Вернувшись, в дом младший Осборн развернул свиток и вслух по слогам прочел написанные красивыми буквами слова:

«Лен Осборн! Я, твой Император, как Главнокомандующий Вооруженными силами нашей Империи, приглашаю тебя добровольно вступить в ряды нашей доблестной армии, чтобы с оружием в руках служить процветанию нашей великой Империи. В случае твоего согласия выполнять приказы назначенных мною командиров в рядах наших вооруженных сил и следовать их уставу, я, твой Император гарантирую тебе достойную оплату в течение всего срока службы и возможность увидеть миры Империи».

Под текстом шла какая-то непростая подпись, а в скобках было написано: «Мы, Волей Божьей и народа Император Центральной Галактической Империи Георг 9».

А ниже, под линией маленьких отверстий было написано: «Лен Осборн вам в обязательном порядке надлежит явиться на Центральную площадь к 12 часам для прослушивания сообщения представителя ВС Империи». После этих слов стояла размашистая подпись бургомистра и неуверенная закорючка Айсмана.

— Сынок не ходи, — заскулил отец, — ни в какую армию тебя не возьмут. Запрут в жандармах как всех погонщиков верблюдов, и будешь палкой махать. У тебя ведь это хорошо получается… верблюдами палкой управлять. Вот поэтому ты им и нужен…Ыыы…

— Кому им? — спросил Лен.

— Императору с его Сатрапом, они о нас погонщиках вспоминают, когда им нужно, чтобы людей как верблюдов палкой…Ыыы…, — А люди этого не любят, — посмотри хотя бы на меня, — Осборн старший стал потрясать скрюченными, во многих местах переломанными руками и ногами.

Но Лен уже сотню раз слышал историю о том, как отец вместе с погонщиками из других деревень, служа в жандармерии, лихо разгонял дубинкой толпы недовольных, и как ему в этом деле помогало умение владеть шестом погонщика верблюдов. Помогало до тех пор, пока однажды разъяренная толпа не затоптала тысячами ног нескольких жандармов. По словам отца, он единственный кто остался жить. Если конечно это можно назвать жизнью.

Лен слышал эту историю много раз и не собирался делать это еще. Лен твердо знал, — на месте отца, он толпе точно бы не попался.

Во всех этих воспоминаниях родителя, его привлекали только рассказы о гулянках по большим городам во время увольнений. Младший Осборн часто представлял себя идущим в красивой форме по широким улицам, засаженным деревьями мимо больших ярко освещенных домов высотой в три, четыре, а то и в пять этажей. Такие он видел на картинках в альбоме у Греты. Этот альбом был любимой и единственной прочитанной Осборном после школы книгой. Назывался он «Архитектура провинциальных городов Сатрапии Тау Кита». Иногда Лену даже казалось, что этот альбом был главной причиной, их встреч с Гретой. Главнее даже того, что она, считалась первой красавицей деревни.

Но чаще всего Лен представлял себя на капитанском мостике крейсера. Он стоит и смотрит, как звезды несутся у него над головой. Также как в сериале «Дорогами Вселенной», который раз в неделю, в выходной, крутили в магистрате.

— Не ходи, — продолжал скулить отец.

— Я только посмотрю и вернусь.

Лен, бросил листок приглашения на топчан и, больше не слушая стоны и кряхтение отца, вышел во двор. С высоты холма, где стоял его дом, Осборн хорошо видел, как со всех концов деревни к площади тянется народ. Больше всего шло молодых парней, но и людей постарше было немало.

Лен отыскал глазами военный джип. Он стоял, там, где и остановился — почти посередине площади. Рядом с машиной никого не было. Зато фургон, не спеша, то и дело притормаживая, удалялся от деревни. Во время остановок его механическая рука, втыкала вдоль обочины короткие палки. Стоило машине отъехать, эти палки сами собой вытягивались вверх. Лен смотрел за фургоном до тех пор, пока машина не скрылась за дальними холмами. Потом он вышел со двора и вместе со всеми направился в сторону площади.

До площади оставалось всего ничего. Лен уже отчетливо видел не только магистратуру, но и спрятавшуюся между домами бургомистра и капрала, лавку Курта Йорка, когда почувствовал, что кто-то осторожно тронул его за локоть.

