Чтобы найти магию — её нужно искать, а чтобы её искать, нужно иметь в своём распоряжении компетентных людей. Такие у Седрика имелись. Гинн — ректор ВАПиТКС, без комментариев. Заведующий кафедрой с гордым названием «полевая магия» Ангус Шнайдер, обладающий достаточным багажом в истории верований Гунгора. Капитан разведывательного спецподразделения по борьбе с аномальными силами Альфред Зингер и трое бойцов: Андрей Головач, Окрус Бутч и Виктор Лебеда — все трое освоившие базовый репертуар полевой магии. Группа «контакт».

Они за историю существования успели побывать с нелегальной экспедицией на Мерлине, проверяя легенду про заведшегося там демона, но нашли только включившиеся колонки бортового компьютера. Проверили они слух о том, что Аллах лично сошёл в главное мечети Лиреи и собирается мстить за угнетённых. Проверили так же версию о том, что в озере в глубинке территории Сайберии живёт морское чудище, что утаскивает людей на дно. Последнее, кстати, оказалось правдой — там живёт нечто мыслящее и не материальное, от чего Гинн был в ужасе и восторге одновременно, под страхом смерти приказав не приближаться даже к берегу. На контакт тварь не вышла, сколько не просили, и теперь там группа Вильгельма Трубадура с ещё пятерыми ребятами на гос обеспечении с постоянными безрезультатными отчётами.

Зацепка с Гунгором была найдена целых семь лет назад, ещё до войны. Война — это следствие того, что зацепка в принципе была найдена, потому последние пять лет Гунгор — территория кровавых боёв и ожесточённых стычек. Вот уже два года Седрика кормили завтраками, что, мол, «мятежники загнаны в угол, сопротивление подавлено, население уже почти на нашей стороне». Почти — не то слово, которое ожидал услышать император Шияра. К тому же со временем всё больше и больше становились недовольны его партнёры. И всё же зацепка, к которой так было сложно подобраться, была одна из самых значимых — легенда о Дьяволе Железного Хребта.

Развед отряд сопротивления

Гунгор, Железный Хребет

— О да, это отличная легенда, — говорил Чичико, отхлёбывая из фляги и глядя в темнеющее чистое небо. — А ты разве не слышал? — удивлённо посмотрел он на Карла, который наклонился вперёд, выгребая ложкой остатки тушёнки из банки. Он был весь внимание. — А что с тебя взять, приезжая твоя жопа?

— Слышал я что-то про трупы и страх, да слабо верится. На кой чёрт мне твои легенды? — хмыкнул Карл. — У меня трое детей, которые такие легенды сочиняют, когда что-то вытворят, покруче всякого.

Рядом с Карлом сидел сержант и точил походный кинжал — суровый дядька, но позволял много вольностей. Лёгкие попойки под байки у костра были обычной затеей после хорошей вылазки, а вылазка вышла отменной — ценная информация расположения боевых частей и секретные сведения о новом огненном вооружении Шияр.

Чичико ещё отхлебнул из фляги, создавая необходимое настроение. Перевёл взгляд на сержанта — тот не отрывался от кинжала. Потом на Иванэ, но тот молча смотрел в огонь, вырезая деревянную фигурку. Умник спрятался в тени и что-то втихаря жрал, ожидая момента, чтоб попререкаться. Лишь у Отара глаза блестели, хотя он слышал эту историю уже раз десять.

— М. М-м. М, — зашлёпал губами Отар. Его челюсть задёргалась, полетели в разные стороны слюни. Чичико нахмурился и принялся ждать, пока приятель соизволит родить. — М. М, м, м, м-мне ррррасскажи, пппп. Пппп. Ппожжжж… Блять.

Последнее слово у Отара всегда вылетало без запинки.

— Да понял я, брат, не напрягайся, — отмахнулся Чичико.

Карл, не смотря на всю показную непричастность, всё же слушал внимательно.

— Было дело когда-то давно, когда ещё первые колонисты расселялись из Нового Камелота здесь, на Втором Материке.

— Мы не так давно тут живём, чтоб это было «когда-то давно», — ухмыльнулся Умник, сидящий в тени поодаль от костра и жующий яблоко.

