Лен в тот же день подал рапорт о переводе его в отдельный батальон жандармерии. В течение суток рапорт был удовлетворен.

Когда Лен шел по Актубису в сторону посадочной площадки, он везде видел подтверждение словам сержанта. Город снова покрылся огнями, снова были видны залитые светом башни и дворцы. Все стало почти как перед началом штурма. За исключением, того, что на улицах появился народ. Нет, его не было много, никаких толп, но по улицам в обе стороны шли люди: по одиночке, парами, небольшими группами. Все они были одеты еще одинаково: в белые просторные рубахи и белые штаны. Все выглядели похоже друг на друга: бледные с длинными, как правило белыми или седыми волосами. Кое где мелькали цветные пятна солдат Империи и жандармов Тау — Кита. Но появились и разнообразно одетые местные, хотя с окончания войны прошло меньше двух недель. То там то здесь были видны открытые магазинчики и кафешки из которых очень привлекательно пахло жаренным мясом и свежей выпечкой. Лен решил зайти в одно из заведений.

Кафе располагалось в стандартном доме-кубе каких тут было большинство: без окон, с одним только дверным проемом. Посреди пустой пятидесятиметровой комнаты стоял агрегат, судя по всему робот-повар. Он был обнесен барной стойкой, за которой суетился бледный старик. Только два из пяти пластиковых столиков, стоящих вокруг стойки, были заняты. За одним столом сидела парочка молодых бледных, за другим казалось дремала над чашкой супа бледная старуха. Лен сел за свободный столик, старуха подняла голову и уставилась на него слезящимися выцветшими глазами. Потом встала, волоча ноги подошла к столику Лена и прошамкала:

— А это ты. Я узнала тебя! А ты? Ты узнал меня? Я Хелена Браун. Я узнала тебя! С тебя все началось. Ты ворвался ко мне в дом, ты вторгся в мою жизнь — игру. Ты разрушил мой светлый мир, где я была молодой и красивой. Где я была справедливой воительницей и меня все любили, и так продолжалось больше ста лет, и могло продолжаться еще лет сорок.

— Нет, это не я! Это Писарь, — прошептал Лен смотря на нее сверху вниз, — это все он, я наоборот считал, что это выдумки…

Старуха наклонилась к Осборну так низко, что ее сморщенное личико оказалось в нескольких сантиметрах от лица Лена и брызгая слюной прошипела:

‒ Ты сделал это, или такие как ты. Теперь я вынуждена шататься по этому серому невзрачному реалу, как какая ни будь нищенка не способная заплатить за энергию и дешевенький аккаунт. И Будь ты проклят, будьте вы все прокляты, — старуха резко выпрямилась, отвесила Лену звонкую оплеуху, — Мы все умрем! Ты умрешь! Весь свет умрет! — выкрикнула, как выплюнула старуха и вернулась на свое место.

Осборн вскочил, утерся и выбежал из кафе.

День не заладился с утра. Звонок разбудил Дина в пять. Тренькало, откуда — то снизу. Пытаясь найти телефон на ковре, Дин умудрился свалиться с кровати. Хотя по идее с конструкции размером с футбольное поле, свалиться в принципе невозможно.

Уткнувшись лицом в ковер, и не желая открывать глаза, он стал шарить рукой вокруг себя. Но поиск, чертова аппарата на ощупь результатов не дал. Тупой кусок ткани ценою в лимузин просто издевался над ним, подсовывая все что угодно, кроме трубки. Сначала пальцы запутались в ворсе якобы похожем на траву. Потом рука наткнулась на тапки, смяла какие-то документы. Дин несколько раз натыкался на пульт, на халат, на что — то еще, но коммуникатор оставался для него, недосягаем. Пришлось открыть глаза и преступить к тщательному визуальному обследованию недружественного ковра.

В конце концов, телефон, почему — то обнаружился в бокале содовой, стоявшем под кроватью.

Когда Дину с третьей попытки всё-таки удалось дотянуться до злосчастного бокала, звонок давно уже смолк. Зато в дверь спальни осторожно, но настойчиво стучал разбуженный дворецкий.

