— Ваше мнение понятно, — отреагировал Глава. — Продолжаем.

Свет загорелся на другом конце зала, показав приятную женщину с длинными каштановыми волосами. Та с улыбкой и прищуром смотрела в сторону Главы и даже бросала взгляд вниз, где на неосвещённом пространстве Алина ждала свой вердикт.

— Я подробно изучила все обстоятельства дела и не увидела в них ни одного признака замешанности сеньориты Заславской. Я ей верю и хочу дать шанс. Мой голос — «за».

— Благодарю, сеньора Родригез. Следующий.

Если до этого главы организаций сидели на равном друг от друга расстоянии, то после «сеньоры Родригез» участок остался затемнённым. Там вообще кто-то есть? Но это не важно, потому что слово взял первый персонаж неформальной наружности, мужчина с длинными платиново-светлыми волосами, в кожаной жилетке и кожаных штанах:

— После всего что произошло нужно обладать огромной смелостью, чтобы пойти на такой шаг. Мне кажется, пора разбавить скучный консерватизм Эннеи капелькой безбашенности. Ну и посмотреть, насколько у этой девушки яйца больше, чем у некоторых здесь присутствующих…

— Извините, — добавила Анна от себя.

— Ничего, — ответила Алина. Этот мужик ей понравился.

— … в общем, — продолжил неформал, — мы голосуем «за».

«Четыре против одного! Феноменально!».

— Принято, — сказал Глава и добавил повышенным тоном: — Может показаться, что дальнейшее голосование бессмысленно, но все мнения на этом собрании важны. Продолжаем.

Когда осветился новый участок, мужчина, сидевший там на стуле, встал. Он был ближневосточной наружности, в длинной белой рубахе, которую чаще всего носят арабы. В сторону Главы он смотрел с необъяснимой агрессией.

— Я понимаю, что последнее голосование было давно, но чтобы с тех пор нормальные аргументы уступили место рискованным предположениям?! Чушь! Я готов поддержать кого угодно, но только не эту дерзкую девчонку! Сестра шайтана — вот кто она. Мы — однозначно «против».

Он сурово оглянул остальных и бухнулся на стул, царапая ногтями подлокотник.

«А вот с тобой мы можем и не поладить, если продолжишь так себя вести».

— Последнее мнение, — объявил Глава. — Прошу.

В окружности оставалось ещё неосвещённое пространство, но Алина поняла, что раньше один из стульев там занимал Денис. Теперь это место должно принадлежать ей.

Свет загорелся над стулом, где сидела сухопарая женщина, возраст которой выдавали паутина морщин на лице и шее. За её спиной выделялся очень толстый мужчина с залысиной.

— Мне плохо понятно, — заговорила женщина, — почему вопрос с голосованием идёт перед обсуждением инцидента с нашей лабораторией, но раз уж так… девушка не имеет опыта, она стала атомисткой около пары недель назад и никак не пересекалась с Энней ранее. С таким же успехом можно набрать наших преемников, выйдя прямо сейчас на улицу. Кто в данном случае наименее компетентен — отдельный вопрос. Мы — «против». Хотя кого это волнует…

— Это волнует меня, — сурово заметил Глава. — Итак, голосование завершено. Большинством голосов кандидатура Алины Заславской в качестве Лидера одной из организаций Эннеи одобрена.

Девушка внутренне возликовала.

— … Далее, — продолжил Глава, — пройдёт процедура инициации. Вы готовы, госпожа Заславская?

Невесть откуда взявшийся прожектор осветил её место, заставив на несколько секунд ослепнуть. Попривыкнув, Алина осознала себя стоящей на сцене амфитеатра, где в качестве зрителей находились её будущие коллеги по цеху.

Девушка убрала руку от лица и осмотрела глав организаций. Одним она улыбнулась, другим сдержанно кивнула, сомкнув челюсти.

— Я готова.

— Процедура инициации, — начал объяснять Глава, — предполагает, что человек, даже будучи атомистом, всё равно должен иметь предрасположенность к той сущности, которую хочет контролировать. Поэтому сейчас могут быть два исхода: либо вы проходите инициацию и сможете стать Лидером организации, отвечающей за использование сущности смерти, либо… умираете.

