— Ни слова! Не разговаривай со мной.

Он подошёл близко-близко, заглянул мертвецу в глаза:

— И не приближайся ко мне, пока ты всё не испортил.

— Я просто хотел…

Гарри исчез. Портал Микулоса-Вааэ, много сил, непонятно куда, не скрываясь, с шумным хлопком.

Это было победой или поражением? Он сохранил своё подобие жизни, агрессии со стороны Гарри он не ощутил, но это мог быть лишь хитрый ход. Ничего, к Тинэбрису, не понятно! Но раз это не конец, нужно пробовать дальше — подружиться с Ревизором ничуть не проще, чем его убить.

Гарри

Я стоял над трупом Ника, потом постоял над трупом Валькры, потом опять прошёлся от трупа одного ребёнка, к трупу другого. Оживить, исцелить? Попросить сил у своих прихожан? У прихожан, которым я принялся отвечать, что никуда не пропал, делиться силой, давать советы, привычно разделяя сознание.

Ким в Эрлоэну в таверне переубеждал посетителей, что я не злой, а те не верили. Родители были просто рядом с ним для подстраховки. В Аэглир Лоэй была девушка, которая возводила вокруг меня культ. Та, которую я достал из-под воды. В этот момент она расстроилась из-за своего парня, который бросил её, и собиралась с мыслями. Жители деревни, которую я избавил от кикиморы, довольны не были, но среди них тоже оказался мужичок, который стал про меня хорошие вещи говорить и соорудил алтарь: полуметровый деревянный куб без насечек.

А я стоял и смотрел. И понимал, со всеми моими навыками, что шансов вернуть умерших к жизни просто нет. Ким был загубленной душой, светлой, словно чистый ручей, и он сам верил в меня — это было ключом к возвращению. Ни Валькра, ни Ник так в меня не верили.

Вздохнув, я позвал ребят.

Тивенсон и Людвиг, два широкоплечих шиярца подскочили ко мне, дав команды своим подчинённым в двух тарахтящих грузовиках. Описав, что нужно делать, Тивенсона вырвало, а я немного расстроился — Седрик мне подсунул не стреляных. Они грузили тела в машину, собирая иногда из кусков. Мне же было дико наблюдать за тем, что мне было лишь немного жаль Валькру. И всё.

Должно было быть больше, но это действительно было всё.

В Анаторе громыхнуло. Судя по эху заклинаний, творящихся там, не в первый раз.

Шиярцы как один вытянули головы, стали перекидываться тревожными фразами, обсуждая калибр артиллерийских орудий.

— Артиллерии у нас почти нет, её на лету сбивает ПВО, — объяснил широкомордый с квадратным мощным подбородком Тивенсон. — От осколков защищают экзоскелеты. Здесь же нет ПВО?

— Это не артиллерия. Это магия, и я вас туда не пущу.

Моторы со скрежетом завелись, я уселся на крышу за пулемёт, наблюдая за обстановкой. Деревенские домики неслись мимо, одинокие жители в спешке собирали пожитки. На поле на въезде в Анатор была огороженная территория с мемориальным столбом, рядом крест, накрытый простынёй, под которым был чей-то растерзанный труп — странная инсталляция.

— Остановитесь здесь. Тела выгружайте, но больше ничего не делайте. Я туда.

— Один, сэр? — вырвалось у Тивенсона.

Я его выбрал со мной разговаривать потому, что он быстрее всех освоил не называть меня сэром, но иногда проскакивало.

— Да, один. Разбить лагерь прямо здесь, не стрелять ни в кого, в случае опасности прятаться в деревне. Можно молиться мне, — на лице его было написано недопонимание. — Я серьёзно, это вместо рации.

— У нас есть рация.

— Я её испорчу скорее всего, хотя наушник с Сильфидой работал. Давай.

Я взял рацию, спрятал в сумку-мир.

— Выставляйте караулы, — бросил я напоследок и пошагал прямо в город.

