Болтон взглянул на Девина, Девин — на Оскара, и тот, наконец, сказал:

— К чему валять дурака? Скажите им. Нам нужна любая помощь, иначе не избежать новых трупов.

Болтон добавил:

— Мистер Стимович был привязан к стене, с него полосками содрали кожу, после чего его, еще живого, просто-напросто выпотрошили…

— Иисусе, — прошептала Энджи и так быстро перекрестилась, что, небось, сама не заметила.

Телефон Джерри вновь зазвонил.

Болтон нахмурился.

— Не могли бы вы снять трубку с рычага на какое-то время, мистер Глинн?

Похоже, Джерри это задело.

— Агент Болтон, из уважения к мертвым мое заведение будет закрыто столько, сколько потребуется, но мне постоянно звонят и интересуются, почему это происходит.

Болтон безнадежно махнул рукой, и Джерри ответил на звонок.

Послушав несколько секунд, он кивнул.

— Боб, Боб, послушай, у нас аварийная ситуация. Прости, но весь пол залило водой… — Он снова слушал. — Значит так, делай то, что я тебе скажу — сходи к Лири или в «Фермана». В другое место, ясно?

Он повесил трубку и вновь пожал плечами.

Я спросил:

— Откуда вы знаете, что Кара не была убита кем-то из знакомых? Например, Мики Дугом? Или во время некоего ритуала, придуманного некой бандой?

Оскар покачал головой.

— Не похоже. Все ее знакомые имеют алиби, включая Мики Дуга. Кроме того, большую часть времени по приезде в город она провела неизвестно где и как.

— Она давно здесь не была, — сказал Девин. — Ее мать не знает, куда она исчезала. А в этот приезд она пробыла в городе три недели и за это время вряд ли завела много новых знакомых в Бруклине.

— Бруклин? — спросил я, вспоминая свой сон.

— Бруклин. Это единственное место, которое она посещала несколько раз. Ее кредитная карточка зафиксировала счета из Ситисайда и нескольких ресторанчиков вокруг университета Брайс.

— Иисусе, — сказал я.

— Что?

— Ничего. Ничего. Послушайте, почему вы решили, что эти дела как-то связаны, если жертвы были убиты различными способами?

— По фотографиям, — сказал Болтон.

Я почувствовал в своей груди кусок льда, который начал потихоньку таять.

— Каким фотографиям? — спросила Энджи.

— У матери Кары, — сказал Девин, — скопилась почта, которую она не открывала несколько дней до смерти дочки. Среди писем был конверт без обратного адреса, без какой-либо записки, в нем была только фотография Кары, обыкновенное фото, ничего…

Энджи сказала:

— Джерри, можно воспользоваться вашим телефоном?

— В чем дело? — спросил Болтон.

Но Энджи была уже возле стойки, набирая номер.

— А другой парень, Стимович? — спросил я.

— В его комнате в общежитии никого, — сказала Энджи и повесила трубку, набирая другой номер.

— В чем дело, Патрик? — спросил Девин.

— Расскажите мне о Стимовиче, — сказал я, пытаясь скрыть панические нотки в своем голосе. — Девин. Я слушаю.

— Подруга Стимовича Элис Бурстин…

— В офисе Дайандры тоже никого, — сказала Энджи и повесила трубку, но тут же сняла ее и стала снова набирать.

— …получила аналогичное фото своего друга пару недель тому назад. Все то же. Ни записки, ни адреса, только фотография.

— Дайандра, — сказала Энджи в трубку. — Где Джейсон?

— Патрик, — сказал Оскар, — расскажи.

— У меня есть его расписание занятий, — сказала Энджи. — Сегодня у него только один семинар, и он закончился пять часов тому назад.

— Наша клиентка получила аналогичное письмо с фотографией с месяц назад, — сказал я. — Фото ее сына.

— Мы скоро будем. Оставайтесь на месте. Не волнуйтесь. — Энджи повесила трубку. — Черт, черт, черт, — сказала она.

— Пошли. — Я встал.

— Вы никуда не пойдете, — сказал Болтон.

— Арестуйте меня, — сказал я и пошел вслед за Энджи к выходу.

Мы застали Джейд, Габриэль и Лорен за обедом в студенческом союзе, но Джейсона с ними не было. И хотя женщины одарили нас неприязненными взглядами, говорящими «Кто вы, черт возьми, такие?», на наши вопросы они все же ответили. Никто с утра Джейсона не видел.

