Через два месяца после боя на Дону, Агиш Ширин прислал в крепость, в сопровождении двух сотен всадников, семью мурзы Мурада. Я оценила этот жест. Ширины, как всегда, решили играть на опережение. Так сказать, подстелить на всякий пожарный соломки. Конечно, семью родича жаль, но жизнь членов всего клана Шириных намного важнее. И лучше пожертвовать малым, чем потом заплатить гораздо большую и кровавую цену. Всего прибыли мать Мурада, четыре его жены, с десяток наложниц и восемь детей, пять мальчиков и три девочки. Дети от грудничка, это была недавно рождённая дочь Мурада и до подростка, старшего сына, ему было 14 лет. Их привезли на пяти арбах. Так же пригнали табун лошадей и большую отару овец. Плюс его шатёр и казну. Это было имущество Мурада. Хотя явно не всё, так как остальное, а там было не мало ещё добра, забрали Ширины. Семья Мурада сбилась в кучу на площадке перед теремом в крепости. Смотрели на меня кто с ужасом, а кто и с ненавистью. С ненавистью смотрела мамаша Мурада. Эта мне не нужна. Так же с ненавистью смотрел и старший сын моего кровника. Я обошла их по кругу рассматривая. Остановилась рядом со старухой.

— Что так смотришь на меня? — Задала вопрос матери Мурада.

— А как мне на тебя смотреть, на ту, которая убила моего сына?

— А как мне смотреть на мать убийцы моего мужа? Причём убийцы подлого.

Отошла от семейки.

— По идее, вас бы всех уничтожить, чтобы поганый род убийцы моего мужа прекратил существовать. Но я же добрая, не всех на кол сажаю. — Опять посмотрела на старуху. — Но я могу передумать. Или ты ханум Амина хочешь, чтобы на твоих глазах убили всех твоих внуков и внучек?

— Нет. Пощади, Госпожа.

— Вот так теперь и обращайся ко мне всегда. И никогда больше не смотри на меня такими волчьими глазами. — Она опустила голову. — Правильно. Ты больше не Госпожа. Побыла и будя.

Перевела взгляд на старшего гарнизона крепости.

— Готовьте два фургона. Арбы мы оставим здесь. А то с ними долго будем добираться до Москвы.

— Царевна, ты их в Москву заберёшь? — Спросил меня комендант.

— Да. Там решу, что с ними делать.

Вот так вся семья Мурада оказалась в Москве. Им выделили дом на территории Корпуса. Небольшой, но они все там поместились. Слуг и рабов у них теперь не было, так что женам мурзы и наложницам пришлось самим всё делать. Плюс обязательные работы на нужды корпуса. Маман привлекла их стирать одежду кадетов и сержантов. Готовить на корпусной кухне. Мыть казармы не заставляли. Это делали сами кадеты. А так же женщины и старшие дети работали на огороде Корпуса, был у нас такой, в свинарнике и на конюшне. Я внимательно наблюдала за старшими сыновьями Мурада и стала замечать, с какой завистью они смотрели на кадетов. Особенно старший — Дамир. С какой любовью он ухаживал за лошадьми. Что самое интересное, так кадеты не смеялись над сыновьями Мурада и не старались их как-то задеть, унизить.

Три сотни калмыков ушли в октябре назад к себе домой, две сотни осталось. Они выяснили всё, что им было нужно. Я очень надеялась, что они придут следующим летом. Поэтому всем воеводам в восточных приграничных городах были разосланы грамоты Великого Князя о том, что ойратам, при их вступлении в пределах Руси оказывать содействие и помощь, в первую очередь продовольствием.

Осенью набрали ещё один курс кадетов. Корпус пополнился. Нагрузка возросла. Как на сержантов, так и на офицеров. Теперь все они служили по полной. В том числе Георг фон Фрунсберг, который получил звание подполковника. О тактике применения новой пехоты, вооружённой ружьями, более скорострельными и точными, нежели аркебузы и мушкеты, да к тому же имеющие штыки, мы с Георгом говорили часто. Я рисовала ему то, что помнила из военной истории. Линейный строй пехоты, построение и ведения боя колоннами. Построение в форме каре. Потом опробовали это на полигоне. Георг словно получил второе дыхание. Он целые дни проводил либо в оружейных мастерских, смотрел, как изготавливаются ружья, то на полигоне, где гонял как кадетов, так и новые, сформированные роты. За это время конвертерным способом получили сталь. Качеством уже лучше, чем первая плавка. Всё опять пошло на стволы для ружей, пистолей и штыки. То, что осталось, было использовано на сабли и палаши для кавалерии. Зимой провели ещё один набор и сформировали два эскадрона кирасир и уже полноценный батальона пехоты. Пехотинцев сразу начали дрессировать обращению с ружьями, строевой подготовкой и учениям на полигоне. Самое что интересное, так это то, что не смотря на изнурительные тренировки и шагистику на плаце, желающих пойти в полки нового строя к Царевне было много, поэтому мы проводили тщательный отбор. Сержанты, в том числе и из бывших ландскнехтов Георга фон Фрунсберга, говорили кандидатам в солдаты:

