Палач замялся, сложил руки перед собой на стол и принялся крутить пальцы.

— Видите ли, милорд…

— Цена значения не имеет!

Я думал, что сказал это вполне серьёзно. Но почему-то палач рассмеялся.

— Сударь. Я живу один. У меня неплохой доход. И всё есть, чего я только могу желать. Я не стремлюсь к власти. Не гонюсь за женщинами. И не имею никаких страстей, кроме Печатей. Понимаете?

— Вот я вам и предлагаю две чёрных страсти. От которых хочу избавиться. В чем проблема?

— Проблема в том, что во мне нет этой силы. Я могу работать с энергией здоровья и долголетия. С энергией силы и Духа. Но тьма…

— В каждом из нас есть своя тьма. Если вы её не чувствуете, это значит, что она ещё просто не проявила себя, — с умным видом изрёк я. Видимо, три бокала вина таки ударили в голову.

Палач задумался.

— Это может быть опасно. Возможно, даже смертельно, — он внимательно посмотрел мне в глаза.

— Каждый мой новый день проходит под таким лозунгом. Не томите уже. Убирайте.

Я снова уселся за стол и протянул палачу руку. Не знаю, что именно произвело на него впечатление. Моя пламенная речь о внутренней тьме, жажда наживы или чисто научный интерес. Но он без лишних слов снова взял меня за руку и прикрыл глаза. Я снова почувствовал холод. Который постепенно начал переходить в покалывание. Потом в лёгкое жжение. А потом в выжигающее изнутри пламя.

Я до последнего старался не закричать. Стиснул зубы. Потом до крови закусил губу. Почувствовал солоноватый привкус на языке. Попытался отвлечься мыслями о Витории. Но все было тщетно. Боль была такой силы, что мне захотелось одного — вырваться и убежать. Но палач как будто прирос к полу. И к моей руке. Я понял, почему попав в капкан животные отгрызают себе лапу. Я был готов грызть свою руку, лишь бы сбежать отсюда.

Мир перед глазами начал темнеть. Я понял, ещё мгновение — и я отключусь от боли. Но стоило мне об этом подумать, как все закончилось. Я кое-как проморгался, прогоняя тьму перед глазами. И попытался продышаться. Только когда шум в ушах начал стихать, а содержимое желудка более-менее перестало проситься наружу, я смог посмотреть на палача. Тот выглядел не лучшим образом. Так же, как и я, он тяжело дышал. Сейчас он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку стула. С резко проступившими морщинами на лице и руках. С кое-где пробивающимися седыми волосками. И я вдруг понял, что ему уже однозначно прилично лет. Или это всё последствия такой вот работы?

— Сколько вам лет? — спросил я раньше, чем успел подумать про уместность.

— В нынешнем году будет сто, — не открывая глаз, ответил палач.

Я присвистнул.

— Юбилей, значит.

Он не ответил. Ещё какое-то время мы просидели в полной тишине.

— Итак, — наконец изрёк я, когда мой зад более-менее перестал гореть от холода. Как бы странно это ни звучало.

— Итак, — эхом повторил за мной палач. — Это был интересный опыт. Теперь я могу стать богаче. Хотя и не уверен, что стану в дальнейшем связываться с такими Печатями.

— А вам тоже… было плохо? — аккуратно поинтересовался я. Судя по внешнему виду, не мне одному удаление далось тяжко.

— В сотню раз, я думаю. Учитывая новый тип энергии.

Я присвистнул. Эко ж его тогда потрепало, а.

Я молча полез в тайник и достал тот самый сапфир, из-за которого чуть не попался в спальне Дары.

— Возьмите, — я протянул его палачу.

Тот качнул головой.

— Я не возьму с вас денег за этот заказ. Вы могли умереть, но все равно доверились мне. Это высшая плата за мои умения.

Он вернул мешочек с сапфиром на мою половину стола. Но я снова передвинул его на противоположную сторону.

— Тогда считайте это платой за грядущие услуги.

Палач нахмурился.

— Есть подозрение, что дочь дражайшего герцога Фиоре находится под воздействием подобной Печати.

— А вы как прекрасный рыцарь хотите освободить свою будущую жену?

Я замер на полуслове. И подавил желание всё объяснить палачу. Кажется, в этом городе все были в курсе моей личной жизни.

Вместо ответа я кивнул:

— Как-то так, да. Хочу убедиться, что чувства наши взаимны, чисты и всё такое.

