Делать было нечего. Раньше в такой ситуации она принялась бы за медитацию. Но то было раньше. Теперь же никаких душевных и физических сил не хватало даже, чтобы просто сесть прямо. Весь организм как будто боролся с агрессивной средой. Ева ощущала, как ускоряется ее пульс и становится жарко. Она легла на другой бок, хрипло и учащенно задышала и вскоре провалилась в глубокий сон без сновидений.

Ее разбудил шум от соседей по блоку, которые возвращались в свои камеры после тренировки. Но из забытья она выплыла совсем ненадолго, успела только услышать радостный шепот Нарцисс по поводу съеденных яблок.

В другой раз ее бесцеремонно вернули к реальности чьи-то грубые руки. Двое мужчин, как и вчера.

-Эй ты, поднимайся! Вставай давай!

Ева еще не успела прийти в себя, а мужчины уже тащили ее силком через камеру и дальше по коридору, причем на пороге она больно ударилась коленями. Попыталась кое-как встать, чтобы идти самой. Они направлялись в сторону кабинета Констанса. Тут она вспомнила рассказ Хильд про ночь в мужской казарме и осознала возможные последствия своих действий. В сердце стала зарождаться паника. Ева мудро рассудила, что не стоит в данный момент показывать свои чувства, а для начала оценить обстановку и посмотреть, что будет дальше.

Поэтому, когда охрана втолкнула ее в кабинет хозяина, девушка бросила на окружение быстрый взгляд исподлобья и опустила глаза, изображая покорность и безразличие. В кабинете на этот раз за соседним столом сидел еще один мужчина, неприметный, невысокого роста, с увеличительной линзой в глазу. Он работал над какими-то бумагами и, видимо, в данном заведении исполнял обязанности секретаря, бухгалтера или помощника.

Констанс восседал в кресле в расслабленной позе. На нем был жилет с черным воротником, и ногти свои он тоже зачем-то выкрасил в черный.

-Оставьте нас, - приказал он своим подчиненным, и все, включая секретаря, тут же устремились за дверь. Затем он укоризненно уставился на Еву своими выразительными глазками, скорее всего ожидая от нее хотя бы подобающего приветствия. Но девушка упорно молчала, и ему было невдомек, что мысли ее занимало совсем другое.

-Эдельвейс! - рявкнул он с таким напором, что Ева против воли вздрогнула. - Смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь! Когда видишь меня, нужно поздороваться! Ну?

Он в ожидании скрестил на груди руки и сердито свел брови, но ответа не дождался, поэтому продолжил подозрительно вкрадчивым тоном, не предвещающим ничего хорошего:

-Я слышал, ты сегодня не пошла на тренировку и прогуляла общественные работы? Ты, якобы, себя плохо чувствуешь?

И он с размаху влепил ей пощечину. Так, что она потеряла равновесие, отшатнулась назад и закрыла горящую щеку рукой.

- Может, так ты почувствуешь себя лучше?

Его голос сорвался почти до крика. Другой рукой он еще раз ударил ее по лицу, затем с силой пнул ногой в живот, а когда она согнулась пополам, еще раз ударил сбоку и повалил ее на пол. Затем последовали удары ногами в грудь и живот, и в это же время он с расстановкой произносил:

-Я. Же. Сказал. Что. Меня. Нужно. Слушаться. Всегда. Ясно? Ясно? Ясно?

Тут он остановился перевести дыхание и снова выразительно глянул на Еву. Она решила, что он ждет от нее какого-то ответа.

Все тело невероятно болело. Хоть она пыталась закрываться от ударов руками и ногами, но легче не становилось. Во рту появился привкус крови: во время одного из ударов по лицу он выбил ей часть зуба, благо, не переднего, но она его случайно проглотила. Общая слабость и отсутствие питания давали о себе знать, и даже от нескольких ударов средней тяжести она могла потерять сознание. Не было сил больше терпеть, и она сочла за лучшее кивнуть в ответ на вопрос хозяина. Однако тот по-прежнему остался недоволен. Он с нажимом прогремел:

-Да, господин Констанс. Ясно?

Ева проглотила кровавую слюну и из последних сил выдавила из себя:

-Да, господин Констанс.

