Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Вещи, сохраненные в ризницах и сокровищницах, дают материал только по городскому и вотчинному ремеслу, совершенно не отражая деревенского ремесла. Единственным источником сведений о продукции деревенских мастеров служат курганные инвентаря. Но и здесь мы оказываемся в худшем положении, чем в отношении предшествующей эпохи. Курганный обряд погребения отмирает, параллельно атому идет уменьшение количества вещей в могилах. Древний обычай снабжать покойника вещами постепенно вытесняется церковным обрядом погребения без вещей. Обнаружить бескурганные насыпи XIV–XV вв. так же трудно, как отыскать неукрепленное селище, но в отличие от ценных находок при раскопке селищ могилы не вознаграждают исследователей — они совершенно лишены вещей.

Есть лишь два исключения: Новгородская земля и Московское княжество с прилегающими землями, где курганы и вещи в них существовали до XIV–XV вв. Исследование Новгородской земли производилось Л.К. Ивановским с 1872 по 1891 г.; за это время им раскопано 5877 курганов[1043]. Раскопки Ивановского охватили обе половины Вотской пятины (Лопскую и Залужскую сотни). Основная масса исследованных курганов находится на территории, описанной в древнейших писцовых книгах. Некоторые селения сохранили до сих пор названия XV в., а наличие близ них курганных групп доказывает еще большую древность их. На запад от области раскопок Ивановского провел также массовое исследование курганов В.Н. Глазов, копавший в Псковской и отчасти Новгородской земле[1044]. Им раскопано в 1898–1901 гг. 415 курганов. Таким образом, всего в этом краю раскопано 6302 кургана, из которых большая часть относится ко времени X–XIII вв., но все же около 1500 курганов падает и на изучаемое время. Некоторые курганы содержат псковские и новгородские монеты XV в.[1045]

Вокруг Москвы, в княжествах Московском, Рязанском, Тарусском, Воротынском, Одоевском, Белевском, Мценском, Пронском, другими словами, в бывшей земле вятичей, курганный обряд погребения дожил до XIV в. Эти курганы были тщательно изучены А.В. Арциховским[1046].

Из сотни курганов, поддающихся точной датировке, на XIII в. приходится 39 и на XIV в. — 3 кургана[1047]. Таким образом, на Оке и Москве-реке мы располагаем для этого времени 72 хорошо изученными курганами со значительным количеством вещей в каждом. Есть курганы этого времени и в землях бывших кривичей.

В общей сложности для Северо-Восточной Руси XIII–XIV вв. можно указать некоторое количество вещественных источников, меньшее, чем для эпохи XI–XIII вв., но все же позволяющее сделать некоторые выводы.

Письменные источники для деревни и вотчины становятся обильными лишь с конца XV в., когда, в связи со сложением национального государства, проводится ряд переписей, результаты которых — писцовые книги — дошли до нас. Переписи более ранние известны нам лишь отрывочно[1048].

Летописи, жития святых и различные грамоты касаются сельских поселений редко и то в большинстве случаев номенклатурно, перечисляя названия поселков. Но все же данные письменных источников, при всей их досадной неполноте и краткости, позволяют составить некоторое представление о селах, деревнях, погостах и слободах XIII–XV вв.

В некоторых случаях приходится пользоваться ретроспективным методом и избирать в качестве исходной точки более поздний материал, XV–XVI вв., отправляясь от которого можно, с известной долей вероятия, восстановить облик деревенского ремесла и в более раннее время. Таким материалом являются, например, писцовые книги Новгородских пятин 1494–1500 гг.[1049]

Ремесло средневековой Руси можно разбить на три части, присущие любой феодальной стране: 1) деревенское ремесло, тесно переплетенное с домашними промыслами, 2) городское ремесло и 3) вотчинное ремесло, занимающее среднее положение между городом и деревней; вотчинные порядки пронизывали в одинаковой степени и деревню, и город, придавая им специфический феодальный характер.

Границы между этими тремя видами ремесла неясны уже потому, что нет вполне определенных границ между городом, вотчиной и деревней.

Рассмотрим вначале ремесло в деревне. По сравнению с предшествующим временем здесь произошли некоторые изменения в техники и организации ремесла, но очень незначительные. Техника многих производств домонгольского периода дожила до XIX–XX вв. без существенных перемен; в этом отношении деревенское ремесло постоянно отставало от города. Отличие от киевского периода заключалось в увеличении количества специальностей, выделившихся из домашнего производства в ремесло, и в большем отрыве деревенского ремесла от земледелия.

Изменения, происшедшие в технике ремесла, можно проследить очень неполно. Больше всего сведений у нас о доменном деле[1050].

Варка железа производилась в Вотской пятине, в Устюжне Железнопольской, в Непокое на берегу Белого моря. Помимо этих хорошо известных районов, домницы несомненно существовали и в других местах[1051].

Девять домниц XV в. раскопаны Н.П. Милоновым на городище «Кривит» в Торопце. Домница представляет собой большое помещение (около 80 кв. м) с четырьмя сыродутными горнами по углам. В ямах около горнов — крицы и шлак[1052].