В своей комнате в общежитии он не был с прошлой ночи. Его сосед стоял посреди комнаты в тумане паров, исходящих из некоего горшка, и внимал воплям Генри Роллинза[16] из динамиков. На наш вопрос он ответил:

— Не знаю, не имею представления, где он может быть. Вот разве только с этим красавчиком, ну, вы знаете.

— Не знаем.

— Ну, такой крутой, да вы знаете, он иногда с ним тусовался.

— У него козлиная бородка? — спросила Энджи.

Сосед кивнул.

— И такие пустые, лишенные выражения глаза. Будто он из мира иного. Не похож на других «голубей». Странный, да?

— У него есть имя?

— Никогда не слышал.

Когда мы возвращались к машине, в моих ушах звучал вопрос Грейс, который она задала мне в ту ночь, насчет того, не может ли быть связи между двумя делами.

Теперь очевидно: да, может. И есть. Что же в таком случае получается?

Дайандра Уоррен получает фотографию своего сына и делает логическое заключение, что это связано с мафиозной компанией, которую она ненароком обидела. Другой вариант — она никого не обижала. С ней в контакт вступило подставное лицо, и встречались они в Бруклине. Эта особа говорила на ярко выраженном бостонском диалекте, и у нее были волосы цвета спелой пшеницы. Волосы Кары, когда я видел ее, были свежевыкрашены. Вообще-то у нее были светлые волосы, да и отметки на ее кредитке были сделаны в то же время, когда состоялся визит «Мойры Кензи» к Дайандре.

В квартире Дайандры Уоррен не было телевизора. Из газет она всегда читала «Трибьюн», а не «Ньюс», которая поместила фотографию Кары на всю первую страницу. Что касается «Трибьюн», которая была не так падка на сенсации и всегда опаздывала по части событий, она вообще не поместила фотографию Кары.

Когда мы подошли к машине, то увидели Эрика Голта, который подъезжал сзади на своей «ауди». Вылезая, он с удивлением посмотрел на нас.

— Каким ветром вас сюда занесло?

— Ищем Джейсона.

Он открыл багажник и стал доставать оттуда книги, лежавшие вперемешку со старыми газетами.

— Я думал, вы покончили с этим делом.

— Возникли новые обстоятельства, — сказал я с улыбкой, стараясь придать ей оттенок доверия, которого я на самом деле не испытывал. Я посмотрел на газеты в багажнике Эрика. — Собираете их?

Он кивнул.

— Я сваливаю сюда, а когда багажник уже не закрывается, отвожу все на свалку.

— Меня интересует газета десятидневной давности. Можно?

Эрик посторонился.

— Ради бога.

Я порылся в стопке «Ньюс» и нашел экземпляр с фотографией Кары.

— Спасибо, — сказал я.

— Не стоит. — Эрик закрыл багажник. — Если вы ищете Джейсона, загляните в «Кулидж Корнер» или в бары на Брайтон Авеню, такие как «Келлз», «Харперз Ферри», — это излюбленные места досуга студентов Брайса.

— Спасибо.

Энджи указала на стопку книг, которую Эрик держал под рукой.

— Задолжали в библиотеку?

Он кивнул, глядя на кирпично-белое здание общежития.

— Подработка. В наши непростые времена даже мы, солидные профессора, вынуждены заниматься репетиторством.

Попрощавшись, мы сели в машину.

Эрик помахал нам, затем повернулся и зашагал к зданию общежития, слегка насвистывая на свежем воздухе.

Мы обошли все бары на Брайтон Эйв, Норт Гарвард и еще несколько на Юнион-сквер. Джейсона нигде не было.

По дороге к Дайандре Энджи сказала:

— Зачем ты прихватил эту газету?

Я рассказал ей.

— Иисусе, — сказала она, — это же кошмар!

— Да, согласен.

Дорога к Дайандре шла по берегу моря, то взмывая вверх, то опускаясь вместе с ним в чернильную темноту бухты, напоминающей перевернутую вверх дном чашу. Мрачное предчувствие, не покидающее меня последние несколько часов, но пока прочно обосновавшееся в моем желудке, теперь захватило все мое существо настолько, что меня начало тошнить.