Вещи, сохраненные в ризницах и сокровищницах, дают материал только по городскому и вотчинному ремеслу, совершенно не отражая деревенского ремесла. Единственным источником сведений о продукции деревенских мастеров служат курганные инвентаря. Но и здесь мы оказываемся в худшем положении, чем в отношении предшествующей эпохи. Курганный обряд погребения отмирает, параллельно атому идет уменьшение количества вещей в могилах. Древний обычай снабжать покойника вещами постепенно вытесняется церковным обрядом погребения без вещей. Обнаружить бескурганные насыпи XIV–XV вв. так же трудно, как отыскать неукрепленное селище, но в отличие от ценных находок при раскопке селищ могилы не вознаграждают исследователей — они совершенно лишены вещей.

Есть лишь два исключения: Новгородская земля и Московское княжество с прилегающими землями, где курганы и вещи в них существовали до XIV–XV вв. Исследование Новгородской земли производилось Л.К. Ивановским с 1872 по 1891 г.; за это время им раскопано 5877 курганов[1043]. Раскопки Ивановского охватили обе половины Вотской пятины (Лопскую и Залужскую сотни). Основная масса исследованных курганов находится на территории, описанной в древнейших писцовых книгах. Некоторые селения сохранили до сих пор названия XV в., а наличие близ них курганных групп доказывает еще большую древность их. На запад от области раскопок Ивановского провел также массовое исследование курганов В.Н. Глазов, копавший в Псковской и отчасти Новгородской земле[1044]. Им раскопано в 1898–1901 гг. 415 курганов. Таким образом, всего в этом краю раскопано 6302 кургана, из которых большая часть относится ко времени X–XIII вв., но все же около 1500 курганов падает и на изучаемое время. Некоторые курганы содержат псковские и новгородские монеты XV в.[1045]

Вокруг Москвы, в княжествах Московском, Рязанском, Тарусском, Воротынском, Одоевском, Белевском, Мценском, Пронском, другими словами, в бывшей земле вятичей, курганный обряд погребения дожил до XIV в. Эти курганы были тщательно изучены А.В. Арциховским[1046].

Из сотни курганов, поддающихся точной датировке, на XIII в. приходится 39 и на XIV в. — 3 кургана[1047]. Таким образом, на Оке и Москве-реке мы располагаем для этого времени 72 хорошо изученными курганами со значительным количеством вещей в каждом. Есть курганы этого времени и в землях бывших кривичей.

В общей сложности для Северо-Восточной Руси XIII–XIV вв. можно указать некоторое количество вещественных источников, меньшее, чем для эпохи XI–XIII вв., но все же позволяющее сделать некоторые выводы.

Письменные источники для деревни и вотчины становятся обильными лишь с конца XV в., когда, в связи со сложением национального государства, проводится ряд переписей, результаты которых — писцовые книги — дошли до нас. Переписи более ранние известны нам лишь отрывочно[1048].

Летописи, жития святых и различные грамоты касаются сельских поселений редко и то в большинстве случаев номенклатурно, перечисляя названия поселков. Но все же данные письменных источников, при всей их досадной неполноте и краткости, позволяют составить некоторое представление о селах, деревнях, погостах и слободах XIII–XV вв.

В некоторых случаях приходится пользоваться ретроспективным методом и избирать в качестве исходной точки более поздний материал, XV–XVI вв., отправляясь от которого можно, с известной долей вероятия, восстановить облик деревенского ремесла и в более раннее время. Таким материалом являются, например, писцовые книги Новгородских пятин 1494–1500 гг.[1049]

Ремесло средневековой Руси можно разбить на три части, присущие любой феодальной стране: 1) деревенское ремесло, тесно переплетенное с домашними промыслами, 2) городское ремесло и 3) вотчинное ремесло, занимающее среднее положение между городом и деревней; вотчинные порядки пронизывали в одинаковой степени и деревню, и город, придавая им специфический феодальный характер.

Границы между этими тремя видами ремесла неясны уже потому, что нет вполне определенных границ между городом, вотчиной и деревней.

Рассмотрим вначале ремесло в деревне. По сравнению с предшествующим временем здесь произошли некоторые изменения в техники и организации ремесла, но очень незначительные. Техника многих производств домонгольского периода дожила до XIX–XX вв. без существенных перемен; в этом отношении деревенское ремесло постоянно отставало от города. Отличие от киевского периода заключалось в увеличении количества специальностей, выделившихся из домашнего производства в ремесло, и в большем отрыве деревенского ремесла от земледелия.

Изменения, происшедшие в технике ремесла, можно проследить очень неполно. Больше всего сведений у нас о доменном деле[1050].

Варка железа производилась в Вотской пятине, в Устюжне Железнопольской, в Непокое на берегу Белого моря. Помимо этих хорошо известных районов, домницы несомненно существовали и в других местах[1051].

Девять домниц XV в. раскопаны Н.П. Милоновым на городище «Кривит» в Торопце. Домница представляет собой большое помещение (около 80 кв. м) с четырьмя сыродутными горнами по углам. В ямах около горнов — крицы и шлак[1052].

По писцовым книгам мы знаем домницы с 1–2 печами (горнами), но в некоторых случаях можно предполагать и большее количество их[1053].

Торопецкая домница с 4 печами очень близко напоминает описание старой монастырской домницы XVII в. «Подле тое кузницу стоит домница, в ней четыре печи, где кричное железо из руды варят. В той домницы двои мехи кожаньные ветхие, да кричного железа сем десят две кричи…»[1054] Печи домниц для лучшей тяги были вытянуты вверх. Судя по позднейшим (XVII в.) описаниям, шахта печи имела квадратное сечение 50–60 см при высоте около 3 м.[1055]

Руду для домниц, по всей вероятности, предварительно обрабатывали. Косвенно об этом может свидетельствовать существование в западнорусских землях в XV–XVI вв. различных специалистов по промывке, выплавке и: проковке криц. Промывкой руды занимались ру́дники, выплавкой — дымари и проковкой криц — кузнецы-ковали. Кроме того, существовали железняки, определить место которых в железоделательном процессе не представляется возможным[1056].

В новгородских пятинах наряду с домниками существовал многочисленный разряд ру́дников, именовавшихся копачами[1057]. Руду нередко приходилось доставлять за несколько километров от домницы. Перед началом плавки в домнице заделывали отверстие, образовавшееся от вытаскивания крицы, засыпали шихтой и нагнетали воздух мехами. В конце плавки на дне печи получалась губчатая крица весом в 12–16 кг. За сутки печь могла дать до 6 криц, т. е. около 70-100 кг готового металла. Цифры эти относятся к примитивным домницам XVII–XIX вв., но с очень большой долей вероятия могут быть отнесены и к XV в., так как размеры домниц XV–XVII–XIX вв. совершенно одинаковы.

О производительности домниц дает представление норма оброка, причитавшегося с каждой из них. В Ямском уезде Вотской пятины, в селе Виликине, во владении пяти дворов находилась домница, «…а старого дохода шло 100 криць желѣза, боранъ, куря, возъ сѣна; а ключнику 10 криць желѣза, 2 лопатки бораньи, сыръ, 2 горсти лну»[1058].