К счастью, в зале снова началось движение. Двое в масках поклонились Витору и вышли прочь, оставив нас ненадолго вдвоём. А потом послышалась тяжёлая, шаркающая поступь — явился глава.

Толстый. Лысый. Старый. С бельмом на глазу. Едва я представил Виторию с ним, как перед глазами всё заалело от злости.

Он мне что-то говорил про радость от знакомства. Про то, что он не сомневался в выборе Витории. Что она и только она способна найти нужных людей. Что ей нет равных. И что-то ещё.

Но я не слушал. Едва в памяти всплывали слова Витора о возможных связях киллерши, в груди просыпалось яростное желание убивать. И я не мог ничего поделать с этим. Или не хотел.

— Так что же? Мой юный друг исправит это небольшое недоразумение?

Глава гильдийцев протянул мне руку с Печатью. Точно такой же, которая связывала теперь меня и Виторию. Я склонил голову, делая вид, что внимательно рассматриваю узоры. Потом достал кисть и краску. И начал уже знакомый мне ритуал изменения. В нужный момент я кивнул Витору, приказывая показать свою Печать. Тот какое-то время внимательно всматривался в моё лицо. Не решался. Может быть, уловил мои настроения. Я постарался принять как можно более хладнокровный вид. Нехотя Витор заката рукав и протянул руку мне.

— Только попробуй что-нибудь выкинуть.

Я замкнул контур. С максимально доступным изменением скорости потока. Если я всё верно рассчитал, им хватит времени как раз для того, чтобы дойти до кареты.

Изменения не совместимые с жизнью. Продолжить?

— Иначе что? — я вызывающе посмотрел на Витора.

— Я убью её, — одними губами прошептал Витор.

Сохранить изменения. Активировать контур.

— Готово, — я поднялся из-за стола.

Витор с сомнением разглядывал плетение.

— Ох, ты, — пропыхтел глава Гильдии. — Я чувствую себя помолодевшим.

Конечно, чувствуешь. И помрёшь с ощущением счастья, — злорадно подумал я. В конце концов, кое-чему в Печатях я всё же научился.

Витор также поднялся и подарил мне недоверчивый взгляд. Я опасался, что он рискнёт применить обновлённую Печать прямо здесь. Но врождённая осторожность этой гадюки возобладала. Он спрятал Печать и, взяв главу под руку, поспешил прочь.

Я проводил их долгим взглядом.

Интересно, успеют ли они доехать до дома?

— Вот знаете, милорд. Вы не перестаёте меня удивлять. Такой клубок противоречий. Такой контраст, — задумчиво протянул палач, которого всё-таки привела Витория.

Мы сидели вдвоём в пустом холле. Несмотря на обеденное время, зал был пуст. Эмилия распорядилась никого не пускать. Невиданная щедрость, учитывая то количество денег, которое собирали тут её девушки за рюмкой чая со своих спутников. Но для меня сделали исключение. Почему? Случилось нечто из ряда вон выходящее. Буквально несколько часов прошло с ухода Витора из борделя. Я едва-едва успел отдышаться от столь внезапной встречи. Убедил Виторию, что всё хорошо. Увернулся от чернил, которые киллерша в порыве эмоций запустила мне в голову. И спустился вниз, чтобы успокоить нервы. Как явился палач. Тот самый, которого Витория должна была привести вместе с собой. Но, по его словам, нечто важное задержало его приход. Настолько, что весь город гудел, обсуждая то самое, важное. На карету господина Витора налетел чёрный морок. Высосал все соки из бедных господ. Иссушил до праха практически. Так никто и не понял, что это было. Наверняка происки мерзких жителей Великой Пустыни. Только они способны высасывать все соки из бренной оболочки. Только они. Надо было провести полное описание события, составить донесение в столицу, убрать тела, чтобы особо любознательным на глаза не попадались. Заткнуть всех любопытствующих. Переговорить с магистратом. Принять меры безопасности, чтобы подобное нападение не повторилось.

Я вполуха слушал размышления палача, то и дело возвращаясь к утренней встрече. Точнее — к своему решению. Я убил двоих. Хладнокровно. Расчётливо. И, честно говоря, без особых сожалений. Можно ли было брать в расчёт то зло, которое они творили в этом мире? Можно ли было этим оправдать свои действия? Можно ли…

— Сударь, вы где-то далеко, — мягко напомнил о себе палач.

