В дом ворвалась странная машина. Она была похожа на хромированного таракана на шести ногах, только высотой с человека. Из ее недр раздался скрежещущий голос: «Нарушение персонального контура, несанкционированное проникновение в личное пространство! Угроза жизни! Всем оставаться на местах!». Из спины таракана стала расти непонятная, но весьма грозного вида, трубка. Впрочем, никто из жандармов не стал дожидаться, чем этот рост закончиться. Все одновременно вскинули стволы и на таракане сошлось с десяток лучей. Таракан выдержал минуты три. Потом внутри него что-то вспыхнуло, раздался оглушительный треск, и таракан осыпался на пол.
— Это что была за фигня? — очумело спросил Лен.
— Не знаю, но сейчас кто-то получит у меня за потерю бдительности в боевых условиях, — сержант свирепо оглядел свое воинство и рявкнул, — выходи строиться. Жандармы медленно потянулись вон из дома. На улице перед Леном открылась картина если не бардака, то чего-то к нему близкого.
На земле в разных позах валялось пять или шесть жандармов. Каждый из них держался за разные части тела и все стонали. Замученный Рубенс с парой помощников разрывался между ранеными, стараясь облегчить страдания солдат.
— Что здесь произошло? — сержант грозно осмотрел происходящее.
Один из рядовых медленно поднялся на ноги и доложил:
— Мы заняли позиции согласно тактическому уставу, по обеим сторонам улицы вокруг дома. Вдруг по улице пронеслось что-то серебристое. Мы пытались остановить его, открыли огонь, но оно разметало всех и ворвалось в дом.
— Убитые, раненые?
Рубенс посмотрел на сержанта:
— Похоже нет, только сильные ушибы и одно сотрясение мозга.
— Ладно, держать позицию, Рубенс, Осборн, Писарь, назад, в дом.
Вернувшись в дом Рубенс по приказу сержанта снова соединил планшет с саркофагом и не обращая внимание на огни, вновь покрывшие поверхность гроба, стал внимательно просматривать данные:
— Ничего не понимаю, что это, для чего, — бормотал он, судорожно перебирая пальцами по планшету.
Писарь заглянул Рубенсу через плечо, затем повернулся к сержанту и спросил:
— Сэр разрешите помочь капралу Рубенсу?
— Давай.
— Капрал, подключите мой шлем к вашему планшету, — Дик натянул шлем на голову.
Надев шлем, Писарь будто окунулся в море цифр, но поколдовав с минуту с ментальной клавиатурой, он увидел, что перед ним пусть и усложненный, но всего лишь пользовательский интерфейс какой-то игры. Не прошло и десяти минут как он смог взломать вход в игрушку и попытался в нее зайти. Это удалось только раза с четвертого. Неожиданно Дик будто бы вывалился в очень просторное и светлое помещение. Посреди него стояла девушка, нет, скорее молодая женщина в доспехах. Он видел насколько она прекрасна и одновременно ощущал себя частью ее сознания. На мгновение Дику показалось, что он и есть эта амазонка, и зовут его вовсе не Дик, а Хелен Браун. Ей сто пять лет и в прошлом она, сотрудница одной из фирм по сетевому хостесу. Она уже тридцать лет как на пенсии и хочет спокойно доиграть оставшиеся ей двадцать, тридцать лет жизни, а тут всякие непонятные пришельцы мешают ей. Вторгаются не только в ее жизнь — игру, но и в ее внешнее сознание. Сволочи.
Писарь ощутил волну гнева, накатившую на него со стороны той части сознания в которой укрылась личность девушки. Он чуть встряхнулся, напрягся и будто вынырнул из этого потока мыслей и эмоций. И вот он уже смотрит на окружающую его фантастическую картину, но смотрит глазами девушки.
— Не фига себе, как интересно, — подумал Дик, — я в ней, одновременно вне ее, но не понятно где, и наверняка я еще, там — со своими товарищами. Вот только где я?
Писарь попытался повернуть голову, которая по совместительству была головой девушки, но неожиданно со стороны той части сознания, где спряталась девушка будто прилетело что-то тяжелое и ударило с такой силой, что Дик вывалился из сознания амазонки. Ну почти вывалился. Он чувствовал, что частичка его осталась внутри Хелен. Ощущение было такое, будто он скрюченный сидит внутри тесной коробки, окруженной сознанием Хелен и подглядывает за окружающим миром глазами Хелен через крохотную щелку.
