— О, великолепно. Благодарю. Настолько, насколько может чувствовать себя человек, которого перенесло из мира в мир, впихнуло в тело рафинированного лорда с его долгами и проблемами. Которого собрались сначала женить, потом убить на дуэли, потом завербовать в тайные общества. Которого успели похитить. Потом похитить у похитителей. Потом толкнуть на убийство. И, в довершении, который чуть не сгорел заживо в шерстяном пледе. Восхитительно. Прекрасно. Несравненно. Вот так я себя чувствую.

— Как интересно, — протянул Ставрос, усаживаясь в кресло напротив. — Вроде бы вы новая сущность. А притягиваете случайности точно такие же, как и Аарон. Как вам наш мир? Успели освоиться?

Я внезапно с ужасом понял, что чувствую себя кроликом перед могущественным удавом. И что как бы я ни трепыхался — исход будет один. Меня сожрут. И сделает это именно этот вот Ставрос. С лицом Фиоре.

И ощущение это мне категорически не понравилось. Поэтому я решил идти напролом. Все равно терять мне было уже нечего.

— А что же вы, милорд Ставрос. Как так вышло, что вы с герцогом Фиоре — двое из ларца, одинаковых с лица?

Ставрос вздрогнул, но не изменился в лице. Несколько мгновений он не отводил внимательного взгляда. А потом его губы растянулись в подобии улыбки.

— А вы умнее Аарона. Однозначно.

— Возможно, благодаря этому моему таланту я до сих пор жив, — усмехнулся я в ответ.

Ставрос кивнул, принимая мою версию. И после долгого молчания снова заговорил.

— Как я понимаю, вы смогли узреть истинную личину Фиоре, так?

Я кивнул, подтверждая его мысли.

— И что вы намерены делать дальше?

Признаться, этот вопрос несколько удивил меня. Я развёл руками:

— То же, что и раньше. Прикидываться шлангом. Ну, то есть лордом. Гулять. Соблазнять служанок. Приторговывать Печатями и Знаками. В общем, всё то, чем занимался Аарон, пока был на моем месте. Вас интересует что-то конкретное?

— Меня интересует, что ты будешь делать дальше с Печатью, с Фиоре, с твоей клятвой Дарэлле.

— А клятва непременно на жизнь завязанная, да? Если я её не исполню, то умру, да?

Ставрос кивнул.

— Я почему-то другого и не ожидал. А что я ей клятвенно пообещал?

— Печать переноса.

— А, да без проблем. Пусть забирает, — отмахнулся я.

— Ты же уже отдал её Скартану!

Впервые за время нашего разговора Ставрос потерял своё хладнокровное самообладание.

— Так я копию сделал. Несколько.

— Что ты сделал? — теперь лицо эльфа вытянулось.

— Копию, а что?

— И она работала? — уточнил Ставрос.

— Понятия не имею, я не проверял. Но копии для гильдийцев прекрасно работали. Так что…

— Копии для гильдийцев, — эхом повторил Ставрос. Потом поднялся и зашагал по проходу вдоль стеллажей, скрестив руки на груди.

Я наблюдал за его метаниями, не совсем понимая, в чем проблема-то? Когда мне надоело наблюдать, я озвучил свой вопрос.

— А как ты сделал копию? — вместо ответа прищурился Ставрос. И тут я понял, что попал. В очередной раз. Лихорадочно соображая, чтобы ему ответить, я тоже поднялся и подошёл к окну.

— Кстати, Аарон разбил ваш древний витраж, — почему-то вдруг вспомнилось мне.

— Он не древний со времён переходного возраста Аарона. Я как минимум семь раз заменял его, пока старый Хармес спал.

Услышанное и удивило, и позабавило меня. Выходит, Ставрос не раз прикрывал Аарона.

— Так раскройте же секрет. Кто вы мне. Точнее, Аарону.

— Аарон мой дальний племянник. Если я правильно помню родословное древо, его отец мой какой-то там брат.

— Так отец Аарона был эльфом?

Ставрос кивнул в ответ.

— Чистокровным?

Снова утвердительный кивок.

— Как же Мелория со своим расизмом согласилась…

— Он был очень бедным эльфом. А старик Хармес был всегда дальновидным, умным и расчётливым. Он понял, что иначе никак не пристроит дочь. А тут кровь эльфов как-никак дарует роду процветание. Вы не заметили, что среди аристократов этого мира весьма распространены союзы с эльфами?

Я задумался и понял, что он прав. Вот с орками союзов почему-то не наблюдалось.

