— И пиво тоже, — сказал Бубба, когда они подошли к дому. — Санта любит пиво. И против водки ничего не имеет.
— Ты там поаккуратней, — крикнула ему Энджи, пока я открывал багажник, чтобы вытащить сумки. — Нечего моего ребенка всяким глупостям учить.
На скулу мне легла снежинка и тут же растаяла. Энджи вытерла ее след пальцем. Она поцеловала меня в нос.
— Как же я рада тебя видеть.
— И я тебя.
Она взяла мою обожженную ладонь в свои и осмотрела здоровенный пластырь, которым я залепил ожог.
— Ты в порядке?
— Конечно, — сказал я. — Разве по мне не видно?
Она посмотрела мне в глаза. Эта потрясающая, взрывная, темпераментная женщина, в которую я был влюблен со второго класса.
— Ты отлично выглядишь, — сказала она. — Только какой-то задумчивый.
— Задумчивый.
— Ага.
Я вытащил сумки Энджи из багажника.
— Сегодня, когда я сидел возле реки и швырял в воду пистолет за пятьсот долларов, меня посетила одна мысль.
— Что за мысль?
Я захлопнул багажник.
— Я подумал, что радостей у меня в жизни гораздо больше, чем разочарований.
Она склонила голову и улыбнулась. На волосы ей падали снежинки.
— Правда? — спросила Энджи.
— Правда.
— Значит, ты победил.
Я глотнул холодного воздуха.
— На сегодняшний день — да.
— Ага, — сказала она. — На сегодняшний день.
Я закинул одну сумку на плечо, а вторую взял в правую руку. Обнял жену обожженной левой рукой, и мы направились по кирпичной дорожке к своему дому.
Благодарности
Отдельное спасибо:
лейтенанту Марку Гиллеспи из полиции транспортного управления залива Массачусетс и Крису Сильвии из компании «Фоксборо терминале»;
Энн Риттенберг, Эмми Шиффманн, Кристин Кайа и моей «семье», обитающей в центре Бостона: Майклу Моррисону, Брианне Халверсон, Сил Бэлленджер и Лайет Стелик;
Энджи, Майклу, Стерлингу и Тому — за внимательное чтение рукописи;
и Клер Уочтел — за то, что избавила собаку от глистов и сводила в парикмахерскую.