— Определенно надо в отпуск — подумал Дин. Организм требует. Рассказать кому — засмеют. Дин представил, как в одном из закрытых клубов, какой-нибудь светский бездельник, хохоча, выкладывает, свежую новость:

— Знаете такого Дина Стила? — Ну генерального директора «Стил энд Стил корпорейшн»? Того замкнутого трудоголика, который доработался до того, что не может уснуть без тонны снотворного. Ха — Ха — Ха. Так вот не далее, как вчера вечером ха-ха — ха, он хотел развести себе снотворного, да за работой не заметил, как вместо пилюли бросил в стакан телефон! Ха — Ха — Ха! Представляете — ТЕ — ЛЕ — ФОН! Этот ортодокс до сих пор им пользуется. И выпил бы свой телефон, если бы не вырубился от усталости. Впервые, наверное, за пару лет. Ха — Ха — Ха!!

Дин, выудил пуговицу коммуникатора из бокала, вытер её о пижаму и окончательно убедился, что начинается не лучший день в его жизни. Так рано звонил мистер Грез.

Всем известно, что день тем хуже, чем больше приходиться заниматься нелюбимыми вещами.

С некоторых пор Дин больше всего не любил общаться с представителями власти. И не он один. Судя по всему, это становилось семейной традицией. Младший Стил, похоже, следовал его примеру. Дин грустно улыбнулся, вспоминая неоднократные попадания племянника в полицейский участок.

Интересно, где он сейчас? Наверняка где-то носится на яхте, заставляя нервно скрежетать зубами всю орбитальную полицию и ни как, не реагируя на ее тысяче первое и последнее предупреждение.

К сожалению, в отличие от племянника глава семейного бизнеса не мог позволить себе устроить фронду. И все благодаря наличию того же племянника. И еще десятку верфей с сотнями тысяч занятых на них. И много чему еще. Но, прежде всего — что тут лукавить, из-за дела, которое нравиться и которым он занимался уже изрядный кусок жизни.

Вот и приходилось регулярно общаться с государством. Прежде всего, с его «лучшими» представителями, какими, безусловно, — тут Дин скорчил рожу своему отражению в окне, — были военные.

Но все же он старался, чтобы этих контактов было как можно меньше. Поэтому об интересе к своей персоне со стороны государственных мужей Стил предпочитал узнавать ещё до того, как этот интерес мог появиться и… по возможности избегать его.

Для чего собственно и дружил с несколькими высшими имперскими чиновниками. На взаимовыгодной основе, разумеется. Впрочем, не брезговал и служащими помельче.

Вот один из них — мистер Грез и напомнил о себе с утра пораньше.

«Нет, срочно в отпуск!» — с этой мыслю Дин, вставил коммуникатор в ухо, устроился на ковре поудобнее, и набрал номер Греза:

— Я слушаю вас.

— Сэр к вам в офис спешит имперский курьер с секретным пакетом.

Дин подскочил от неожиданности:

— Кто его послал, и что он должен передать?

— Это мне неизвестно. Я только знаю, что этот офицер связи прибудет к вам в офис через два — три часа.

— Хорошо, спасибо, до свидания…

— М…мм — СЭР…раздалось в трубке.

— Что-нибудь ещё? — быстро спросил Дин.

— Понимаете, сэр, в общем, мне пришлось… как бы это сказать… мне было нелегко раздобыть эту информацию для Вас и…, — Грез замолчал в ожидании, что Стил сам не заставляя себя просить, предложит вознаграждение за услугу.

Но Дин, не собирался помогать ему, делать из себя инициатора еще одной взятки:

— И что? — спросил он. — Выражайтесь, пожалуйста, короче, у меня мало времени.

— Ну, сами понимаете, сэр, чтобы добыть для Вас эту новость, мне пришлось потратиться, так, что не могли бы вы… компенсировать расходы…, — выдавил, наконец, Грез.

— Хорошо, — получите свою компенсацию, — сказал Дин и отсоединился.

Следующие три четверти часа он, провел в размышлениях о том какую пакость и откуда тащит этот курьер. Перебрал массу вариантов. Начиная с предложения добровольно-принудительно внести пожертвования в какой-нибудь секретный имперский фонд и заканчивая отказом из парламентского комитета одобрить строительство очередного крейсера.

К сожалению, новость пришла слишком поздно — уже ничего нельзя было узнать или проверить по другим каналам. Дин вздохнул и отправился собираться на встречу.