По писцовым книгам мы знаем домницы с 1–2 печами (горнами), но в некоторых случаях можно предполагать и большее количество их[1053].

Торопецкая домница с 4 печами очень близко напоминает описание старой монастырской домницы XVII в. «Подле тое кузницу стоит домница, в ней четыре печи, где кричное железо из руды варят. В той домницы двои мехи кожаньные ветхие, да кричного железа сем десят две кричи…»[1054] Печи домниц для лучшей тяги были вытянуты вверх. Судя по позднейшим (XVII в.) описаниям, шахта печи имела квадратное сечение 50–60 см при высоте около 3 м.[1055]

Руду для домниц, по всей вероятности, предварительно обрабатывали. Косвенно об этом может свидетельствовать существование в западнорусских землях в XV–XVI вв. различных специалистов по промывке, выплавке и: проковке криц. Промывкой руды занимались ру́дники, выплавкой — дымари и проковкой криц — кузнецы-ковали. Кроме того, существовали железняки, определить место которых в железоделательном процессе не представляется возможным[1056].

В новгородских пятинах наряду с домниками существовал многочисленный разряд ру́дников, именовавшихся копачами[1057]. Руду нередко приходилось доставлять за несколько километров от домницы. Перед началом плавки в домнице заделывали отверстие, образовавшееся от вытаскивания крицы, засыпали шихтой и нагнетали воздух мехами. В конце плавки на дне печи получалась губчатая крица весом в 12–16 кг. За сутки печь могла дать до 6 криц, т. е. около 70-100 кг готового металла. Цифры эти относятся к примитивным домницам XVII–XIX вв., но с очень большой долей вероятия могут быть отнесены и к XV в., так как размеры домниц XV–XVII–XIX вв. совершенно одинаковы.

О производительности домниц дает представление норма оброка, причитавшегося с каждой из них. В Ямском уезде Вотской пятины, в селе Виликине, во владении пяти дворов находилась домница, «…а старого дохода шло 100 криць желѣза, боранъ, куря, возъ сѣна; а ключнику 10 криць желѣза, 2 лопатки бораньи, сыръ, 2 горсти лну»[1058].

вернуться

1043

Курганы С.-Петербургской губернии в раскопках Л.К. Ивановского. Обработал А.А. Спицын. — МАР, СПб., 1896, № 20.

вернуться

1044

Гдовские курганы в раскопках В.Н. Глазова. Обработал А.А. Спицын. — МАР, СПб., 1903, № 29.

вернуться

1045

Хронологическая классификация вещей из раскопок Ивановского и Глазова была составлена Спицыным.

Несмотря на то, что сам автор заявлял, что «результаты всей произведенной работы получились довольно благоприятные, если судить по тому, что почти все основные типы вещей изучаемой коллекции подчинились стройной хронологии в их последовательном развитии» («Гдовские курганы», стр. 3). Спицынская хронология, основанная на субъективном восприятии и интуиции, грешит многими недостатками. Нет ни четкой типологии, ни твердой основы для некоторых датировок, особенно для безмонетного времени XII–XIV вв. Впрочем, монеты не всегда помогают уточнению хронологии. В кургане № 388 раскопок Глазова с поздним обрядом погребения и с поздними вещами XIV в. оказалась монета-привеска графа Эмденского Германа, умершего в 1086 г.

вернуться

1046

А.В. Арциховский. Курганы вятичей, М., 1930. — В отличие от Спицына, Арциховский применил к археологии точную методику биологических исследований (метод корреляции). Взяв у Спицына наиболее твердые данные, он с их помощью датировал остальной вятичский материал; при этом были проверены и обоснованы положения Спицына. В результате работы курганные инвентари удалось разбить на 3 стадии (XII в., XIII в. и XIV в.). Поправок хронология Арциховского требует лишь в отдельных случаях, когда датировка производилась по вторичным признакам.

вернуться

1047

А.В. Арциховский. Ук. соч., стр. 138. — В подсчеты включены только женские курганы, так как мужские почти не поддаются точной датировке.

вернуться

1048

К.А. Неволин. Об успехах государственного межевания в России до Екатерины II. Речь, произнесенная в 1847 г. — Собр. соч., т. VI, 1859, стр. 451. См. также: Н.Д. Чечулин. Начало в России переписей и ход их до конца XVI в. — «Библиограф», 1889, № 2.

О различных видах исторических источников по русской деревне см.: Н.Н. Воронин. К истории сельского поселения феодальной Руси, Л., 1935, стр. 9-16.

вернуться

1049

Новгородские писцовые книги, т. I–VI, СПб., 1862–1910. См. А.М. Гневушев. Сельское население Новгородской области по писцовым книгам 1495–1505 гг. — «Киевские университетские известия», Киев, 1910–1913; В.Н. Кашин. Крестьянская железоделательная промышленность (на побережье Финского залива) по писцовым книгам 1500–1505 гг. — ПИДО, 1934, № 4.

