Собирать вещи долго не пришлось. Она переоделась в сухую одежду, закинула мокрые тряпки в сумку и взяла полотенце, чтобы хоть немного просушить волосы. Ее прервал стук в дверь.

-Войдите.

За дверью оказался Киней. Он тоже успел переодеться и теперь предстал перед ней в более подходящем его положению одеянии.

-Можно войти? - учтиво спросил он, хотя этого не требовалось.

Ева кивнула, одновременно растирая влажные пряди полотенцем. Гость закрыл за собой дверь и придвинулся ближе к девушке.

-Ева, - начал он, - хотелось бы еще раз поблагодарить тебя за помощь, оказанную нам в этом деле. Настают такие времена, когда недостает хороших союзников, таких людей, в честности которых нельзя усомниться, людей, которые знают свое дело. Сложившаяся ситуация требует активных действий. - Он отвел взгляд в сторону. - Возможно, в ближайшем будущем нам снова понадобится твоя помощь. - Он снова заглянул в ее глаза. Его глаза блестели в тусклом свете оконного проема. - Мы можем рассчитывать на твою поддержку?

-Слова человека, преданного своему делу, - улыбнулась Ева. - Если это будет в моих силах, я помогу.

На серьезном лице собеседника появилась благодарная улыбка. Он взял ее руку в свои. Теплые и гладкие пальцы по сравнению с ее холодными и шершавыми от порезов.

-Все как сказала Вин. Пожалуйста, прими это в качестве благодарности. Надеюсь, в другой раз мы увидимся в более располагающей обстановке.

Он вложил в ее ладонь бархатный мешочек, провел рукой по ее щеке и, одарив на прощание многозначительной улыбкой, направился к выходу.

-Киней…

-Увидимся!

Он ушел, оставив девушку в нерешительности стоять посреди комнаты. Она отвела взгляд от двери, направила его на мешочек в своей руке и высыпала на ладонь холодные монеты. Немного серебра еще никому не повредило, но последние слова мужчины не могли не настораживать. Со вздохом девушка убрала деньги обратно в мешок, сложила его и влажное полотенце в сумку и покинула комнату. На выходе из гостиницы к ней подошел все тот же слуга с плащом в руках.

-Вы на лошади, госпожа? - осведомился юноша.

-Да, - кивнула Ева.

-Я провожу вас. Позвольте вашу сумку.

Слуга донес ее багаж до конюшни, помог прикрепить его к седлу и хотел было помочь девушке взобраться на лошадь, но она решительно отказалась. Чувствуя себя неловко в который раз за день, она вложила в руку лакею серебряный, бросила какие-то благодарственные слова, вскочила на лошадь и поспешила покинуть постоялый двор. Юноша явно не ожидал ничего подобного и еще долго оторопело глядел вслед странной постоялице, наградившей его недельным жалованием.

Гостиница недалеко от центра города, в которой остановился второй помощник, представляла собой весьма заурядное заведение. Широкая деревянная постройка в два этажа с общей столовой внизу и комнатами для постояльцев наверху. Его скромно обставленная комната на одного человека выходила окном на широкий оживленный проспект. Смотреть там было особо не на что. Начались дожди, и на каменной мостовой собрались мутные лужи, а по траншее рядом ручьем текла грязная вода вперемешку с мусором. Повозки то и дело обливали водой неосторожных прохожих, а те бранились на неаккуратных извозчиков.

Рядом с комнатой Рагенбера поселились его исполнители. Багажа у них с собой практически не было, только сменная одежда и оружие. Надолго задерживаться в Ноте они не собирались. Дело, порученное главнокомандующим, требовало расследования, но поскольку прошло уже довольно много времени с момента казни преступников, найти какие-то новые связи в этом деле они не рассчитывали.

Рагенбер, не успели они заселиться, пожелал отправиться в Обитель Правосудия немедленно. Они вышли из своих комнат практически синхронно - двое исполнителей в черных плащах с низко надвинутыми капюшонами и их мастер в своем новеньком черном мундире.