Палач лишь усмехнулся в ответ и поднялся из-за стола.

— После вас мне надо восстановить силы. На это уйдёт несколько дней. Возможно, неделя.

— Мне нужно быстрее.

— Что же. Тогда жду вас вместе послезавтра. У меня как раз будет вечерняя смена в тюрьме.

Я представил, как отреагирует Саяна на предложение встретиться в тюрьме. Вряд ли обрадуется. Но тем лучше. Проще будет покончить со всей этой свадебной ерундой.

Я согласился с палачом и проводил его до дверей. А после направился в свою комнату. Точнее — туда, куда поселила меня Витория.

— У нас получилось!

Вихрь по имени Витория чуть не сбил меня с ног. Киллерша бросилась мне на шею, как маленький ребёнок.

— Угу, — я попытался отцепить её, но не смог.

— Спасибо тебе! Ты даже не представляешь, что ты для меня сделал!

— Убил двоих. Всего лишь.

Я не разделял её воодушевления и не скрывал этого. Плюс ко всему, после удаления черных Печатей меня мутило-воротило. И все, чего мне хотелось — заснуть богатырским сном на пару годиков. А проснуться уже после того, как все проблемы за давностью лет утратят актуальность.

— Ты чего? — девушка услышала мой тон и отстранилась.

— Ничего. Я бы хотел остаться один.

— Эй. В чем дело? Наши Печати нас не убьют. Не наши убили тех, кого надо было. Что не так?

— Вот именно! Убили. Мои. Вот этой рукой отрисованные.

Для наглядности я помахал рукой перед глазами Витории.

Та, всё ещё не понимая, к чему я клоню, уставилась на меня.

— Зайдём с другого конца. Если ты не поняла, для меня убийства людей — это непривычное занятие. Конечно, когда ты одним движением руки пускаешь кровь ничего не подозревающему несчастному, понять моё состояние тебе тяжело. Но…

— Довольно, — оборвала меня Витория. — Я бессердечная тварь, которая подговорила тебя убить двух невинных ягнят. Я тебя услышала.

— Что? Да нет же, я не о том.

— О том.

Витория направилась к двери.

— Награду доставят к вам домой, маркиз. Благодарю за сотрудничество. Надеюсь, мы с вами больше не встретимся. Даю слово Сестры.

— Что?

Услужливая система тут же выдала:

Слово Сестры — клятва киллера не брать исполнение заказа, в котором обозначена какая-либо конкретная персона.

Пока я всё это читал, Витория хлопнула дверью, оставив меня в одиночестве.

Мда. Вот и вся любовь.

Я окинул комнату взглядом и вышел. Спустился вниз. Достал из Тайника меховой плащ и пересёк холл.

— Уже уходите? — сверху раздался голос Эмилии.

Я поднял руку, не оборачиваясь. Никого не хотелось видеть. Ни с кем не хотелось разговаривать.

— Мои двери всегда для вас открыты. Я всегда к вашим услугам. Чего бы это ни стоило! Вы спасли мою дочь от мерзости. И отомстили за меня. Я буду чтить эту память!

Я опустил руку и шагнул за дверь. Здесь мои дела завершились. Судя по всему, окончательно и бесповоротно.

Вейсбург жил своей жизнью. Городу было абсолютно плевать на одного растоптанного и вывернутого маркиза. Маркизу, в общем-то, тоже было плевать на город. Я шагал по кварталам туда-сюда, без особой цели. Домой идти не хотелось. Ехать к Фиоре я пока был не в настроении. Не то, чтобы я страдал от безысходности. Одной половиной мозга я понимал, что в мире, где вовсю процветает рабство, неравность сословий и магические знаки, невозможно прожить по нашим заповедям. Но понимать — это одно. А принимать новые правила игры и синхронизировать их со своими тараканами в голове — это другое. И я пока что в этом деле не преуспел.

— Милорд, ну наконец-то.

Тоненький пищащий голосок, ставший за эту неделю уже каким-то родным, выдернул меня из водоворота мыслей и поместил в лёгкий ступор. Как ни пытался, я не мог понять, почему Гару сейчас здесь, прямо передо мной. Когда должен быть там. В смысле, у меня дома. Несколько мгновений я, не мигая, смотрел на орка. Он хлопал глазами в ответ. А я всё пытался сообразить, откуда он тут взялся и что от меня хочет.