Судья быстро ответил, как послушный мальчик, которым он всегда был: «Я не плачу, тетя Салли».

Несколько лет спустя на его похоронах кто-то сказал: «Если бы только его отец был достаточно сильным, имел бы достаточно мужества, чтобы противостоять боссу Твиду, Бен прожил бы счастливую жизнь».

Верно, но тогда у нас не было бы судьи Верховного суда.

Если сефардам Нью-Йорка требовалось больше Натанов для сплетен, то неожиданно появились две ссорящиеся сестры Натан, Энни и Мод. Все знали, что эти две девушки не «ладят», что в этой ветви семьи Натанов случаются «неприятности» — девушки были дочерьми Роберта Викса Натана, брата Бенджамина Натана, — но никогда не было никаких публичных вспышек. Затем, в 1933 г., Мод Натан написала и опубликовала автобиографию под названием «Когда-то давно и сегодня», в которой, среди прочих тщательных прикрас, была нарисована идиллическая картина счастливой жизни девочки в Нью-Йорке и, позднее, в Грин-Бей, штат Висконсин. Когда несколько лет спустя ее сестра Энни выступила с собственной книгой под названием «Это было весело», ее версия истории Натана показалась ей совсем не веселой.

Роберт Уикс Натан был красивым и жизнерадостным мужчиной, любившим, по выражению того времени, хорошо повернуть лодыжку. В своей книге Энни рассказала о том, как, будучи маленькой девочкой, она гуляла в Нью-Йорке со своей няней, и вдруг увидела, что с противоположной стороны идет ее отец с элегантной молодой дамой под руку. Энни бросилась к отцу и обняла его, который, казалось, не был особенно рад ее видеть. Более того, он даже оттолкнул ее и вернулся в лапы медсестры. По мере того как они с медсестрой шли дальше, медсестра объяснила, что мужчина, с которым они встретились, не является отцом Энни, хотя и имеет «некоторое сходство». Энни Натан была в недоумении. Конечно, она знала своего родного отца. Но медсестра была очень тверда, и в течение многих лет Энни верила, что человек, с которым она столкнулась на улице в тот день, был не ее родителем, а его точным двойником.

Потом она рассказала о прекрасном и загадочном кузене Лазаре, которого никто в семье не должен был «принимать». Однако мать Энни тайно принимала эту даму, и они шептались друг с другом за чашками чая. В чем же заключался скандал? Энни так и не смогла докопаться до истины, потому что никто никогда не рассказывал ей об этом. Но, как она поняла, все дело в «образе жизни», который выбрала прекрасная кузина.

Мать Энни была Флоранс, старинной сефардской семьей с Юга. Флорансы впервые появились в Чарльстоне (Южная Каролина) в XVIII веке, а оттуда перебрались в Новый Орлеан и Филадельфию. О мужчинах Флоранс, как пишет в своих мемуарах Энни Натан, говорили, что они питали слабость к крепким спиртным напиткам. Считалось, что это проблема дяди Теда. Тем не менее, некоторые Флорансы были очень величественны. Одна из известных филадельфийских хозяек XIX века была «миссис Уильям Флоранс с Риттенхаус-сквер» — ее всегда так называли, за исключением тех случаев, когда она была просто «миссис Флоранс», как будто не могло быть двух особ ее высокого ранга. Миссис Флоранс была грозной женщиной. Однажды вечером за обеденным столом на Риттенхаус Сквер она заметила гостью, чье платье открывало несколько большее декольте, чем считала нужным миссис Флоранс. Не говоря ни слова, она встала из-за стола, вышла из комнаты и через минуту вернулась с шалью, которую аккуратно накинула на плечи гостьи. «Вы выглядите прохладной, моя дорогая», — пробормотала она, и званый ужин продолжился.

Дядя Тед был совсем другим человеком, его репутация в Филадельфии оставляла желать лучшего. Он тоже женился на Натане — дочери Бенджамина Натана Розали, но оставил ее, чтобы открыто жить с другой женщиной. От этой женщины у него родилась дочь — так говорили все. Он настаивал на том, что его подруга была вдовой, у нее была дочь, и что эта дочь не его. Естественно, никто не поверил сфабрикованному объяснению Теда Флоранса. Когда подруга умерла, дочь, что было вполне естественно, ушла жить к отцу. Можно себе представить, с каким волнением было встречено известие о том, что Тед Флоранс собирается жениться на этой девушке. Он собирался жениться на собственной дочери. Чайные столы в Нью-Йорке несколько недель раскачивались от этой новости. Была ли она на самом деле его дочерью, мы, конечно, никогда не узнаем, но перья в семьях Натана и Флоранса взлетели так высоко, что брак был отменен.