— Орки воины. К чему изнеженной знати иметь в своей крови воинствующие гены? Они ленны и праздны. И имеют столько богатств, что им просто необходимо продлевать жизнь. Чтобы успеть как можно дольше насладиться ими.

То, с какой брезгливостью Ставрос говорил о человеческой аристократии, не ускользнуло от меня. Но я решил оставить этот вопрос на потом. Гораздо больше меня интересовало, чего ему надо от меня. И этот вопрос я тоже озвучил без тени смущения.

Ставрос замолчал. То от не ожидал от меня такой наглости, то ли не знал, что ответить. Какое то время он молчал. Потом, издав глубокий вдох, заговорил:

— Видишь ли… Печать, над которой работал старый лорд, которую украл и активировал Аарон, которую скопировал ты — я вынашивал в голове десятки лет. Я дошёл до Великой Пустыни, чтобы найти Скартана. Уговорить его поделиться своим даром с мерзким конкистадором. Я довёл Эллиаса до банкротства, а потом сделал все, чтобы старик Хармес выбрал его в качестве жеребца для Мелории. Я наступал себе на гордость всякий раз, подкидывая Дэниэлю мысли, мои мысли, о Печати, которая сможет открыть дверь между мирами. Я расшибался, чтобы Мелория заприметила Саяну. И решила, что она прекрасная партия для Аарона. Я изворачивался, чтобы свести Аарона с любовницей Фио. И когда я был в полушаге от успеха, этот крашеный сопляк украл Печать. Активировал её. И оставил на память о себе тебя. Сказать, что я расстроен — ничего не сказать, понимаешь?

Я присвистнул от такой паутины хитросплетений.

— Я понимаю всё, кроме двух вещей. Для чего козе баян, и причём тут я?

— Какой козе? Какой баян? — нахмурился Ставрос.

Я потёр лоб рукой, отошёл от окна и снова уселся в кресло.

— Ради чего столько стараний?

— Месть, — бросил Ставрос. И от его тона по спине пробежалась толпа мурашек.

— Ну а я чем могу помочь? — я решил пока что сосредоточиться на главном для меня вопросе.

— Эффект двойников. Если активировать Печать смог Аарон, сможешь и ты.

— Хорошо. Закатывай рукав. Хоть сейчас активирую.

Я достал из Тайника образ Печати и чернила с кистью.

— Не для меня, милейший, — сухо улыбнулся мне Ставрос. И я снова вспомнил про удава и кролика.

— А для кого же? — сглотнул я, подозревая, что знаю ответ на этот вопрос.

— Для Фиоре.

Я медленно убрал назад в Тайник Печать и краску. Какое-то время рассматривал свои руки, собираясь с мыслями. И, наконец, решился на вопрос:

— А мне это к чему? Напугаете смертью? Честно говоря, может это станет лучшим выходом для меня. Обещаете счастливую беззаботную жизнь? Не поверю. Так зачем мне в это ввязываться, если исход будет один?

Ставрос одарил меня тяжёлым взглядом.

— Чего ты хочешь?

— Правды! — не раздумывая, ответил я.

Ставрос кивнул и вышел из библиотеки.

Дверь за Ставросом захлопнулась, и я остался один в библиотеке. Запах палёной шерсти въелся в нос. Я снова подошёл к окну, распахнул его как можно шире и полной грудью вдохнул морозный воздух. Не столько, чтобы перебить запах гари, сколько для того, чтобы проветрить голову. Разогнать ненужные мысли. Оставить только хладнокровие и здравый смысл. Не знаю, сколько времени я стоял и дышал.

Началась метель. Хлопья снега то и дело врезались в лицо. Таяли. Превращались в капли и стекали вниз. А я дышал, дышал, чувствуя, как какая-то часть меня покрывается коркой льда. И в этой части остаются сомнения, никому не нужные принципы, сожаления. Человек человеку волк. Кажется, как-то так говорили древние. А волк не должен сомневаться, стоит ли ему есть ягнёнка. Начнёт сомневаться — останется голодным. Станет слабым. И погибнет. Так и я — буду носиться со своей воспитанной самим же собой принципиальностью — помру в какой-нибудь местной канаве. Пришла пора взрослеть. Принимать решения и нести ответственность. Перестать быть страусом. Вынуть голову из песка. Стать… Я осмотрел себя с головы до ног. И в мыслях сразу же возник образ паулина — расфуфыренной эльфийской птицы. Я усмехнулся. Да уж. Не гордый орёл, конечно. Зато жить можно дорого-богато. Что тоже неплохо.