Немая сцена.

— А ну не лезь к гардинам! — внезапно подала голос Гертруда. Затем кинулась к пуфику и ловко вытянула оттуда бутылку с темной жидкостью.

Я едва сдержал крик.

Служанка выдернула пробку и выплеснула жидкость на огонь.

Огненный змей осветил всю комнату багрянцем. Гертруда завизжала. Дворецкий, судя по отсутствию перевода, ругался. Сильно. И громко.

Дверь главной спальни распахнулась и оттуда вышла Дара, облачённая уже в более приличного вида халат.

— Ab igne ignem — Фиоре направил руку на огонь, и тот съёжился и утих.

— Что тут у вас?

От голоса герцога замёрзли бы моря.

— Это… Мастер… Госпожа, — дворецкий кинулся в ноги господам и принялся биться головой об пол.

— Мы услышали возню в библиотеке. Пошли туда проверить. Думали, может из слуг кто напился и буянит. Зашли. А там оно не в библиотеке. А в той, в тайной. Мы туда. А оттуда. А там, — тут он захлебнулся рыданиями и просто начал биться об пол.

— Занятно, — Фиоре перешагнул через дворецкого и бросил Даре. — Наведи тут порядок. Я разберусь. Наверное, гомункулы мои так напугали.

— Не-е-е-ет, — завыл дворецкий. — Я знаю ваших гомункулов. Они разумные-е-е. А это мертвяки-и-и-и. Живые мертвяки-и-и-и.

— Да ты умом поехал, если гомункулы тебе разумные! — усмехнулся герцог.

— Поехал, милорд. Поехал, как эти двое на меня кинулись!

— Двое, говоришь? — задумчиво переспросила Дара. — Думаю, это всё же по моей части. Пойдём вместе?

Она обращалась к Фиоре. Но закивали все. И как только блондинка двинулась прочь из комнаты, остальные последовали за ней.

И только когда спина дворецкого, замыкающего торжественное шествие, скрылась из поля зрения, я выдохнул. И не смог вспомнить, дышал ли всё это время, или нет.

Шаги в коридоре стихли, и я осторожно слез с подоконника. Вышел из-за шторы. И замер посреди комнаты, снова разделившись на две половины. Одна кричала валить, пока не поздно. Другая — выкрасть свой сапфир. И на этот раз тёмная сторона силы взяла верх. Я кинулся в спальню Дары. И, стараясь не смотреть на кровать, которая была все ещё измята стараниями парочки, начал выдвигать ящички комодов. Белье, платки, шарфики, колечки, бусики. Много колечек. И браслетов. И бусиков.

Но я ж парень скромный. Чужого мне не надо. Я с остервенением выдвигал и возвращал на место ящики, пока не нашёл то, что искал. Мешочек со своей монограммой. В нем был сапфир. И, судя по всему, остальные подарки Аарона. Их я оставил на месте. Дарил не я — и забирать не мне. И только спрятав сапфир в Тайник, я выбрался из спальни в коридор. Скомандовал системе показать ближайший выход. И, следуя за стрелкой, выбрался на улицу. На удивление, без приключений.

Из парка меня вывела все та же стрелка. Я не знаю, сколько времени провёл в спальне. И сколько ещё потратил на поиски выхода. Надеялся лишь на два момента — либо я уложился, либо мои орки проигнорировали прямой приказ. Потому что добираться пешком по снежным полям мне не хотелось.

Но кареты на дороге не было.

Кажется, сердце остановилось, когда я понял, что меня никто не ждёт.

— Твою… ять…

Куда ни глянь, кроме деревьев парка Ноктис, тянулось поле. Я посмотрел в одну сторону. Потом в другую. И понял, что даже направления движения я не знаю. Попал, так попал. В очередной раз.

Но стоять у входа, пусть и дальнего, в поместье и ждать, пока кто-то явится сюда и найдёт тут ночного гостя — самое последнее, что можно делать. Поэтому я побрёл. Просто чтобы двигаться.

Я видел на дороге след от кареты. Но иду я по нему, или от него, я разгадать не мог. Поэтому оставалось надеяться, что всё-таки я смогу выйти. Или догнать. Или найти хотя бы безопасное место на ночь.

Луна скрылась за тучами, и мир погрузился во мрак.

Я монотонно шагал вперёд, переваривая увиденное в спальне. Даже по меркам магического мира то, что я узнал сегодня, было слишком. Для меня, по крайней мере. Оживающие мертвецы. Меняющие внешность герцоги. Божечки мои, чего же я ещё не знаю об этом месте, а?