вернуться

1050

Переписная оброчная книга Вотской пятины 1500 г. — НПК, т. III, СПб., 1868; А.М. Гневушев. Отрывок писцовой книги Вотской пятины 1504–1505 гг., Киев, 1908; А. Поливин. Устюжна Железнопольская. — «Архив исторических практических сведений, относящихся до России», изд. Н. Калачовым, кн. VI, СПб., 1861; В. Кнаббе. Чугунолитейное дело, т. I, СПб., 1900, стр. 181 (ссылка на шведского ученого XVIII в. Норберга); В.Н. Кашин. Ук. соч.; А.М. Гневушев. Очерки экономической и социальной жизни сельского населения Новгородской области после присоединения Новгорода к Москве, т. I, ч. 1 (по писцовым книгам 1495–1505 гг.), Киев, 1915.

вернуться

1051

См., напр., М.В. Толстой. Книга, глаголемая описание о российских святых, М., 1888, стр. 195: «Яков Железноборский… из рода галицких дворян Амосовых поселился в 1392 г. в 30 верстах от Галича в глухом лесу у железных рудников в уединенной хижине на берегу речки Тепзы» (курсив наш. — Б.Р.).

Отсутствие большого числа таких случайных указаний нужно относить за счет бедности источников.

вернуться

1052

Доклад Н.П. Милонова в МОИИМК. Обоснование именно этой датировки нам неизвестно.

вернуться

1053

В.Н.Кашин. Ук. соч., стр. 32 и 34.

вернуться

1054

Попов. Горные промыслы Соловецкого монастыря в XVII в. — «Бюллетень Сев. — ост. обл. бюро краеведения», Архангельск, 1926, вып. 2, стр. 32.

Встречаются в XVII в. и описания двугорновых домниц («Три сажени печатных с полуаршином») и их инвентаря: «2 поварницы железны ветхи, чем сок черпают, 2 крышные [кричные] клещи держаны, 2 оправки железны ветхи, 3 штыка, 2 молота железнох, щуп железной семи пядей… трои мехи с соплами ветхи, плачены, куштан, пешня держана, 2 топора держаны, 2 лопатки железны, чем уголье к печи черпают…» — В.Н. Кашин. Ук. соч., стр. 34.

Развалины домницы XIX в. в пределах бывшей Новгородской земли опубликованы в брошюре: В. Пегов. Польско-шведская интервенция в Карелии в начале XVII в., Петрозаводск, 1939, рис. на стр. 4.

вернуться

1055

Д. Кашинцев. История металлургии Урала, т. I, Первобытная эпоха XVII и XVIII вв., М.-Л., 1939, стр. 28.

вернуться

1056

Ф.И. Леонтович. Сельские промышленники в Литовско-Русском государстве. — «Варшавские университетские известия», 1897, т. VII.

Для дробления руды применялись «рудные кола», т. е. ступа с водяным двигателем. Слово «коло» имеет различное значение: иногда оно обозначает телегу на колесах, иногда только колесо. В западных же областях смысл этого слова приближается к польскому значению kolo — шестерня, мельничное колесо.

В русских писцовых книгах есть профессия «колник», но трудно сказать, выделывал ли такой колник колеса для экипажей или для мельниц и домниц.

вернуться

1057

Переписная книга Деревской пятины 1495 г. (НПК, т. II), насчитывает около 700 копачей, плативших определенный оброк «копащыну». Деревни, в которых существовали копачи, расположены на юго-восток от оз. Ильменя.

К сожалению, источники не раскрывают нам точного содержания работы копачей, но учитывая существовавшие в Новгородской земле промыслы, мы можем отнести копачей или к разряду землекопов или к разряду ру́дников. В Новгородской земле больше, чем где бы то ни было, мог быть применен труд землекопов. Достаточно вспомнить известный крест посадника Иванки Павловича 1114 г., надпись на котором говорит о гидротехнических работах («…яз Иванко Павлович почах рыти реку сю…»), и ряд озер с названием Копаное, Копаница, чтобы признать возможным использование части копачей в качестве землекопов. С другой стороны, зная о существовании в пределах одной только Вотской пятины 200 домниц, требовавших каждая по 100–150 кг руды на день, мы поймем, что потребность в разработке руд была достаточно велика.

На западе место добычи руды называлось или «рудня» или «копальня» (kopalnia). К «копачам», в которых вероятнее всего видеть рудокопов, мы еще вернемся в дальнейшем изложении в связи с интереснейшей проблемой отхожих промыслов.

вернуться

1058

НПК, т. III, стр. 908. — Исчисление веса криц производил Поливин. По его наблюдениям вес двух криц равнялся полутора пудам, т. е. одна крица — 12 кг.

Раскопки Н.П. Милонова в Торопце вносят коррективы в положения Полинина, принятые в основу вычислений Кашина. 60 криц, найденные в домницах городища «Кривит», весили по 3–4 кг каждая. Впредь до полного опубликования торопецких материалов и окончательного установления их даты мы воздержимся от принятия этих цифр и будем основываться на устюжских данных, очень близких по производственному облику к домницам писцовых книг.

120
{"b":"860657","o":1}