— Печати?

— В том числе. И носителя. И Печатника. Как видишь, слишком много «но». Но то, что он делает — весьма занятно. Весьма. В первую очередь, с точки зрения потомственности и преемственности. Определённо.

— Опять не понимаю, Магистр…

— Печать Хи. Промысел нашего Создателя… Впрочем, это ведь не всё, да? Спрашивай уже, — Магистр резко сменил тему.

— Наш Печатник разглядит все потайные сплетения? — несмотря на внешнее спокойствие, голос девушки чуть дрогнул на последних словах.

— Если будет точно знать, что искать — да. Но вряд ли в средстве для потенции кто-то вознамерится искать знаки подавления воли. В конце концов, если контроль будет у тебя…

— Не у меня. Я слишком… — она запнулась, подбирая нужное слово. — Эмоциональна.

— Вот как, — усмехнулся Магистр. — Кто же тогда станет серым кардиналом?

— Витор, — последовал незамедлительный ответ.

— Но ты же помнишь про ресурсы, да? И у хозяина, и у Печатника и у самого носителя. Достанется всем…

— Так надо.

Магистр молча кивнул и снова потянулся за свитком.

Девушка постояла какое-то время, пытаясь собрать кусочки головоломки. Но Магистр, видимо, слишком утомился от её присутствия.

— Что же, кошка Ви, ступай. Я надеюсь, ты все сделаешь правильно.

Девушка поклонилась и забрала все свои вещи со стола. Порыв сквозняка погасил дальнюю свечу. Магистр этого не заметил. Он снова был поглощён изучением древних записок.

Путь к дому Витора длился целую вечность. Вечность, за которую Витория, будь она обычной девушкой, успела бы сотню раз передумать, повернуть назад, выбросить ненавистную печать, пожалеть об этом, вернуться назад, бросить все силы на поиски, найти её и потом все по новой. Но Витория лишь жалела о том, что столько времени тратит на такое бездарное занятие, как дорога. Когда среди деревьев замерцали огни дома, она облегчённо выдохнула. Осталось пережить разговор с братом, отдать ему Печать и можно, наконец, позаботиться и о себе.

Молчаливый слуга кивнул в сторону кабинета, сообщая, где сейчас брат. Тёмный, мрачный коридор усиливал шаги, что действовало на нервы. Перед дубовой дверью Витория остановилась. Сделала три глубоких вдоха, пытаясь найти равновесие. И натянула на лицо одну из своих многочисленных масок.

— Я её достала! — глаза Витории сияли, словно два сапфира. Девушка ворвалась в кабинет брата, как ураган и уселась прямо на рабочий стол.

Витор медленно оторвался от изучения каких-то бумаг и посмотрел на сестру.

— Я работаю, — ни холодный тон, ни стальной блеск в глазах не могли погасить её показной энтузиазм.

— А я тебе говорю, я её достала. Этот хлыщ, хоть с виду и полный идиот, все же не обманул. Печать работает. Я проверила на… — тут девушка запнулась. — Не важно. Теперь ты сможешь подчинить себе Дольфа!

Витор нахмурился и с сомнением посмотрел на круглый предмет в руках сестры. Но в глазах уже разгорался алчный огонь. Который было невозможно скрыть под маской ледяного спокойствия и наигранного безразличия. Уж кто-кто, а Витория знала, на что готов Витор ради власти.

— Ты знаешь, что я не люблю полагаться на эти магические штучки! — лениво протянул брат.

— Эти, как ты говоришь, штучки, вернули твою сестру с того света! Так что мог бы проявить чуть больше уважения к древним знаниям! И к тем, кто рискует своей задницей, пытаясь исполнить твои тайные желания!

— Моё желание возглавить Гильдию не такое уж и тайное, — чуть теплее усмехнулся Витор. — Какова цена?

— Ты резко постареешь. Будешь чувствовать себя немощнее. Возможно, потеряешь спрос среди женщин. Но контроль будет абсолютным. И, самое главное, неуловимым.

Витор медленно протянул руку и взял Печать.

— Без женщин я уж как-нибудь проживу. Возраст придаст мне веса в глазах старейшин. Хм… — он задумался и замолчал.

— Знаешь, мне кажется, этот, как ты говоришь, хлыщ, может быть очень полезен. Я надеюсь, он у нас на крючке?

Витория рассмеялась:

— Я думаю, побочные эффекты, о которых он умолчал, стоят его жизни. Но, возможно, я проявлю невиданное великодушие. В обмен на вечную преданность дарую ему жизнь.

— Ты, как всегда, мудра и очаровательна, Ви. Редкое сочетание для современных женщин.

Витория снова рассмеялась и спрыгнула со стола.

