяснилось, что ребенок жив и хорошо развивается.

Мой ребенок.

Она рассказывала, как Джулия вырвала из рук мальчика и отдала чужой семье. Как ей присылали фотографии, и о том, как она пыталась сбежать из Англии в Россию. От Джулии и ее жадности.

Я стискивал кулаки, верил. Верил каждому чертову слову, потому что, ну нельзя такой бред выдумать. Такое могло только произойти на самом деле.

Меня трясло и только тело Меллисы, прижатое ко мне, давало шанс не сойти с ума и не сорваться с места чтобы начать карать виновных в страданиях Никиты и Мелиссы.

Пожалуй нужно начать с меня.

И именно собственный груз вины не дал мне сорваться с места и не начать с длинной шеи Джулии.

— Ты уверена, что этот мужик поможет? Просто я могу позвонить парням. Все приедут и мы перевернем каждый притон, но найдем его… и их конечно. — увидев ее скептический взгляд я остановился. — . Сколько там было детей?

— Много, Юр, очень много. — снова прижалась она щекой к груди с часто-часто бьющимся сердцем. Я не считала, если честно. И ты… — она подняла голову и посмотрела на меня своими колдовскими глазами. Гипнотизируя. Влюбляя еще больше. — Ты не злишься, что я скрывала, ну то есть…

— Злюсь, — совершенно честно ответил я, понимая, что это не передает всего, что я сейчас чувствую.

*** Юра ***

Во мне, как будто автомобильная камера застряла и кто-то ее накачивает и накачивает. И скоро она точно взорвется. И кто-то может пострадать.

— Почему ты не говорила мне?

Она молчала почти минуту, а я просто смотрел на охранника который странно на нас поглядывал, но наткнувшись на мой взгляд, отвернулся к мониторам.

— Наверное можно было бы соврать, что не было возможности…

— Не надо врать.

— Тогда я отвечу честно, что боялась что ты поедешь, найдешь его и вмешаешься в привычный уклад жизни, навредишь психике.

Кажется, судьба вмешалась и без меня.