Шэд точно знала, что современная медэкспертиза обнаружить следы моментального блокиратора не может в принципе. А уж проехать незаметно десяток километров по степи от колхоза, где она объясняла Наташе Поповой, что если поля залить водой даже после посева, то хуже не будет — вообще задачка для дошкольника… Труднее было слесарям с МТС в самогон добавить нейтрализатор вкуса: они буквально глаз с этой бутылки не сводили. А все остальное — вообще рутина. Блокиратор, вливание стакана водки, затем объект направляется в нужную сторону по дороге, а когда движения его теряют четкость — легкое щелчок, вызывающий приступ рвоты и слабый удар, приводящий к резкому вдоху. А все остальное доделает прохладная апрельская ночь… то есть на ночь Шэд все же не рассчитывала и уехала обратно, лишь убедившись, что еще одну строчку в первом списке можно вычеркивать. Но время-то бежит быстро, а список такой длинный…
Откровенно говоря, Таня и не собиралась кого-то пинать на Сальском заводе кузнечно-прессового оборудования: причины, из-за которых завод планы постоянно срывал, она и так знала. Но вот Шэд было нужно, чтобы Сергей Николаевич Береза эти причины сообщил ей вслух и, желательно, при свидетелях. Впрочем, подтолкнуть заинтересованного человека к произнесению нужных слов нетрудно. Немного труднее сделать так, чтобы эти нужные слова и нужные люди услышали и запомнили, но для профессионала почти ничего невозможного нет, так что ранним утром воскресенья разбуженный ни свет, ни заря товарищ Пальцев, что-то бормоча про себя, выписывал Тане командировку на турбинный завод:
— Татьяна Васильевна, если ты сможешь и нас заодно турбину выбить…
— Я, конечно, попробую, но куда мы ее втыкать будем? Турбина без генератора — уголь на ветер.
— А эти венгры…
— Во-первых, на венгров у меня денег не осталось. А во-вторых, даже если вы мне денег и дадите, то они умеют генераторы делать мегаватт максимум до десяти, а турбина будет мегаватт на пятьдесят. Есть, конечно, вариант…
— Выстроить собственный завод?
— Я похожа на дуру непроходимую? Мощные генераторы делает Сименс и Электросила… а я да, похожа на дуру: одного завода на всю страну явно недостаточно. Я-то сначала подумала, что пусть венгры у немцев генератор купят и нам за свой продадут, но уж проще напрямую в Германии купить. Проще, но это будет неправильно. А правильно — вы совершенно правы — свой завод выстроить.
— Я слышал, что в Лысьве еще до войны собирались такой завод строить.
— Но пока не выстроили, я попробую все же с немцами договориться. Не получится — и турбину себе просить не буду, а в Сальске-то генератор уже стоит… без турбины. Поэтому второй завод планы не выполняет… то есть не очень сильно перевыполняет, а товарищу Мао всё оружия мао да мао… американцы Гоминьдану много всякого шлют, а мы…
— Ладно, хоть и не для себя, но для общего дела — выбей из них эту турбину! Эх, ну почему ты еще не в партии?
— Сами же видите: дура я непроходимая. А зачем такие в партии? В партии дур и без меня… в партии дуры не нужны! Спасибо, я поскачу уже…
— Ох, доскачешься ты, товарищ Серова. Хоть в Харькове язычок свой попридержи… Успеха!
Честно говоря, Таня не рассчитывала, что в Харькове на ее просьбу хоть кто-то откликнется. И предчувствия ее не обманули: на харьковском турбинном заводе на девочку посмотрели как на сумасшедшую и единственное, что не позволило послать ее матом, был очевидно юный возраст. Девушка же, выслушав все, что харьковчане думают о пожеланиях сальских и владимирских руководителей, спокойно покинула кабинет, пробормотав напоследок «ладно, война придет — попросите вы у меня хлебушка». И неторопливо пошла осматривать достопримечательности города. Откровенно говоря, пока еще осматривать было почти нечего, восстановление города, хотя и шло «ударными темпами», продвинулось не очень далеко — но Таню это вообще не волновало. Как не волновало и Шэд: у нее была совсем другая задача…
Почти полтора десятка свидетелей показали, что Евсей Григорьевич спокойно спускался по лестнице, никого не трогал, ни с кем не сталкивался — а затем упал и даже не пытался встать. Просто упал — и, когда к нему добрались врачи из «Скорой» — оказался совсем мертвым.
