Каким образом он это осуществляет, со знанием дела объясняет Биарман в своей речи против Бодена. «Он начинает прежде всего с фантазии и воздействует на нее с такой силой, что никакой рассудок не в состоянии сопротивляться»[1234]. На фантазию же он воздействует посредством юморов; хотя многие врачи придерживаются мнения, что дьявол способен изменить разум и произвести эту болезнь без посторонней помощи». Quibusdam medicorum visum, говорит Авиценна, quod melancholia contingat a daemonio[1235]. [Некоторые врачи полагают, что меланхолия — от дьявола.] Такого же мнения придерживаются Пселл и араб Разис (lib. 1, tract. 9, Cont. [Основы, кн. I, трактат 9]), считающие что «эта болезнь проистекает преимущественно от дьявола и от него одного»[1236]. Аркулан (cap. 6, in 9 Rhasis [гл. 6 в Комментарии к 9-й гл. Разиса]), Элиан Монтальт в своей 9-й главе <в книге «Arhipathologia». — КБ>, да и Даниел Зеннерт (lib. 1, part. 2, cap. 11 [кн. I, часть 2, гл. 11]) точно так же подтверждают, что дьявол способен причинять эту болезнь, часто обосновывая это тем, что все притязающие на роль пророков вещают обычно странным языком, однако, как они поясняют, это происходит, non sine interventu humoris, не без воздействия юморов; Авиценна не идет дальше этого: Si contingat a doemonio, sufficit nobis ut convertat complexionem ad choleram nigram, et sit causa ejus propinqua cholera nigra [Когда это дело рук дьявола, то достаточным признаком этого служит превращение юмора в черную желчь, и именно черная желчь как раз и является непосредственной причиной]; а для Помпонаци непосредственной причиной является воспаленная желчь, которая, по его мнению, порождает и много полезного[1237]: прославленный врач Гальгеранд из Мантуи лечил в свое время таким способом одержимую демоном женщину, говорившую на всех языках, — он очищал черную желчь; по-видимому, именно вследствие этого влага, вызывающая меланхолию, называется balneum diaboli, баней дьявола{1087}; дьявол, выследив возможность воспользоваться такими влагами, очень часто доводит людей до отчаяния, гнева, неистовства и пр., самолично смешиваясь с этими влагами. Именно это вызывает у Тертуллиана отвращение, Corporibus infligunt acerbos casus, animaeque repentinos, membra distorquent, occulte repentes [Подкрадываясь незаметно, они наносят ужасный вред телу и разуму, искривляют конечности], а Лемний старается это доказать: Immiscent se mali genii pravis humoribus atque atrae bili [Злые духи внедряются в испорченные влаги и черную желчь]. А согласно Язону Пратенцию, «дьявол, будучи духом крохотным и неразличимым, способен без труда поместиться в человеческом теле, вселиться в него и ловко притаиться в нашем кишечнике, разрушить наше здоровье, устрашить нашу душу пугающими видениями и потрясти наш разум»[1238]. И в другом месте: «Эти злые духи, обосновавшиеся в наших телах и смешавшиеся с нашими меланхолическими влагами, торжествовали, как будто в самом деле одержали победу, и развлекались, как на новых небесах». Таковы его аргументы, и еще, что они будто входят в наши тела и выходят из них, словно пчелы в улье, и таким способом возбуждают и искушают нас, коль скоро замечают, что темперамент более всего предрасположен к обольщению. Агриппа[1239] и Лаватер[1240] убеждены, что эта влага притягивает к себе дьявола, везде, где она находится в крайнем состоянии, и что среди всех прочих именно меланхолики более всего подчиняются дьявольским искушениям и обольщениям и более всего склонны привлекать их, а дьявол более всего способен воздействовать на них. Однако с помощью ли наваждения или одержимости или еще каким-нибудь иным способом, решить не берусь; это очень трудный вопрос. Иезуит Дельрио (tom. 3, lib. 6 [том 3, кн. VI]), Шпренгер и его коллега{1088} (Mall. Malef. [Преступный молот, или Молот ведьм]), иезуит Пет. Тирей (lib. de daemoniacis, de locis infestis, de terrificationibus nocturnis [кн. о демонах, о местах, коим они более всего угрожают, и ночных кошмарах]), Иероним Менг{1089} (Flagel. daem. [Бичевание демонов]) и другие догматики того же ранга, если судить по их экзорцизмам и вызываниям духов, похоже, придумали с этой целью немало историй. Монахиня, например, стала есть латук, не помолившись и не осенив его крестным знамением, и тотчас, разумеется, стала добычей сатаны[1241]. Дюран (lib. 6 Rational. cap. 86, num. 8) повествует, что он сам был очевидцем того, как в Бононии два дьявола вселились в девицу, лакомившуюся неосвященными гранатами, как она сама впоследствии призналась, после того как ее излечили, изгнав бесов. Вот почему наши паписты так часто осеняют себя крестным знамением, no daemon ingredi ausit [дабы ни один демон не осмелился в них проникнуть], и всякими способами изгоняют бесов из пищи, ибо в противном случае она считается нечистой или проклятой, как защищает сей обычай Беллармин{1090}. Я обнаружил множество подобных историй и у авторов-папистов, приводящих их в доказательство своих утверждений; предоставим им самим очищать свое доброе имя; я приведу лишь немногие такого