— Служить в Корпусе Её высочества принцессы, это большая честь и не каждому такая честь выпадает.

Я, слушая это, только улыбалась. Осенью я приказала сержантам делать на территории Корпуса хоккейный корт. То, что он хоккейный, я не говорила, тем более они бы всё равно ничего не поняли. Просто мы разметили какими размерами был корт. Я рассказала, что хочу увидеть, дальше дело было за ними. Две недели кадеты пилили, строгали, вкапывали столбы и колотили доски. Когда всё было готово я проинспектировала. Нашла недочёты, о чём указала. Дядька Евсей спросил у меня:

— Дочка, что ты задумала?

— Баталии, дядька. Ледовые баталии такие, которых ещё никто не видел. Поверь, тебе очень понравится.

— Ледяную крепость брать? Эка невидаль. Их каждую зиму берут.

— Нет, дядька. Это будет намного интереснее ледяной крепости. — Я так и не сказала ему, что задумала. А началось всё с того, что как-то, когда я ночевала в тереме у Вяземских, мы сидели с Еленой вечерком. Она пришла ко мне в горницу. Мы попели с ней песни. Поговорили о делах, поспорили в очередной раз. Потом Елена вздохнула.

— Чего вздыхаешь так, чудо моё? — Спросила её.

— Да вот, Сань. Лето кончилось. Потом зима. А как хочется на коньках покататься.

— На коньках? А ты умеешь?

Елена удивлённо и даже обиженно посмотрела на меня.

— Сань, ты за кого меня держишь? Конечно умею. Я в детстве даже в школу фигурного катания ходила. Знаешь, какие у меня коньки, мммм. Классные, одним словом. Сейчас об этом, только мечтать приходится.

— Ну почему мечтать? Было бы желание.

— Сань, ты чего? Серьёзно? Ты спортивный супермаркет нашла?

— Нашла.

— Вот ты, Саня, гонишь. Я думала ты серьёзно.

— А ты не спеши, Лена. Смотри, сейчас на Руси на коньках вообще никто не ездит. Но есть кузнецы. Мы можем дать им рисунок, чтобы они сковали нам коньки.

— Ага, сковали, блин. Ты сама поняла, что сказала? Они скуют. А потом мы это привяжем на обувь шнурками с бантиками и будем кататься.

— Ничего привязывать не надо. Металл для коньков возьмём у наших оружейников. Сталь. Они уже наловчились. Нормальная сталь получается. Оружейные стволы из неё делают. Так вот, они скуют нам коньки такие, какие мы им скажем, без всяких завитушек. Потом отдадим сапожнику. Есть у меня такой, сапоги мне делает, по моим рисункам. Сделает нам ботинки для коньков. Я ему всё объясню и расскажу. Ботинки с жёсткой подошвой. На них клепками и закрепят коньки. Вот и всё.

Елена сидела, вытаращившись на меня. Потом взвизгнула и полезла обниматься и целоваться.

— Санька, твою душу. Давай сделаем. Я так хочу на лёд выйти. Прямо сейчас готова описаться.

— Лен, мне сестра-засыха не нужна. Но мы сделаем. Скажи, а ты в хоккей играла?

— В хоккей? Конечно! Мы в детстве с пацанами знаешь, как рубились, прямо жуть, а что?

— Да я вот что подумала. А не научить ли моих кадетов в хоккей играть? Коньки им сделают на подобии наших. А дальше будут бои на льду. Хоккей командная игра. Всё, как в бою. Даже защита, то есть доспехи. Настоящие легионеры.

— Класс! Я за, скажи, что для этого нужно?

— Сначала, давай себе коньки сделаем, а потом уже будем смотреть. Хорошо?