Шэд прекрасно знала, кого люди не замечают — собственно, именно поэтому ее и не замечал никто, когда ей этого хотелось. А сегодня ей этого очень хотелось — и наработанный опыт снова не подвел. Ей иногда даже было интересно попробовать перед тем, как выполнить очередную работу, что-нибудь громко прокричать, обращаясь к окружающим — но это было очевидной глупостью и выработанные многими десятилетиями инстинкты все равно не позволили бы ей это сделать. А так — незаметно пришла, работу сделала, ушла незаметно. На соседней улице поймала «левака» (причем автомобиль был грузовой, с полным кузовом каменного мусора с очередного «восстанавливаемого» здания), доехала поближе к аэродрому, прошлась пешочком немного, села в самолет и отправилась в Москву. Мысленно вычеркнула еще одну строчку в своем списке — и уснула: день предстоял хлопотный, нужно было выспаться заранее…
Лаврентий Павлович спокойно слушал очередную сводку:
—… покинув квартиру Голованова, она позвонила, как позже выяснилось, академику Семенову, отпросилась с занятий и, вызвав скоростной самолет из Коврова, вылетела в Сальск. Там у нее состоялся не очень приятный разговор с директором завода Березой, который в очередной раз задержал поставку ротационного кузнечного пресса заводу номер два…
— Причины очередной, как вы говорите, задержки известны?
— Более чем: заводу не хватает электричества, а электростанция… оборудование электростанции пришло некомплектное. То есть пришел германский генератор, а паровая турбина… ее изначально не было. Об этом, собственно, товарищ Береза и сообщил, в довольно резких выражениях. Тогда она потребовала у него письмо о необходимости срочно поставить турбину, а когда Береза ей отказал, то вылетела во Владимир и такое письмо и командировочное предписание получила у первого секретаря обкома. Вылетела ранним утром в Харьков, поехала на турбинный завод…
— А разве он уже заработал?
— Обещают пуск завода произвести этим летом, но вся его продукция…
— Дальше.
— Получила отказ, в очень грубой форме. Тоже нагрубила, сказал «война начнется, попросите у меня хлебушка», вернулась на аэродром, вылетела в Москву. Ужинала в ресторане гостиницы «Москва», заказала…
— Это неважно. Важно то, что она все же пытается хоть как-то помогать в восстановлении народного хозяйства… а еще важно, что пытается она это делать без особого успеха. Что, в общем-то, печально…
Домой, то есть в общежитие, Таня приехала в настроении очень задумчивом. В комнате была только Нина, которая, взглянув на соседку, предложила ей «быстренько чайку заварить» и сбегать за ужином в столовую:
— Там сегодня очень вкусные котлетки дают, причем не по одной, а сколько попросишь. Я такие первый раз в жизни пробовала: с мясом и грибами. Только там рецепт не знают, им в столовую уже готовые привозят. Мне вот даже интересно стало: как это они из Коврова котлеты возят, а они совсем свежие.
— Очень просто, они же все продукты на машинах везут, причем ночью, когда довольно холодно. Вот котлеты испортиться и не успевают… знаешь что, купи на всех картошки с котлетами, по паре штук. Деньги возьми.
— Мы уже поели, а деньги…
— А я премию получила, нужно ее торжественно отметить. Так в столовой еще что-то вкусненькое есть сегодня?
— Еще салат из огурцов, со сметаной!
— Значит и салат бери. Будем праздновать!
— По какому поводу кутеж? — поинтересовалась Люба, заходя в комнату.
— По поводу премии мне, такой всей из себя талантливой, — хмыкнула Таня. — Вот ты математику изучаешь…
— Ну да.
— Тогда ответь мне на такой вопрос: почему у нас в стране заводов по выпуску генераторов электрических штук пять, а по выпуску турбин для них — только два?