— Печатник явится к полуночи. А я, пожалуй, оставлю тебя. Много нерешённых дел.

— Как пожелаешь, — кивнул Витор. — Только постарайся разобраться со всеми делами к выходным. Нас ждёт герцог Фиоре.

Витория замерла у порога и обернулась:

— Что же, он насобирал достаточно золота?

— Говорит, что да. Как раз и узнаем, что он ещё может нам предложить.

— Значит, мне срочно нужно новое платье!

Витор молча достал бархатный мешочек из стола и бросил сестре. Звякнуло. Девушка ловко поймала его, взвесила с видом знатока и с довольной улыбкой спрятала в сумку. После чего кивнула и вышла из кабинета.

— Вот же скупердяй! Жлоб! Мерзкая крыса! — пробормотала Витория едва слышно, стараясь покинуть это место как можно быстрее.

Витор остался один. В задумчивости и сомнениях. Но сладкие видения будущей власти уже медленно заползали в голову, не давая отказаться от опасного плана.

— Мне срочно нужна горячая купальня, костюм и свежие лошади! Я выезжаю через полчаса!

Всё это я высказал дворецкому, которого чуть не снёс массивной дверью. Старикан успел в последний момент отскочить в сторону.

— Мастер Аарон… Ваша матушка…

— Никаких матушек! Нет времени! Меня ждут у Фиоре!

Я взлетел по лестнице на второй этаж.

— Полчаса! — крикнул я через плечо и поспешил скрыться в своей спальне.

В комнате я наткнулся на Гару. Орк смахивал несуществующую пыль со стола.

— О! Прелестно! Ты-то мне и нужен.

Гару отложил меховушку и выпрямился:

— К вашим услугам, милорд.

— Ох, хоть ты оставь это! — всплеснул я руками, на ходу раздеваясь, стягивая сапоги и направляясь в ванную. Орк ступал за мной по пятам, поднимая разбросанные вещи.

— Скажи, вы с Ормой можете достать мне план поместья Ноктис? Вместе с их подземельями.

Шаги за спиной неожиданно затихли.

Я обернулся.

Гару стоял с таким видом, как будто я у него попросил достать мне восьмидесятилетнюю нецелованную девственницу.

— Что? — не выдержал я прямого взгляда этих янтарных глаз.

— Позволите узнать?

— Не позволю! Ай, ладно, позволю! Мне нужно туда отправиться под покровом ночи.

— Вы так и продолжаете свои шашни с этой Дарой, — в этом утверждении был столько осуждения, что мне тут же захотелось оправдаться по всем фронтам. В последний миг я ухватил себя за язык. Вот ещё! Лорд не должен оправдываться! Лорд вообще никому ничего не должен!

— Ты план достанешь? Или мне искать самому там, где мне бывать не желательно?

— Как будто это вас когда-то останавливало! — фыркнул Гару и закинул вещи на плечо. — Я попробую. Что-нибудь ещё?

— Да. Скажи, мне краситься надо перед балом?

Орк моргнул. Потом ещё раз. И ещё.

— Вы что имеете в виду, мой господин?

— Волосы! Надо их отбеливать, или и так пойдёт?

Для наглядности я ткнул пальцем в свою гриву.

— А, вы об этом. Как пожелаете. Герцог Фиоре славится своим полнейшим равнодушием к моде. Но вот ваша матушка будет явно расстроена, если вы предстанете в неподобающем виде.

— Вот и прекрасно! Значит, будем в неподобающем!

Я нырнул в ванну, оставив орка разбираться со своим недоумением.

Через полчаса выехать не получилось. Пока мне высушили волосы, пока ящерун со своей прямо-таки императорской величественностью облачил меня в костюм… Но большую часть времени заняли стенания Мелории. О том, как она несчастна, потому то у людей дети, как дети, а у неё — я. О том, что мой отец — паразит такой, специально помер так рано, чтобы её оставить с решением моих брачных проблем. О том, что бал у Фиоре наверняка будет ужасно организован, но никто не посмеет сказать ни слова из-за их богатства. Даже о том, что поговаривают, что Фиоре на самом деле богаче самого императора, да будет он жить долгие лета. Просто хорошо скрывают своё состояние. Ну и много чего ещё. Где-то на первой трети я отключил мозг и погрузился в дочитывание записей Ноктис, которые отпечатались в памяти. Не могу сказать, чтобы я нашёл там для себя какую-то ценную информацию. Пара интересных рецептов зелий. Несколько занятных рассуждений на тему сотворения мира. Но абсолютно ничего про Отрёкшихся. Ни слова. Ни единого. Даже в Основах я прочитал про этих людей больше, чем у самих Отрёкшихся.