— Не скрою, вы правы.

Я не стал искать отговорки. Вместо этого кивнул на графин с искристым вином, который прислала Эмилия.

— Не желаете?

— На службе не…

— Да бросьте вы. Давайте расцветим этот унылый день винными парами!

Я потянулся к графину и разлил вино по бокалам.

— Ваше здоровье.

Опрокинул один бокал и тут же наполнил другой.

— Не можете совладать, да? А зачем ввязывались?

Под проницательным взглядом палача я опрокинул в себя второй бокал вина и, внимательно посмотрев на графин, наполнил третий.

— Это оказалось сложнее, чем я предполагал.

— Так всегда бывает, — палач, видимо, всё же решился составить мне компанию. Отпил немного из бокала и поставил его на стол. — Чужая ноша кажется легче. Своя — непосильнее. И никогда не знаешь, а что если бы…

— Мне кажется, мы собрались с вами не для того, чтобы предаваться философствованиям.

— Иногда полезно высказаться в безмолвное пространство. Которое примет информацию без рассуждений и осуждений, — глядя в окно, проговорил палач.

Я тоже перевёл взгляд в окно. И засмотрелся на блеск снега в лучах полуденного солнца.

— Вы на что-то намекаете? — наконец изрёк я.

— Почему же. Мне доподлинно известно, что чёрный морок пришёл не из Пустыни. А из… Впрочем, неважно. Пока никто не выдвигает обвинения, я незримо наблюдаю за. Пока в Вейсбурге держится равновесие, я спокоен. А последние изменения в составе правления Гильдии пойдут на пользу равновесию. Однозначно.

— Значит ли это, — начал я.

Если палач понял, что все это сотворила Печать. Печать, которую в свою очередь сотворил я. Меня ждут большие неприятности. И надо срочно решать, сколько заплатить палачу за его молчание. Но его ответ меня, мягко говоря, удивил:

— О, однозначно. Однозначно чёрный морок пришёл не из Пустыни. Видимо, первородные настолько осмелели, что стали выбираться в города. Тревожная весть. Тревожная. И где это господин Витор успел перейти им дорогу. Не знаете? — палач подарил мне проницательный взгляд.

Я покачал головой и выпил уже третий по счету бокал вина. Кажется, я начал понимать пословицу про утро, дегенератов и аристократов. Только вот не мог решить, кто же всё-таки я? Судя по моим действиям, все же дегенерат. Влюблённый в опасную киллершу. С несостоявшейся женой. Муками совести и прочее.

Кстати, про жену.

— Мастер, вы же способны определить наличие любых Печатей и знаков, я прав?

Палач усмехнулся моей мастерской смене темы и согласно кивнул.

— А удалить вы способны любые Печати?

— Тут всё зависит от объёма. Мой коллега по цеху поделился вашим случаем. Не уверен, что справлюсь в одиночку. Но если дело терпит, я смогу призвать подходящий Источник.

Я кивнул и продолжил.

— Сейчас меня интересует моё положение дел. И ещё одного участника коварного заговора. Оплата значения не имеет.

— Ну конечно, конечно, — кивнул палач и взял меня за руку.

На этот раз прикосновение палача вызвало примерно такие же ощущения, что и пальцы пустынника. Печать во рту отозвалась холодом. И ещё одна резким холодным уколом, от которого я аж подскочил.

— Твою ж ять!

— Как интересно, — задумчиво протянул палач. — Я, конечно, всякое видывал, но чтобы кто-то лепил себе Печати на заднице…

— Я не лепил! — я попытался оправдаться, потирая пятую точку. Понято, почему я её не видел — надо было иметь шею как у жирафа, чтобы так изогнуться для внимательного рассмотрения. Ну или опять извращаться с зеркалами.

Палач усмехнулся и ничего не ответил.

— Итого, у вас две черные Печати, сударь. Даже не стану спрашивать, где вы их взяли. Потому что тут видна рука одного мастера.

— А вот я спрошу. Сколько вы хотите за удаление всего этого беспредела?