Нетерпеливо обернувшись Лен увидел почти бегущую рядом с ним Грету.

— Привет! Чего тебе Грета? — не сбавляя шаг, бросил он.

— Здравствуй! Куда ты бежишь, Лен? На площадь?

— Да. Не видишь, что ли?

— А что там? Почему все туда спешат? Говорят, кто-то приехал? Цирк, да? Скажи Лен! Пойдем вместе!

— Ага, как же — цирк! С конями! Там, Грета, приехали меня забрать — к звездам! Ясно тебе?

— Нет! Как забрать? Кто? А как же я? — Грета, остановилась посреди улицы, опустила голову, спрятала лицо в ладони и зарыдала.

Лен прошел еще несколько шагов, — вернулся к Грете — отнял ее руки от заплаканного маленького личика, заглянул в залитые слезами глаза и попросил:

— Ну что ты, Грета! Ну не надо! Лучше порадовалась бы! Мне предложили вступить в армию. Это же хорошо, — отслужу — денег заработаю — поженимся.

— Лен, а как же я? — ведь я хотела тебе сказать что-то важное.

— Ну и скажешь сегодня, на площади, а пока возвращайся домой. Умойся, причешись и приходи на площадь. Я буду тебя там ждать.

Когда Лен добрался до площади, там уже собралась большая толпа. Зиг с Вилли метались из конца в конец, пытаясь, впрочем, без особого успеха, загнать собравшихся за линию из воткнутых в землю палок, очень похожих на те, что оставлял на дороге фургон.

Вдруг со стороны въезда в деревню грянул военный марш и на площадь вкатился тот самый фургон, а за ним блестя на солнце инструментами, промаршировал военный оркестр. Люди замерли и как-то сами, очень быстро сгрудились за линией из палок.

Вслед за оркестром, под знаменем с рисунком орла, сжимающего в лапах галактику, на площадь, чеканя шаг, вошли солдаты в красивой форме. Они шли двумя колоннами, прижимая к груди устрашающего вида оружие. Осборн не знал, как оно называется, но оружие, и особенно форма, ему понравились.

Оркестр и солдаты выстроились напротив притихших жителей. Из дома бургомистра в сопровождении Айсмана и самого бургомистра быстрым шагом вышел человек с прутом. Все трое встали перед строем, и Фриц Готвальд, глядя на собравшихся, что есть мочи проорал:

— Друзья я как бургомистр, от имени всех жителей рад приветствовать у нас в коммуне представителя нашей великой армии — лейтенанта Томаса Аверса.

Вперед вышел человек с металлической тростью, которую он вместе с шлемом сжимал в левой руке. В другой была какая-то плоская дощечка. Позже Лен узнал, что это планшет.

— Прежде чем я расскажу о цели своего визита — начал лейтенант я попрошу выйти сюда вперед следующих господ. Аверс поднес к глазам планшет и начал называть фамилии.

Осборн, было, заскучал пока, где-то в конце, не услышал свое имя. Лен встрепенулся, осмотрелся по сторонам и полез сквозь толпу. Пока Осборн пробирался вперед, лейтенант закончил читать и перед ним выстроилась неровная шеренга переминающихся с ноги на ногу парней.

Лейтенант вдруг опустил руку с планшетом посмотрел на них и рявкнул: "Крууугом!" Было что-то такое в его глазах, что заставило Лена сначала передернуть плечами, оглянуться, а потом неловко развернуться лицом к продолжающим молчать землякам. Похоже, взгляд лейтенанта подействовал не только на него. Во всяком случае, хоть и с разной скоростью, но развернулись все.

Лейтенант обошел строй парней, встал так чтобы видеть и вышедших вперед, и тех, перед кем они теперь стояли, и начал что-то говорить. О чести, о долге, об Императоре, еще что-то о Великом Сатрапе. Когда лейтенант закончил — военный оркестр заиграл марш.

Лен не все понял из того, что говорил лейтенант, а в том, что он понял, не был уверен, что понял правильно. Единственное что он понял, и в чем был уверен, это то, что ему предлагали вступить в армию. И, что если он согласиться, то уже завтра сможет за счет Империи отправиться на другие планеты. А сегодня вечером ему еще проставится бургомистр и вся деревня будет гулять на празднике, в честь него… как это сказал лейтенант «истинного патриота».