Тем временем его жена, тетя Розали, не уступала в эпатажности своему мужу. В 1880-х годах, будучи «зрелой» женщиной со взрослыми детьми, она неожиданно уехала в длительное турне по Европе с другим мужчиной. Ее обвинили в «нарушении приличий», но, несмотря на критику, она продолжила путешествие, объяснив это тем, что мужчина — более полезный и интересный попутчик, чем другая женщина. По ее словам, это избавило ее от лишних хлопот и «придирок». Мужчина был окулистом — они с тетей Розали впервые встретились «на профессиональной основе» — и, как она объяснила, во время путешествия он также заботился о ее глазах. (Как и Бен Натан, она была очень близорука.) Это выглядело, в лучшем случае, несколько неуместно; оба они были уже далеко за пределами среднего возраста — «Достаточно стары, чтобы знать лучше», — пробормотали Натаны, — но это соглашение продолжалось с удовольствием для обоих. Окулист тети Розали был рядом с ней, когда она умерла в Швейцарии. Ее кремировали, что само по себе было скандалом.

Отец Анни Натан был преуспевающим биржевым маклером, но во время биржевого краха 1875 года он потерял все. Это стало началом еще одного трагического эпизода в семье Натанов. Друг Дэвид Келли — «преданный поклонник моей матери», — косо пишет Энни в своей книге, — предложил г-ну Натану маловероятную должность генерального пассажирского агента на железной дороге Грин-Бей и Миннесота в Грин-Бей, штат Висконсин. Это был момент сильного потрясения для семьи, и его последствиям не способствовал тот факт, что, когда Натаны обосновались в доме в Грин-Бей, к ним переехал мистер Келли. Это была странная пара — г-н Натан редко общался с г-ном Келли и не скрывал своей неприязни к нему, хотя и он, и старший сын Келли работали на железной дороге, — и она стала еще более странной, когда г-н Натан начал принимать в доме своих подруг. Однако вскоре мистер Натан устал от Среднего Запада и вернулся на Уолл-стрит, оставив жену, детей и мистера Келли в Грин-Бей.

Аннет Флоранс Натан была, как говорится, «нежной». Женственная и ранимая, она родилась на Юге, воспитывалась внимательными няньками и слугами и до замужества ничего не знала о домоводстве. (После замужества ее первая служанка спросила ее, как бы она хотела, чтобы на ужин была приготовлена картошка, но она так мало знала о кулинарии, что не смогла ответить). Она унаследовала бы часть большого состояния, но ее отец, непримиримый южанин, не дал ей ни пенни за то, что она вышла замуж за янки. Хотя у нее не было никакого опыта в бизнесе, в Грин-Бей ей пришла в голову идея в одиночку попытаться вернуть семейное состояние. «Ей рассказывали удивительные истории о том, как выгодно содержать постоялые дворы в Чикаго», — писала ее дочь, и она отправилась в Чикаго, чтобы приобрести такое заведение. Через несколько дней она вернулась в Грин-Бей в полном восторге. Она встретила «добрую и милую голубоглазую женщину», которая помогла ей найти дом — несколько больший, чем она предполагала купить, — и ее новая подруга помогла ей потратить много денег на мебель и ремонт.

Чикагская затея провалилась с самого начала. Очаровательный голубоглазый друг помог миссис Натан купить слишком большой дом за слишком большие деньги, в районе, не подходящем для сдачи внаем, да еще и потребовал значительной доли в расходах. Вскоре дом и вложенные в него средства миссис Натан были потеряны, а семья пошатнулась под очередным тяжелым ударом.

От него бедная женщина так и не смогла оправиться. Ее «нервозность» уже стала ярко выраженной, теперь же начались страшные истерики, сменяющиеся слезами и длительными периодами депрессии. Она плохо спала, и врачи прописали ей морфий и хлорал, которые она принимала попеременно, то вместе, то в возрастающих дозах, и когда семья поняла ее зависимость, было уже слишком поздно. Последовали ужасные сцены: дети боролись за то, чтобы «лекарство» не попало в руки матери, приезжали родственники, пытавшиеся помочь, и в конце концов измученную женщину поместили в больницу, детей отправили на Восток к бабушке и дедушке, а сама миссис Натан умерла. Роберт Уикс Натан вернулся к своей жене, чтобы принять участие в этом событии. Мистер Келли тем временем исчез.