Почему же я опоздал и знал ли об этом Седрик? Эта мысль занимала меня с тех самых пор, как я понял, что опоздал. Седрик определённо понял, что времени прошло больше ожидаемого. Хотя, может я его переоцениваю? В докладе, когда Ангус описывал действия врага была фраза: «на прошлой неделе удалось перехватить самолёт с Алсоном Юргербергом». Седрик этому удивился. Вряд ли он удивился работе собственных спецслужб. Скорее всего его удивило, что это произошло на прошлой неделе. Какую дату он ожидал услышать? Он ведь точно знал, когда ушёл из мира, сколько времени пробыл и когда вернулся! Если бы он заикнулся, стал бы я ему помогать?

Почему я не догадался сам? Я же видел удивление, я же был в шаге от проведения анализа! Очередная игра подсознания? Давай, Гарри, признайся себе, что на самом деле тебе было плевать, что там будет с миром. Ты хотел эксперимента, ты хотел победы во всём, ты сделал ставку на прорыв, на быструю операцию, которая позволила бы прорваться на территорию Штагры за пару дней до самой столицы, прижать Ишиана и отобрать у него кольцо, лишив его жизни. Так ты планировал?

Признай себе, что тебе было плевать на Ника и Валькру. Что всё, что ты испытал — это сожаление. И всё же мне не нравилась подобная собственная чёрствость, она отделяла меня от единения с миром. Кольцо тоже отозвалось на эту мысль. Если я и был таким, то больше не хочу таким быть. Сколько потребуется времени, чтобы перестроить мышление, я не мог даже предположить.

Запрятав свою ауру под иллюзию обычного горожанина, спрятав под иллюзией свою физическую оболочку, я следил за Леголасом, который упорно избивал юркого демонического мага, но без желаемого результата. Пару раз я порывался вмешаться, но не был уверен на гарантированный успех — демон был увешен оберегами, был осторожен и предусмотрителен. Стоило мне начать колдовать, он мигом бы это учуял.

Я дождался, пока демон улетит, размял затёкшее из-за долгой слежки тело, отгоняя усталость. Столько дел ещё предстояло делать, что эти мысли надо мной довлели: поговорить с Леголасом, навестить Сеамни, отправиться к Раде, похоронить Валькру, Ника и две семьи, что он подвозил, заминировать поле, организовать контратаку…

Наконец я поднялся к себе, пройдя по скрипучей лестнице на второй этаж. Там, при свете свечей, лежала Сеамни. Я открыл было рот, чтобы с ней перекинуться словечком, но не издал ни звука — с ней было что-то не так. Я замер, глянув на астральное тело — с виду было всё в порядке, но некоторые отделы отдавали странным эхом. Можно было бы не придать этому значения, однако после того, как я побывал на том свете, я в этом видел симптом.

Эльфийка открыла глаза, кашлянула и, улыбнувшись бледными губами, произнесла:

— Гарри, хорошо что ты пришёл. Мне всё ещё плохо — не могу оправиться.

Я состроил удивлённое и расстроенное выражение лица. Встал над ней.

— Истощение слишком сильное, тело начало отторжение, — проговорил я, всем видом показывая своё сожаление. — Агония будет усиливаться, мне нужно облегчить твои страдания.

Действовать нужно было быстро и решительно, при этом хитро.

Я видел чужое сознание внутри Сеамни, и оно за это время вплелось достаточно грубо и глубоко. Как оно успело так… Это я навредил. Расшатанная защита была следствием моего вмешательства, того, что я пользовался её телом.

Причины оставим на потом. Думай!

Извлечь инородную душу сейчас силой, после того, как она укоренилась — навредить. Кто это был я сразу узнал по скрытой и смешанной ауре — граф Кинур де Банис. Требовалась определённая деликатность, потому что жизнь Сеамни была в его руках. Он в любой момент мог вмешаться, и тогда я бы уже ничего не сделал. Он должен поверить!

И я играл, как никогда в своей жизни.

Глаза Сеамни округлились:

— Как? Мне конец?

— Да, Сеамни. Извини, — слеза поползла из моего левого глаза по щеке. — Других вариантов больше нет. Уверяю тебя, больно не будет.

И я ухватился за её шею, с силой сжимая правой рукой. Она забилась в постели, заскребла руками.

Я вздрогнул.

Я душу её! Я своими руками душу Сеамни! А что там дальше было в предсказании?

Ауры Леголаса я не видел, как и самого эльфа, но вовремя воплотил из монетки полуторник. Ох как не вовремя, сейчас спугнёт! А Сеамни всё била руками, расцарапав мне запястье в кровь.