Свой взгляд на проблему цеховых организаций в древней Руси я сформулировал в конспективной форме в 1936 г.[1599]
С.В. Юшков нашел возможным говорить о цеховом строе для значительно более раннего времени: «Об организации цехов наши памятники IX–XII вв. молчат, но это не значит, что их не было; существование их вполне возможно»[1600].
Последней по времени опубликования работой, затрагивающей проблему ремесленных организаций, является статья К.А. Пажитнова, в которой автор приходит к выводу, высказанному в весьма категорической форме: «В сохранившихся памятниках допетровской Руси не содержится ни малейших признаков существования такого института (речь идет об особых организациях ремесленников)». «В Московской Руси не было ничего подобного цеховому устройству Западной Европы»[1601].
Из своих предшественников К.А. Пажитнов выбирает в качестве объектов критики только Лешкова и Довнар-Запольского, обходя молчанием более серьезную работу Ефименко.
В противопоставлении русского ремесла, связанного с торгом, ремеслу западному, цеховому, которому «чуждо смешение торговцев и ремесленников» (стр. 164), К.А. Пажитнов неправ, так как и русские и западные мастера почти всегда сами продавали свои товары, выступая на рынке в торговом ряду в качестве торговцев. Флорентийские цехи включали в свой состав крупных торговцев; то же наблюдаем и в передовом Брабанте[1602].
Ссылки на Ю. Крижанича и И. Посошкова, позволившие автору отрицать даже подобие цеховых организаций, неубедительны. Крижанич рекомендует взяться за государственное упорядочение ремесленных организаций. О том же говорит и Посошков, который добавляет еще требование установления системы патентов на изобретения. Не средневековый цех, возникающий нередко вопреки государственной власти, а мануфактур-коллегия и главный магистрат были идеалом Крижанича и Посошкова.
Нельзя также считать серьезным аргументом и указание на то, что правительство не стремилось создать ремесленные организации (стр. 166). Ведь западные цехи возникли без всяких предписаний со стороны верховной государственной власти. Все петровские указы, касающиеся ремесленных организаций, К.А. Пажитнов относит за счет европейского влияния, примыкая в этом к Рычкову и Дитятину. Однако, анализируя указы 1700, 1704 и 1721 гг., мы видим в них очень много своего, русского, и притом существовавшего задолго до Петра. Так, например, обязательная запись у воевод, упомянутая в указе 1704 г., встречается еще в Торговом уставе 1667 г.[1603] Выборные старосты рядов и сотен известны нам с XV в., а в XVII в. упоминаются очень часто (см. у Довнар-Запольского, стр. 147–148). Не было новостью и «освидетельствование гезеля», т. е. проверка знаний ученика, требуемое указом 1721 г.: на полвека ранее в Астрахани, например, производился экзамен ученику, и члены организации давали свидетельство на звание мастера[1604].
Любопытно, что даже в отношении юрисдикции цехов Петр поступился своей любовью к последовательности, четкости и изъял цехи из ведения Юстиц-коллегии, оставив все судебные дела в городских магистратах. В этом опять сказалась «старина», «пошлина», так как городские ремесленники не получали, а сохранили самоуправление.
Наш обзор той небольшой литературы, которая существует по вопросу о русских ремесленных организациях, показал всю спорность и сложность этого вопроса. В спорах ясно обозначились два противоположных взгляда; материалом для обсуждения являлись почти исключительно данные XVIII в., до конца так и не исчерпанные ни одной из сторон.
Если вопрос о ремесленных корпорациях времен Алексея Михайловича оказался весьма дискуссионным, то для эпохи XIV–XV вв. он даже и не ставился. В силу этого наша задача — проследить формы ремесленной организации именно в эти столетия — еще усложняется. Обзор литературы показал также, что уяснению вопроса нередко препятствовали отсутствие четкости в его постановке и слишком суммарное представление о цехах в Западной Европе. Отрывочным русским свидетельствам противопоставлялось синтетическое представление о цехе вообще, абстрактная социологическая категория, возникшая как обобщение множества разнородных вариантов.
В настоящее время медиевисты с достаточной полнотой изучили цеховой строй Западной Европы. Закончены споры о происхождении цехов, об их сущности, и отчасти решен вопрос об их эволюции с X по XVI столетие. К сожалению, в изучении развития цехового строя главное внимание было обращено на расцвет и упадок цехов; объектом исследования были преимущественно цехи не только вполне сложившиеся, но уже пережившие свой расцвет и содержавшие ряд противоречий, приводивших их к омертвению.
В большинстве случаев эта особенность изучения была обусловлена обилием источников, относящихся именно к данной стадии развития цехов. Ранние этапы жизни цехов не знают писаной регламентации; цеховые уставы появляются спустя долгое время после фактического возникновения корпорации. Первичный период цехового строя (до появления статутов) изучен недостаточно. Нельзя сказать, что западноевропейская буржуазная историография обходила этот вопрос, но предлагавшиеся решения были неудовлетворительны.
Сложный вопрос происхождения средневековых ремесленных корпораций с исчерпывающей полнотой решен классиками марксизма:
«Необходимость объединиться против объединенного разбойничьего дворянства, потребность в общих рыночных помещениях в эпоху, когда промышленник был одновременно и купцом, рост конкуренции со стороны стекавшихся в расцветавшие города беглых крепостных, феодальный строй всей страны — все это породило цехи» (курсив наш. — Б.Р.)[1605].
Для того, чтобы заранее оговорить свое понимание эволюции цехового строя, предлагаем следующие три этапа развития цехов.
Первый этап в жизни средневековых ремесленных корпораций обусловлен развитием полусвободного городского ремесла, работающего на заказ, и появлением рынка, на котором выступают сами производители. Ремесленники селятся в городе по профессиональному признаку. Поселок ремесленников одной специальности является как бы территориальной общиной со своей юрисдикцией, своей выборной администрацией, своей военной организацией. Связующим элементом является необходимость коллективной защиты своих интересов от посягательств феодалов. В системе феодального города, бок-о-бок с вооруженным бургом ремесленники могли отстаивать свои права только сплотившись в корпорацию.
Внешними признаками первоначального ремесленного объединения были совместные пиры в определенные дни года, совместное празднование (обычно в честь христианского патрона данного ремесла), постройка патрональной церкви. В этот патриархальный период развития цехов не было еще необходимости в официальном оформлении цеха особым уставом или грамотой. Нередко корпорации могли существовать несколько столетий и не оставить ни одного письменного документа, так как их существование определялось обычным правом.
На этой стадии, длительность которой была различна в каждой стране, отсутствует не только документальное оформление цеха, но и цеховое принуждение (Zunftzwang) и строгая регламентация внутрицеховых порядков. Ассоциация мастеров еще заинтересована в привлечении сочленов, не ставит никаких препятствий их производственной деятельности и не устраивает еще при приеме в цех никаких запретных рогаток вроде пробного изделия — Meisterstück.
Для передовых стран Европы (в том числе и Руси) этот этап можно датировать XI–XII вв.
Второй этап совпадает с бурным ростом промышленных городов и широким развитием международной торговли. Ремесленники переходят к работе на рынок и через рыночные отношения втягиваются в жестокую конкуренцию друг с другом, а также с пришлыми ремесленниками из других городов и из деревень.
