— Почему оскопят?

— Так муж я, не девка.

— А я не требую, чтобы ты стал девушкой в прямом смысле этого слова.

— А как же тогда?

— Наденешь сарафан. Грудь тебе помогут набить, тряпьём каким-нибудь. Парик сделаем, платок, кокошник. Шубку. Личико накрасим, румянами щеки натрём, глазки подведём. Поверь, это не самое главное, гораздо главнее, это как ты будешь ходить. Какие жесты женские творить, как смотреть, улыбаться. Вот что главное. Поэтому смотрите, как девы да жёнки ходят, как ведут себя. Как улыбаются. Всё должны замечать. И это не только тебя касается, но и остальных. Первый ваш выход, я планирую через седмицу. Поэтому у вас есть время подготовится. Поэтому, каждому даю задание. Айно Эст, будешь изображать немецкого мелкого дворянина. Понятно?

— Понятно, хозяйка.

— Степа, ты изображаешь калеку убогого. Милостыню будешь просить у какой-нибудь церкви. Церковь сам выбери. Богдан, ты изображаешь юродивого. Где его будешь изображать, так же сам выбирай. Бажен, изображаешь молодого повесу, сынка богатого купчины. Никиша, ты, молодку изображаешь мужнюю. На рынок пойдёшь в сопровождении Ильи. Он мужа твоего будет играть. И не дай бог кто вас раскроет. Понятно?

— Так точно! — Рявкнули парни. Никиша совсем приуныл. Я подошла к нему и погладила его по плечу. — Ты чего загрустил, Никифор? Поверь, через это все пройдут. И Илья, и Бажен, и Айно, И Богдан со Степаном. Все без исключения. Елена будет учить вас гримироваться. Я тоже. Так же будем учиться ходить, покачивая бёдрами, как ходят девы и жёнки молодые. Будем учиться перевоплащаться. Это великое искусство. А сейчас взяли нагинаты. Разбились по парам и начинаем работать.

Нагинаты были учебными, то есть ими убить можно было бы, если со всей одури треснуть по макушке и проломить череп.

Занималась с парнями до вечера. Совсем их бедных загоняла. Вечером дала отбой. Сама прошла в терем. Уже будучи в нашей с Иваном светлице, раздевшись и в одной рубашке, сидела на кровати. Рядом сел Иван. Был он хмурый.

— Ванечка, ты чего такой?

— Почему Государь тебя постоянно вызывает? А Елену нет.

— В Елене нужды нет. А с Государём мы разговаривали о новом приказе, вернее о новой службе. И о врагах. Вань, ты меня ревнуешь? — Погладила его по щеке. — Не глупи. Я тебе хотела сказать одну новость. Надеюсь, она для тебя радостная. Вань, я непраздна.

Иван замер. Смотрел на меня.

— Повтори, что ты сказала?

— Непраздна я. Беременная. Дитё будет у нас. Так что станешь ты отцом. Ты рад?

Он подскочил, забегал по светлице. На какое-то время остановился, бросился ко мне, подхватил на руки. Стал целовать.

— Саша моя! Спасибо тебе.

— Отпусти меня нежно. Чего схватил? — Попросила его, улыбаясь. Он опустил меня на пол.

— Саш, ты правда непраздна? Уверена?

— Уверена.

— Саш, надо сказать родителям. Они обрадуются.

— Что, прямо сейчас?

— Конечно сейчас. Я быстро. — Он накинул кафтан, сунул ноги в тапочки с загнутыми по восточному носками и выбежал из горницы. Ну вот, понеслась душа в рай.

И как рождается дитя

Средь неустройство бытия.

Под причитание кликуш,

Под страх и боль родимых душ.

Так Русь рождается в крови.

В усобицах и войнах, без любви.

Судьбы такой не избежал никто.

И скоро представленье в нашем Шапито.

Zay…

Слово, данное молодой княгине Анне Воротынской, надо было сдержать. А то не хорошо могло получится. Отправили с Иваном гонца к Воротынским, что прибудем к ним с визитом. Спросила своего свёкра насчёт князя Воротынского.

— Ты кого именно из Воротынских имеешь ввиду? — Спросил меня Фёдор Мстиславович.

— А сколько их?

— Трое. Дмитрий Фёдорович и Семён Фёдорович. Это братья. А так же их племянник Иван Михайлович.

— Ой, а я не знаю. Жена у него молоденькая. Анной зовут.

— Тогда это Дмитрий. Супружница то его Анна, дочь князя Константина Ивановича Бабич-Друцкого. А что ты про Дмитрия спрашиваешь?