Получилось хрипло и еле слышно, но хозяин остался доволен. Он мерзко скривился в подобии улыбки, занял свое место на кресле и дальше продолжил беседу более-менее спокойным тоном.

-Так-то лучше, Эдельвейс. Я же предупреждал тебя. Нужно было слушаться меня, тогда ничего этого мне не пришлось бы делать. Почему так сложно по-хорошему выполнять правила?

Судя по всему, это был риторический вопрос.

-Итак, мы с тобой вернулись к началу. У нас есть распорядок дня, по которому мы все живем. Есть вышестоящее руководство: я, надзиратель вашего блока, надзиратели других блоков, мой секретарь, судья, главный повар и другие. К ним нужно относиться соответственно положению и обращаться правильно. Понятно?

-Да, господин Констанс.

-Хорошо, правильно. Вот видишь, нет ничего сложного. Можешь же, когда хочешь. - Констанс удовлетворенно погладил свой гладко выбритый подбородок. - Поэтому, Эдельвейс, завтра ты делаешь - что? - идешь на тренировку вместе со своим блоком и потом вместе со всеми идешь на общественные работы. А! - Он внезапно что-то вспомнил и весь как-то сразу приободрился. - Завтра ведь у нас представление! Это очень хорошо, замечательно! Я придумал кое-что интересное, - загадочно и в предвкушении произнес он. - Так что ты можешь прийти посмотреть, но в назначенное время обязательно явиться на работы. Я надеюсь, впредь ты будешь следовать правилам и не создашь мне неудобств, да и себе тоже. Подумай, кому ты сделаешь хуже! - Он многозначительно поднял вверх указательный палец. - Твоя соседка может рассказать тебе, что бывает с непослушными девочками. Уж она-то знает об этом не понаслышке.

Констанс лукаво подмигнул и выдержал паузу, прежде чем завершить свою речь.

-Раз мы друг друга поняли и пришли к согласию, что и было целью нашей беседы, я могу со спокойной душой отпустить тебя. Советую тебе завтра посмотреть представление, это будет увлекательно и поучительно, если ты умеешь учиться на чужих ошибках. Все, можешь идти.

Девушка поднялась на ноги с пола, где сидела на протяжении всей беседы, развернулась и только собралась выйти, как хозяин за ее спиной выразительно кашлянул.

-До свидания, господин Констанс, - хрипло выдавила из себя Ева, стараясь при этом не вытошнить весь обед от омерзения к себе за то, что сдалась так быстро, и от омерзения к этому человеку за все остальное.

За дверью ее ждали охрана и секретарь, которые уже явно изнывали от скуки и при ее появлении сразу оживились.

-Вы, - обратился Констанс к стражами, - проводите девушку до ее комнаты. А ты можешь продолжить работу.

Последнее предназначалось секретарю, и он тут же занял свое место за столом с кипами бумаг и книг. Стражи взяли девушку под локти больше для вида, чем для дела, ведь идти она теперь собиралась сама.

-Сначала отведите ее в купальню! - выкрикнул напоследок Констанс, и стражи ему хором ответили:

-Да, господин.

Купальня? - Ева была рада это слышать, но тут же устыдила себя за мимолетный порыв. С каких пор она должна радоваться тому, что у людей принято в порядке вещей и чего их здесь бессовестно лишают?

Нарцисс сказала, что им положено мыться один раз в день. С практической точки зрения это могло бы происходить после тренировки, но кто знает, как оно на самом деле. Как здесь происходит смена одежды, где взять полотенце, общее или отдельное помещение у мужчин и женщин? - задавалась вопросами Ева по дороге.

Тем временем они уже прошли несколько переходящих один в другой коридоров, причем каждую следующую дверь на пути всякий раз приходилось открывать и закрывать на замок. Все помещения располагались по большому кругу, в центре которого раскинулась арена. На периферии были устроены камеры и гостевые комнаты, а чуть ближе к центру казармы, кабинеты, хозяйственные помещения, кухня. Все коридоры и двери на первый взгляд казались одинаковыми, и Ева начала задумываться, продвигаются ли они вперед или топчутся на одном месте.