Животные еще не устали за полдня пути и могли выдержать небольшую поездку по городу. Любезный услужливый мальчик-лакей вывел трех лошадей из конюшни и открыл перед гостями деревянные ворота, выпуская их на проспект. Никто из них не знал города, поэтому Рагенбер заблаговременно расспросил трактирщика, как добраться до городской тюрьмы. А чтобы лишний раз не волноваться по поводу выбранного им пути, Рагенбер обернулся при выезде со двора и уточнил у лакея:

- В какую сторону Обитель Правосудия?

Мальчик указал направо.

- Вам туда, господин. Прямо по Длинному проспекту до перекрестка с улицей Ясеневая аллея и потом налево.

- Спасибо.

Рагенбер не спеша поскакал во главе процессии, плавно покачиваясь в седле. Скользкие от дождя булыжники, люди, спешащие по проспекту в обе стороны, экипажи знати и повозки купцов значительно затрудняли движение, но спешить было некуда.

Сквозь пелену дождя Рагенбер на каждом перекрестке вглядывался в указатели, пока наконец не увидел нужный. «Ясеневая аллея» - гласила обветшалая деревянная дощечка со срезанными в обе стороны краями в виде стрелок, прибитая к шесту на обочине.

Ясеневая аллея мало чем отличалась от Длинного проспекта - широкой улицы, по которой они только что ехали. Все, что напоминало о названии аллеи, это редкие стволы ясеня, торчащие с двух сторон от дороги. Однако чем дальше они продвигались, тем чаще встречались деревья. Одиноко торчащие из земли метелки превратились в два аккуратных ряда с расстоянием в пять шагов от одного ствола до другого. Листья с дорожек ежедневно сгребали в кучи к квадратам земли вокруг ясеней. По всему видно, что по этой дороге к своим рабочим местам ездят сановники, судьи и другие государственные служащие, первые лица города.

Один из съездов с аллеи вел к широкому ухоженному зданию с облицовкой из плит белого мрамора. В центре строение имело куполообразную форму и поднималось этажа на четыре, в то время как левое и правое крыло с плоской крышей - всего на один этаж. Маленькие окна с флангов больше походили на бойницы, на всех стояли решетки с толстыми прутьями. Обитель Правосудия города Нота. Камеры для узников на цокольном и на первом этаже, а куполообразное просторное помещение для заседаний суда и для проведения внутренних казней.

Рагенбер с исполнителями свернули на длинную подъездную дорогу, по бокам которой стояло несколько экипажей, а во дворике под навесом были привязаны лошади. Посетители оставили своих лошадей у коновязи и направились прямиком к главному входу - огромной двустворчатой аркообразной двери. Вход охраняли четыре стража с алебардами. Двое грозно преградили им путь.

- Кто вы и по какому делу пришли? - вопросил один из мужчин приглушенным из-за опущенного забрала голосом.

- Я второй помощник главнокомандующего Вэя. Прибыл по личному поручению короля.

Рагенбер достал из внутреннего кармана бумажную грамоту, развернул ее и показал стражнику. Внизу грамоты под текстом красовалась личная королевская подпись и печать. Она давала допуск во все государственные заведения страны.

- Со мной мои исполнители, - добавил он, заметив подозрительный взгляд стражника, брошенный за его спину.

- Вы можете пройти, господин… второй помощник. Но помните, что ни вы, ни ваши спутники не должны использовать оружие внутри стен Обители Правосудия.

Стражники расступились и убрали алебарды, один из них потянул за кольцо на двери и с легким поклоном пропустил посетителей внутрь. Страж дождался, пока зайдет последний из них, и аккуратно, без лишнего шума прикрыл тяжелую дверцу.

Взору открылся внушительных размеров холл. Квадраты каменных плит покрывали пол и стены Обители Правосудия, огромные колонны подпирали куполообразный потолок с фреской, потрескавшейся и потускневшей от времени. Фреска представляла собой сцену древнего судебного процесса: бородатый грозный мужчина с королевским венцом на голове держит в левой руке фолиант, а в правой - меч. Его окружают фигуры поменьше - присяжные в зеленых мантиях, палачи в черных накидках с капюшоном и подсудимые с выражениями всех земных страданий на лицах. На картине преобладали черные и красные цвета, что в совокупности с тусклым освещением придавало ей устрашающий вид.