— Так, когда ездила в Кремль, к пушкарям договариваться, по дороге встретила её возок. Беременная она. Просила у меня благословения. В гости пригласила. Я пообещала к ней и её мужу с Ваней приехать. Надо слово своё держать. А то не хорошо получиться.

— Не хорошо. Это верно дочка. Воротынские они Рюриковичи в 20 поколении. Род свой ведут от черниговских Рюриковичей. В своё время, как и мы, Вяземские, служили Литовскому Великому князю. Да тоже, ещё при батюшке Государя нашего отъехали к Великому Князю Московскому. Ты съезди к ним, дочка, съезди. Воротынские знатный род и воины добрые.

Предупредив князя Дмитрия Воротынского и его супругу Анну, мы выехали с Иваном, в сопровождении моих гвардейцев и ещё десятка конных воев. Я ехала в крытом возке. На мне было платье, на голове платок с диадемой, шуба. Конечно же шаровары и сапоги. Анне я выбрала тяжёлые серьги из золота с изумрудами, под цвет её зелёных глаз. Дмитрию везли с Иваном хорошую саблю из дамасской стали, захваченную у одного из ногайских мурз, которых положили на Дону. Хорошего оружия было тогда захвачено мало и свёкр недовольно посмотрел, когда я решила подарить саблю Воротынскому, но промолчал. Я сделала вид, что не заметила. Не гоже ехать в гости без подарка. Дмитрий Фёдорович Воротынский, младший из братьев Воротынских имел в Москве своё подворье и терем. Нас уже ждали. На крыльце стоял сам князь в богатых одеждах. На нём была пара шуб. Я, конечно, уже привыкла к этому, но всё равно, для меня это было смешно, хотя я вида не показывала. Почему надевали на себя не одну, а несколько шуб, так это так показывали достаток. Кроме того, одна из шуб была дарована ему самим Государем Иваном Третьим со своего плеча. Рядом с ним стояла Анна. Её большой живот выпирал. И просторные, многочисленные одежды на могли скрыть этого. Она была взволнована. В руках держала серебряный коржец со сбитнем.

Иван соскочил со своего коня. На нём был богатый кафтан с полушубком, штаны, красные сапоги. Красавец. На боку сабля в украшенных золотом и серебром ножнах. Он открыл дверцу повозки, подал мне руку. Мои гвардейцы и десяток конных воев Вяземских оставались в сёдлах. Поддерживая мужа под руку, мы подошли к крыльцу. Воротынские спустились. Анна протянула коржец моему мужу. Он взял почти всё выпил. Оставил мне немного. Я взяла посудину из его рук и тоже отпила. Передала коржец назад Ивану. Он перевернул его, показывая хозяевам, что их угощение всё выпито. Мы слегка поклонились Воротынским, они тоже. Всё, все приличия были соблюдены. Глаза Анны радостно сверкали. На губах улыбка. Я сделала к ней шаг. Взяла её голову в руки и поцеловала её в лоб.

— Здравствуй, Аннушка. Как ты себя чувствуешь?

— Благодарствую, царевна Александра.

Князю Дмитрию было далеко за 30. Фактически он был старше своей жены на 20 лет. И, судя по тому, как на неё смотрел, он очень любил свою молодую жену и во многом потакал ей.

— Прошу в дом, дорогие гости. — Проговорил он, приглашая нас к себе в терем. Там в приличной зале был уже накрыт стол. Я удивилась, так как в это время на Руси принято было, что мужчины едят отдельно, а женщины отдельно. Хотя такое положение не было строго регламентировано. Но в основном так и было. Исключение, если трапезничали только члены семьи. Но здесь чета Воротынских приглашала нас обоих с мужем за стол. Так же за стол с нами сел ещё один мужчина, очень похожий на Дмитрия. Мне его представили, это оказался племянник князя, князь Иван Михайлович Воротынский. Довольно известный военачальник Московской Руси. Я его видела второй раз в жизни. Первый раз видела на приёме у Великого Князя, в Боярской Думе. Причём племянник был чуть младше своего дяди. Я преподнесла Анне серьги. Она очень обрадовалась. Покраснела. Поблагодарила и даже поцеловала мне тыльную сторону правой руки, которая была в белой перчатке с перстнем Великого Князя. Дмитрию была преподнесена сабля. Иван рассказал при каких обстоятельствах она была добыта. Мужчины оживились. Задавали вопросы — как и что⁈ Очень внимательно выслушали моего мужа, когда он им рассказывал о том бое на берегах Дона с пятью сотнями ногаев.