Общий вес железа, вносимого в качестве оброка, достигал 1220–1660 кг. Годовая производительность такой домницы никак не менее нескольких тонн железа.
В других случаях исчисление оброка велось на «прутья». Прут железа равнялся 10 крицам. Были домницы, с которых взималось в среднем по 8 прутьев железа (т. е. 80 криц — 960-1280 кг) или по 5 прутьев[1059].
Различие в обложении предприятий объясняется неодинаковой их мощностью.
Для сравнения напомним, что крицы в городах домонгольского периода не превышали 3–5 кг. Несомненно, в доменном деле были достигнуты известные успехи к концу XV в., и его техника к этому времени значительно усовершенствовалась. Дальнейшее развитие, выходящее уже за хронологические рамки данного очерка, шло по линии механизации доменного процесса: мельничное колесо применялось и для дробления руды и для приведения в действие мехов (которые существенно меняют свою конструкцию) и для работы «кричного» молота, которым проковывали крицу, вынутую из печи[1060].
Сведений об изменении технических приемов деревенских кузнецов у нас от этого времени нет. Археологический материал, к сожалению, слишком скуден[1061], а писцовые книги, говоря о кузнецах, совершенно не затрагивают техники производства. То обстоятельство, что доменное дело так значительно шагнуло вперед, объясняется связью его с рынком и с городом.
Несколько больше сведений, чем о кузнецах, имеется о гончарах XIII–XV вв. В техническом отношении здесь интересны два вопроса: тип гончарного круга и способ обжига горшков.
Из вариантов гончарного круга возможны или ручной (медленно вращающийся) или тяжелый, с большой инерционной силой вращения, ножной круг, который в городах XVI–XVII вв. является господствующим.
Археологический материал сопутствует нам здесь только частично — керамика XV в. археологически известна очень мало. Горшки из поздних курганов решительно ничем не отличаются от более ранних горшков XII–XIII вв. Например, в одном из курганов по р. Болве вместе с височными кольцами XIV–XV вв. найден горшок со следами присыпки песка на дне, сформированный на гончарном круге с подкладкой, на которой было вырезано клеймо в виде креста, вписанного в круг[1062]. В этой же курганной группе мы можем проследить то же явление наследственности гончарного дела, которое отмечено было для более раннего времени.
Вывод этот основывается на обычном для всех знаков собственности усложнении начертаний при переходе в следующее поколение. Отец, передавая сыну имущество, передает ему и свой знак собственности, тамгу. Сын дополняет к отцовскому знаку «отпятныш» и тем самым усложняет его.
В курганах близ с. Колчина найдены 3 горшка с клеймами. Клеймо на горшке из кургана № 54 представляет собой простой круг. В кургане № 28 (датированном височным кольцом) клеймо усложнено вписанным в круг крестом; и, наконец, в кургане № 75 за основу клейма взято предшествующее, но вокруг него проведено еще одно кольцо с четырьмя радиусами. Усложнение клейм может свидетельствовать о том, что в XIV в. гончарное ремесло было таким же наследственным, делом, переходившим от отца к сыну, как и два-три столетия назад.
По внешнему виду все три горшка очень близки друг к другу: круто отогнутый венчик, орнамент линейный и в форме запятых. Все они формованы на ручном кругу с подкладкой и подсыпкой[1063].
Из керамики XV в. можно упомянуть большую корчагу из подмосковного села Семцинского (близ современной Крымской площади в Москве). Сделана она также на ручном кругу и хорошо обожжена[1064].
Хороший обжиг, может быть, надо относить за счет техники московских гончаров, так как Семцинское слишком близко было расположено к Москве, чтобы его можно было считать типичным сельским поселением. Все приведенные отрывочные археологические данные говорят о господстве прежнего ручного круга. Для доказательства, что это не случайное впечатление, а вполне закономерное, обратимся к этнографическим материалам XIX–XX вв.
В конце XIX в. многие земские деятели были озабочены улучшением крестьянской кустарной промышленности. В различные губернии России были командированы сотрудники земств, собиравшие сведения о состоянии кустарных промыслов и отчасти принимавшие меры к улучшению положения кустарей. Оказалось, что во всех северо-восточных губерниях деревенские кустари-гончары работали на ручных кругах чрезвычайно архаичного типа. Отсюда проистекали и малая выработка и относительно худшее качество посуды[1065].
Отчеты рисуют крайне печальную картину застойности промысла и нежелания крестьян перейти к более совершенному оборудованию из-за боязни налоговой политики царского правительства.
Командированные земские статистики, располагавшие очень скромными средствами, пытались закупить в городе образцы ножных кругов с «гончаками» (маховиками) на железном веретене, заказывали на месте деревянные веретена (с цевочными клетками), но их усилия не увенчивались успехом. Гончары продолжали работать на старинных дедовских станках. Даже целые гончарные слободы, где количество кустарей-гончаров доходило до 80 дворов (напр., с. Жеромысл, б. Мещовского уезда), держались за ручной круг. Приобретение нового оборудования не всегда было под силу кустарям.
В начале XX в. архаичными формами гончарства заинтересовались и археологи, поразившиеся сходством современных горшков с курганными. Приведем одно из первых описаний: «Заметив клейма на днищах горшков, выставленных для продажи на рынке с. Рогачева, Дмитровского у., подобные встречаемым на курганных сосудах, я употребил усилия разыскать мастеров и ознакомиться с техникой дела… Горшки лепятся на гончарных кругах самого примитивного устройства: в конце короткой скамейки укреплен кол, на который насаживается аккуратно пригнанный деревянный круг. Круги эти меняются. Посредине почти каждого из них имеется углубленное клеймо, которое и оттискивается на дне… Здесь все глубоко первобытно: и станок, и техника, и орнамент, и самая форма сосуда»[1066].
После этого дмитровские гончары долго пользовались вниманием этнографов и археологов, изучавших технику XI–XII вв. по современным материалам. Не менее архаичен был у деревенских гончаров XIX–XX вв. и обжиг посуды.
Цитированный выше Ф.Н. Королев пишет относительно гончаров: «Главный недостаток приготовляемой ныне глиняной посуды — плохой обжиг…» И далее он отмечает, что ручному кругу всегда сопутствуют примитивные ямные печи: «Бедность их простирается до того, что и те дешевые печи, в которых они ныне обжигают посуду, принадлежат иногда 3–4 гончарам»[1067].
Итогом наших этнографических экскурсов является следующий вывод: деревенская керамика XIX–XX вв. сохранила почти в полной неприкосновенности характерные черты деревенской керамики XI–XII вв. Керамика XIV–XV вв., известная нам по немногим образцам, не нарушает этой картины неподвижности гончарной техники в русской феодальной деревне.
В писцовых книгах XV в. слово «гончар» сохраняет еще смысловую связь со словом «горн», но под «горном», очевидно, приходится понимать просто печь[1068].
Техника деревенского ювелирного дела может быть сравнительно хорошо прослежена по новгородским и московским курганам[1069].
Того резкого перелома, который отмечен выше для городского промысла, перелома, связанного с монгольским нашествием, мы здесь не наблюдаем. Те же типы вещей, которые бытовали в XI–XIII вв., продолжают существовать (изменяясь и эволюционируя) до XIV–XV вв.