— Иди в жопу, Умник, и не порти мне историю. Давно это было, и не было ни обширного Гунгора с его лесами и чащами, ни синеокой Омлы, исчерченной множеством рек, усеянной множеством озёр, — по заученному стал вещать Чичико, понимая, что от выпивки сам начинает терять нить. — Вернее не так всё было, как раз были лишь Гунгор и Омла — почти такие же люди, как мы с вами. Гунгор был высоким, плечистым, отважным рыцарем.

Умник наигранно охнул.

— На Авалоне отродясь рыцарей не было. Не из средневековья-чай мы поднимались.

— Хочешь, сам и рассказывай! — рявкнул на Умника Чичико и вновь отхлебнул из фляги. Щёки его пылали от жара костра и принятого внутрь спиртного. Старшина на него поглядывал, контролируя количество выпитого пожившим усатым горцем.

— А вот и расскажу, но позже, — отозвался сопляк. — Ты продолжай, продолжай. Хочу узнать, что за сказку ты сочинил.

— Не сказку. Мне дед рассказывал, а ему его дед, а тому его дед, и так до моего Муни Первого, который сам всё видел. А ты сиди и помалкивай! В общем жили были Гунгор и Омла. Гунгор плечистый и отважный, быка мог одной рукой повалить, водил за собой рати, истреблял местных тварей, собирал вокруг себя людей. И была Омла — красавица, какой свет не видывал. Шла она среди поселенцев, искала лучшей жизни. Гунгор её приметил, но Омла не дала сразу, вначале сказала, что ей нужен новый дом. Гунгор снарядил людей и пошёл копать пограничные столбы. Десять лет он трудился, чтобы отделить себе весь юг. Десять лет, Карл!

Карл смущённо доедал тушёнку, никак не выражая заинтересованность, но слушал.

— Омла его ждала, потому как сама дала такое поручение. Дурные бабы, проблемы из воздуха делают. Вернулся Гунгор, сказал, что теперь это земля их Грузия (потому что груз тяжёлый) и их же новый дом. Но Омла и тут не дала, — с сожалением и раздражением заметил Чичико. — Сказала, что если она станет его женой, то будет у них два сына и две дочери, и чтоб каждой сделал он по городу. И Гунгор ещё на десять лет свалил.

— Длинных или коротких? — нахмурился Карл.

— Коротких, Карл! Каких же ещё. Построил он значит Бумати, Гори, Поти и Рустави, вернулся через десять лет, и тогда только они поженились, детки у них появились, жили они счастливо в Сердце — так звалась середина Грузии. Где-то тут, на этом самом месте, есть останки Сердца. Жили долго, но счастье угасало и вскоре Омла узнала, что муженёк её других баб потрахивает. Не знаю, лила она слёзы или нет, но змея подколодная…

— То есть если женщине не всё равно, то она змея подколодная? — тут же перебил включившийся Карл.

— Это не мне, это в легенде так было! — стал втолковывать Чичико, сложив пальцы гроздью и потрясая ими перед лицом. — Не могла она терпеть измены, мужа видеть не хотела, убежала она вначале в свой дворец — муж нашёл её, стал спрашивать, что не так. Она убежала в башню на краю мира — он нашёл её, стал спрашивать, что не так. Она убежала от него под землю, в старый храм, куда не ступала нога человека в надежде потеряться там, и чтоб муж её не нашёл. Но муж её и там нашёл. Тогда она разозлилась и сказала, что отдаст душу за стену, способную разделить её и неверного мужа, ведь сердце её разбито и быть с ним дальше нет сил. Умеют же бабы из ничего проблему делать.

— Измена — это ничего по-твоему? — опять нахмурился Карл.

Умник рассмеялся.

— Это не по-моему, это в легенде так было, Карл! — вспылил красный Чичико. — Призвала, значит, Омла, Дьявола, что явился к ним в чёрных доспехах горящих огнём, да с золотыми символами. С чёрными, словно тьма, глазами. С тьмой вместо волос. Он сказал, что готов забрать её душу, и Омла согласилась, — Чичико неодобрительно фыркнул. — Земля треснула, из неё полезли камни и от самого моря до Лиреи появилась стена — Железный Хребет. И разделила эта стена Грузию на две части: правая досталась Гунгору, вторая отошла Омле. С тех пор они не виделись, но их вражду переняли люди. Отныне и вовеки веков Омла и Гунгор будут врагами, пока стоит Железный Хребет. А Дьявол испил людских страданий и жаждет крови, проклиная каждого, кто приблизится к Храму.