Алина невольно округлила глаза от ужаса, хотя её предупреждали заранее. Осознавать это было сложно. Девушка хотела поискать поддержки в глазах тех Лидеров, которые высказались за неё, но поняла: лучше не начинать свой путь на стезе атомистов, чем сразу поставить себя слабой и беспомощной.

— Я готова, — повторила она, придав этим словам всю уверенность, какую смогла в себе найти.

— Что ж, — довольным голосом произнёс Глава где-то наверху, — тогда приступаем к процедуре инициации!..

***

На коньке крыши обычной избы стоял крупный светловолосый мужчина — это был Валера, местный лесник, который как обычно помогал местным по любым поводам. Только что он закончил чинить крышу, а до этого установил новые окна в рамах, заделал стены, выкопал на огороде всё, что пришла пора выкапывать, и собрал что осталось собрать.

Мужчина оглядел окрестности: из множества домов среди нескольких деревень, что расстилались до горизонта, заселёнными были всего несколько десятков. Никому из местных помощь вроде больше не требовалась.

— Ну всё, тёть Нюра, — громко сказал Валера, разминая затёкшие плечи, — принимай работу. Чем не красота.

Из дома вышла маленькая старушка и, охая, принялась восхищаться: и то сделано замечательно, и это…

— А у Афанасьевны дом-то ты тоже чинил?

— Конечно, тёть Нюра, кто ж ещё.

— И как?

— Твой лучше получился, — ответил Валера, понимая, к чему всё идёт.

— А у Митяевны?

— Ещё нет. Но такую красоту я там повторить не смогу.

Этот обмен любезностями продолжался добрых полчаса, пока Валера спускался, собирал по участку инструмент, переодевался из рабочих обносков в привычную просторную рубаху и льняные штаны и наслаждался заслуженным обедом.

Когда старушка отлучилась на полминуты и вернулась с кошельком, Валера нахмурился.

— Тёть Нюра, мы же договаривались!

— Так я…

— Договаривались! А иначе ноги моей здесь больше никогда не будет!

Старушка недовольно махнула рукой и дождалась, пока Валера доест, чтобы проводить до покосившегося сарая, где в тёмной глубине среди груды старой мебели и паутины стопками лежали книги.

Валера бережно осматривал одну за другой, откладывая особо ценные экземпляры. Наконец, выбрал несколько и положил в авоську, которая уже содержала штук двадцать, если не больше.

— Это оставь на потом, — сказал он, указывая на те книги, из которых образовал отдельную башню.

— Так ты же вечером в баньку собрался! Там и заберёшь.

— Не, возьму за какую-нибудь другую работу.

— Книжками сыт не будешь, — заметила старушка. — Ну вот зачем тебе столько?

— Я же говорил, что вместе с домом вся моя библиотека сгорела.

— Так денежка нужнее будет! Что-то на себя потратишь, а что-то — на книжки.

— С «денежками» проблем нет, но не буду же я новёхонькие полки ими заполнять?

Тётя Нюра поняла, что доказать глупому мальцу ничего не сможет, поэтому махнула рукой, но при этом ещё раз за всё поблагодарила.

Валера рывком поднял авоську, отчего рука заныла, и вышел с участка.

По заросшей бурьяном улице, он направлялся в свою избу. Иногда налетал прохладный ветер. Валера посмотрел вдаль — навстречу ему летели тучи. Значит, быть дождю.

Лето покидало эти края, уступая место осени. Местные старики и старушки заканчивали садово-огородные дела, ожидая большого перерыва, когда, как говорится в пословице, готовят телеги. Валера предположил, что в ближайшие дни обходов деревень больше не будет — тут можно вплотную заняться своим домом, обжить его по-настоящему.

Через опустевшие после сбора урожая поля, мимо снопов сена, по дорогам, что уже не выдерживали потоков сельскохозяйственной техники и участившихся дождей, Валера, наконец, добрался до леса. Для авоськи с книгами всё чаще приходилось менять руки, особенно теперь, когда ровные поверхности уступили место горкам и оврагам. Мужчина обречённо вздохнул — в последние пару недель он усиленно взялся за помощь другим, вопреки тому, о чём говорил отец много лет назад, и подчас забывал о полноценном отдыхе. Но в кои веки захотелось ощущать себя полноценным, потому что именно в помощи Валера видел смысл жизни. «Вот только многим ли ты поможешь с сорванной спиной и больными руками?» — прозвучал вопрос в голове, заданный спокойным, но жёстким тоном отца.