Я шагал и шагал. Потом ещё шагал. И ещё. Ноги, несмотря на лучшие сапоги, начинали замерзать. И наливаться тяжестью.

Поднялся ветер. Он то и дело забирался под плащ, сковывая тело холодом.

В какой-то момент я перешёл на бег, чтобы согреться. Но надолго меня не хватило. Бег в мороз, по сугробам, под встречным ледяным ветром — то ещё удовольствие. Может быть, кто-то тренированный и справился бы с этим. Но для такого овоща, как я, это была сверхзадача. Поэтому вскоре я перешёл на шаг. А тепло, которое побежало по венам, тут же было изгнано беспощадными порывами ветра.

Сделав очередной шаг, я понял, что устал. От всего. От ходьбы. От гонки на выживание. От постоянного напряжения. От этого мира. И от такой жизни.

Я опустился на колени прямо посреди дороги. Переедет карета — стану местной Карениной. Может быть, какой-нибудь местный гений опишет судьбу бедного Аарона Хармеса, отвергнутого своей возлюбленной-Отрекшейся. Той, которая променяла его на герцога-оборотня. Который скрывал своё истинное лицо. И должен был стать тестем лорда Хармеса. Которого любила его дочь. И одна зелёная орка. Вот такой вот любовный многоугольник предстояло описать гению. Где у вершины стояла бы Мелория, которая ненавидела Гару.

Забавно, что где бы ни плутали мои мысли, в результате они все равно возвращались к оркам. Пожалуй, единственным существам в этом мире, которые вызывали симпатию. Конечно, была ещё Витория. Но её лица я не помнил. Только синие-синие глаза. Такие же, как сапфир, который я украл. Всё-таки украл!

Довольный собой, я через силу усмехнулся и закрыл глаза. Я знал, что на морозе нельзя спать. Я и не собирался спать, честно. Просто я невыносимо устал! До онемения ног. До потери чувства реальности. Поэтому хотел лишь полежать немного. Самую малость. Пару выдохов и три вдоха. Просто, чтобы сил набраться. И идти дальше. Вот прямо сейчас. Встать и идти. Встать и…

А дальше я погрузился во мрак.

— Говорю тебе, не тот!

— Чё эт не тот? Вполне тот! Патлы длинные. Одежа аристократская. Печатек, вон, тьма. Что не так?

— Патлы-то, патлы. Но у того как должно быть? Шо аж светятся, понял? Сир так говорил. А у этого, видел? Грязные, серые какие-то…

— Так ты столько в снегу проваляйся на холоде, не так засияешь!

— Так, да не так. А за ошибку голову отнимут. Причём нашу, а не этого!

— Вот вечно ты ноешь! Говорю тебе, тот! Поди, шоб не помер токма. А там передадим с рук на руки сиру, заберём золотишко и посвистели!

Я изо всех сил старался не застонать. Голоса ввинчивались в барабанные перепонки противным деревенским выговором. Да и говорившие были какие-то противные. Вон, голову мою отнять хотели. А она мне ещё пригодится. Раз уж не помер я там, под каретой. Кстати, о каретах. Моя давно укатила вместе с орками. А та, в которую занесло меня?

Я прислушался к ощущениям. Трясло. Качало. Периодически подбрасывало. В лицо летели мокрые хлопья снега. И приглушенный размеренный цокот подтверждал мою догадку. Не карета, конечно. А повозка. Скорее всего, разбитая вдрызг. И пара местных забулдыг в водителях. Просто блеск. Сервис премиум-класса по местным понятиям.

Я снова прислушался к разговору. Двое продолжали спорить — тот я или не тот. Судя по всему, кто-то кого-то заказал. И приказал доставить изрядно помятым, но живым. Если речь шла всё-таки обо мне, вероятно, мне решил отомстить баронет. Ну, или на крайний случай, Витор. Хотя Витору как-то несолидно, что ли. Он же вроде как глава самой Гильдии. Пусть и непровозглашенный. Пока. Зачем ему забулдыги, если у него в распоряжении лучшие кадры? Значит, остаётся баронет. Чтоб его драли местные черти. Или орки. Или орки с чертями по очереди!

Я начинал жалеть, что не проткнул его там, в круге. С другой стороны, а смог бы? Вот так хладнокровно вонзить кусок острой железяки в сердце живого человека? Пусть и редкостного козла?