рода истории, почерпнутые мной у самых зарекомендовавших себя врачей. Корнелий Гемма{1091} (lib. 2 de nat. Mirac. cap. 4) рассказывает о молодой девушке, дочери бочара по имени Катрин Голтье, у которой наблюдались странные склонности и такие конвульсии, что три человека подчас не в силах были ее удержать; автор сам был свидетелем того, как ее вырвало живыми угрями длиной в полтора фута, от чего она помешалась в уме; однако угри после этого исчезли; а потом в течение двух недель она дважды в день извергала по двадцать четыре фунта разного цвета отвратительной мерзости, после чего испражнялась большими клубками волос, деревяными щепками, голубиным пометом, пергаментом, гусиным пометом, углем, а после этого двумя фунтами чистой крови, а потом опять углем и камнями размером с грецкий орех, причем на некоторых из них были даже надписи, осколками стекла, меди и пр., и все это помимо того, что пароксизмы смеха сменялись временами рыданиями и исступлениями и пр. Et hoc (inquit) cum horrore vidi, «я наблюдал это с ужасом», — свидетельствует лекарь. Не будучи в силах принесть ей облегчение с помощью лекарств, ее препоручили заботам духовенства. Марцелл Донат{1092} (lib. 2, cap. 1, de med<ica historia> mirab<ili> [кн. II, гл. 1, о чудесах в истории медицины]) сообщает другую подобного же рода историю о деревенском парне, в желудке которого было обнаружено четыре ножа, instar serrae dentatos, зазубренные, как пила, и длиною в одну пядь каждый, а еще клубок волос, переплетенных в виде шара, и множество других вещей в том же духе, которые было чрезвычайно удивительно наблюдать: размышляя о том, каким образом они могли оказаться у него в кишках, автор заключает: certe non alio quam daemonis astutia et dolo [что это не иначе как дело рук самого дьявола]. У Ланге{1093} (Epist. med. lib. 1, epist. 38 [Медицинские письма, кн. I, послание 38]) тоже есть немало вещей, связанных с подобными проявлениями, равно как иу Кристофера а Веги, Вьера, Скенкия и Скрибания{1094}, — все эти авторы сходятся на том, что это плоды коварства и обмана дьявола. Если вы спросите, какой во всем этом смысл, отвечу — испытать наше терпение, ибо, как считает Тертулиан[1242]: Virtus non est virtus, nisi comparem habet aliquem, in quo superando vim suam ostendat [Добродетель не заслуживает этого имени, пока она не превозмогла своего противника, достойного ее оружия]; смысл в том, чтобы испытать нас и нашу веру, это нам за наши сомнения, в наказание за наши грехи, и все это они совершают с Господнего позволения, они, как именует их Толозан[1243], carnifices vindictae justae Dei, исполнители Его справедливой мести, или, скорее, как говорит Давид (Пс. 78, 49): «Обрушил на них пламень гнева Своего и негодование, и ярость, и досаду, а также наслав на них злых ангелов»; так Он поступил, поразив Иова, Саула, лунатиков и демонические существа, коих исцелил Христос (Мф. 4, 8 и 8, 16 <точнее 4, 24 и 8, 16, 29–33>; Лк. 4, 11 <точнее 4, 1–13 и 11, 18–20>; Лк. 13, 16; Мк. 9 <точнее 9, 17–26>; Тов. 8, 3 и т. д.). Это, говорю я, происходит в наказание за грехи, за недостаток веры, недоверие, слабость, сомнения и пр.
вернуться Quum mens immediate decipi nequit, primum movet phantasiam, et ita obfirmat vanis conceptibus ut ne quem facultati aestimativae, rationive locum relinquat. Spiritus malus invadit animam, turbat sensus, in furorem conjicit. — Austin. De vit. Beat. [Поскольку ввести наш разум в заблуждение непосредственно невозможно, он сначала воздействует на наше воображение и овладевает им с помощью ложных идей, не оставляя, таким образом, места для наших способностей рассуждать или судить. Злой дух вторгается в душу, расстраивает мысли и доводит до безумия. — Августин, о жизни Возвышенной. <Biarmannus. De magicis actionibus. — КБ.>] вернуться A daemone maxime proficisci, et saepe solo. <О болезнях рассудка («De cerebri morbis»), гл. 17.> вернуться Lib. de incant<ationibus>. [<Помпонацци.> Кн. о магическом воздействии <1556>.] вернуться Cap de Mania, lib. de morbi cerebri. [Гл. о мании, кн. о болезнях рассудка.] Daemones, quum sint tenues et incomprehensibiles spiritus, se insinuare corporibus humanis possunt, et occulte in visceribus operti, valetudinem vitiare, somniis animas terrere et mentes furoribus quatere. Insinuant se melancholicorum penetralibus, intus ibique considunt et delitiantur tanquam in regione clarissimorum siderum, coguntque animum furere. [Краткий пересказ мысли Пратенция из той же книги.] вернуться Lib. I, cap. 6, occult. philos. [Кн. I, гл. 6, об оккультной философии.] вернуться Part. I cap. 1, de spectris. [Часть I, гл. 1, о приведениях.] вернуться Sine cruce et sanctificatione sica daemone obsessa. — Dial. Greg. Pag. cap. 9. [Григорий. Диалоги, гл. 9. <Этот пример Бертон мог почерпнуть из «Диалогов» папы Св. Григория (540–604). — КБ.> вернуться Lib. 28, cap. 26, tom. 2. [<Tolosanus. Syntaxes artis mirabilis.> Кн. XXVIII, гл. 26, том 2. <Здесь Толозан дает ссылки на евангелистов, которые Бертон вслед за ним повторяет чуть ниже. — КБ.>] |