Пока он приходил в себя, красотка одела перчатки, собралась уходить и тут в дверь постучались. Амазонка взяла меч, решительным шагом подошла и открыла выглядевшую очень тяжелой дверь. На пороге стоял запыхавшийся мужик в странной одежде, похожей не наряд гонца или даже шута. Утерев пот со лба, он воскликнул:
— Чужаки опять подсоединились к вашему ложу, миледи!
— Я знаю, они уже проникли ко мне. По крайней мере один. Но я ничего не могу сделать с ним. Сначала надо уничтожить тех, что с наружи. Идем.
Они вышли на улицу и Дик, той своей частью, что был вне женщины, увидел, как вышли они из огромного замка и стояли сейчас на опускающемся мосту, перекинутом через ров. Мост упирался в улицу, которая…. Дик даже не сразу сообразил, что это была за улица… Он просто в конце ее увидел своих товарищей по взводу рассредоточившихся вокруг… Вокруг чего они рассредоточивались, Писарь тоже не мог бы сразу описать. Больше всего это было похоже на высочайшую полупрозрачную, молочного цвета, скалу. И по этой скале гуляло множество разноцветных и отчего-то смутно знакомых огней. Вся остальная улица представляла собой скорей не улицу в городе, а просеку в диковинном лесу. По обе стороны от нее росли чудовищные деревья. Стволы многих из них, несмотря на то что были толщиной в несколько метров, извивались будто змеи, закручиваясь в кольца и стелясь по земле. Корни этих устремленных ввысь гигантов, выпирали из земли образуя виадуки и туннели. Сами деревья напоминали многоэтажные дома, в которых вместо окон почему-то были дупла и гнезда. Кто в них жил, оставалось только догадываться. В общем ощущение было еще то. У Писаря мурашки побежали по коже, когда он подумал, кто там может жить.
— Ничего себе, куда это я попал, — подумал Дик и попробовал связаться с товарищами. Однако несмотря на то, что передатчик был исправен, сигнал не проходил. Тогда Дик попытался набрать сообщение на тактическом экране: «Отсоедините мой шлем», сообщение вроде ушло, но результата он не увидел.
Женщина встала в начале моста, раскрутила меч над головой и резким движением направила его в сторону жандармов. И повинуясь движению меча из всех щелей леса полезли твари одна страшнее другой. Здесь были ползающие, бегающие, прыгающие, летающие… Все они в едином порыве, огромной массой устремились к держащему оборону взводу. Когда до позиций оставалось не более ста футов по тварям ударил пучок энергии из трех десятков ружей. Твари словно напоролись на стену. По передним рядам химер будто прошелся серп гигантского жнеца, они обрушились изрубленными на землю и… рассыпались, будто их никогда и не было. На их месте тут же появились новые. И чем больше тварей находило свой конец под смертельным излучением, тем больше их становилось. Вот уже расстояние между ними и взводом сократилось на четверть, потом еще… Вот уже первые летающие твари достигли белой скалы и начали атаковать взвод сверху, а женщина продолжала стоять и указывать мечом в сторону жандармов. Писарь наблюдал за всей этой катастрофой и не знал, что делать, — до момента, когда живой вал тварей погребет под собой взвод, оставались считанные минуты. А что если так? Дик решился. Сделал усилие — будто потянулся к стоящей на мосту воительнице и одновременно попытался представить будто он разгибается и становится в полный рост внутри Хелен. Получилось. Сущность Хелен внутри воительницы как-то сразу отпрянула, Дик воспользовался замешательством Хелен и попытался отклонить руку с мечом в сторону. Он почувствовал жесткое сопротивление руки. Или Хелен? Впрочем, особо он над этим не задумывался. Писарь продолжал отводить руку с мечом в сторону от направления на позиции оборонявшихся. Он видел, как вздулись жилы на руке, сжимавшей меч, как острие клинка медленно отклоняется, но почти тут же возвращается назад. Твари между тем продолжали наступать, хотя некоторые из них стали иногда оглядываться и в их движении, Дик заметил, нет, не растерянность, скорее недоумение. И тем не менее они продолжали наступать. Писарь напрягся и резко опустил руку вниз, а следующим движением вонзил меч в землю и стал всеми силами удерживать его в земле. Твари остановились, закрутились на месте, стали тревожно оглядываться по сторонам, разбегаться назад в лес.
