Я взялась за рычаг и потянула на себя. С металлическим лязгом, рычаг поддался. Крышка-затвор отскочила в сторону. Я заглянула в ствол. Увидела ровные стенки канала ствола. Потом так же закрыла, надавив на рычаг от себя. Опять лязгнуло и всё встало на свои места. Посмотрела на Бориса.

— Каков прорыв пороховых газов из затвора?

— Не понял, царевна? Какой затвор?

— Вот это, называется затвор. Замок, который не даёт затвору раскрыться при выстреле, называется клиновым. Всё вместе, это клиновой затвор. При выстреле, пороховые газы поступают в канал ствола пушки и выбрасывают снаряд из неё. Но так как сама пушка не цельная, отсюда тоже может идти прорыв пороховых газов, что может сказаться на силе выстрела. Поэтому мой вопрос, прорыв пороховых газов есть в месте соединения затвора и ствола?

— Нет, царевна. Я понял о чём ты. Прорывов нет. Спытал пушку десятью выстрелами. Каждый раз увеличивая навеску порохового заряда. Пушка и, как ты говоришь, затвор держит полуторный пороховой заряд для обыкновенного «единорога».

— М-да, мудрёная какая пушка. — Проговорил дядька Евсей, стоявший здесь же.

— Борис, как тебе удалось добиться такой совершенной обтюрации?

— Чего, царевна?

— Обеспечение герметичности ствола пушки при закрытии клинового затвора. То есть, затвор очень плотно прилегает к стволу.

— Долго делал. Саму пушку отлили быстро. Потом была шлифовка ствола. А вот затвор делал четыре месяца. Я себе приспособы сделал. С помощью их измерял саму пушку и затвор. Потом шлифовал место соединения ствола и затвора. Затвор как бы заходит на ствол.

— Борис, ты настоящий самородок! Как ты узнал про казнозарядный, каморный способ зарядки пушки?

— Я видел такую пушку. В Ревеле. Бывал я там, совсем ещё отроком. С тех пор запомнил. Она на крепостной стене стояла. Только там, как ты правильно сказала, камора клинится между лафетом и стволом с помощью деревянного клина, который забивают деревяным молотком. Я хотел сделать так, чтобы было по другому. Без деревяшки. Давно над этим задумывался. Но мне не хватает приспособов и знаний.

— Твои приспособы называются инструментом. А знания, знания я тебе дам. Не все, но то, что знаю сама. Здесь главное сделать правильный математический расчёт. Но это позже. Божен!

— Я, царевна Александра. — Мой палатин вытянулся по стойке смирно.

— Кадета Васильчикова сюда и его пушечный расчёт.

— Есть! — Божен сорвался с места к казарме и плацу. Там как раз кадеты отрабатывали строевой шаг. Вскоре четыре кадета стояли передо мной и дядькой Евсеем на вытяжку.

— Кадет Васильчиков с боевым расчётом по вашему велению прибыл, царевна Александра.

Я оглядела их. Улыбнулась. Вот это дело. Не то, что при поступлении в корпус. Стоят бравые кадеты в единой полевой форме. Все как на подбор. На вытяжку по стойке смирно, ровно, как по линеечке. Вот что значит армейская дисциплина.

— Кадеты… Вольно! — они немного расслабились. Но всё равно стояли ровно и поедали меня преданно глазами. — Кадет Васильчиков. Ваши командиры докладывают мне, что ты очень хорошо показываешь, как теоретические знания по новой азбуке, по математике, так и по устройству артиллерийского орудия. Нравится заниматься с пушками?

— Нравится, царевна Александра.

— Молодец! Знаешь, как ещё называют артиллерию? Бог войны! Поверь кадет, за артиллерией большое будущее. Очень скоро исход боя или битвы будет зависеть от количества пушек и мастерства артиллеристов. Так что тебе есть к чему стремиться. Так же мне докладывают, что ты один из лучших кадетов. Поэтому, я решила, поставить тебя и твоей боевой расчёт на совершенно новую пушку. Разойтись. Можете её осмотреть. — Когда кадеты обступили орудие, стала им объяснять принцип зарядки и стрельбы. Мало того, что оно заряжалось не с дула, как остальные пушки, а с казны. Так ещё и длина ствола её была больше, чем у остальных «единорогов», примерно на тридцать-тридцать пять сантиметров. Каждый из них попробовал открыть затвор и закрыть, чтобы своими руками ощутить, что это такое.

— Боевой расчёт, становись. — Четвёрка кадетов моментально выстроилась в линию. — Слушай мой приказ. На освоение этого орудия у вас очень мало времени. Сегодня и завтра целый день. После завтра корпус выдвигается на западную границу с Ливонией. Да мои кадеты, это война. Сейчас начался формироваться экспедиционный корпус, которым будет командовать воевода князь Воротынский. Мы, волей Великого Государя идём с этим корпусом. Кадеты уходят полностью. Хоть в тесное боевое соприкосновение с противником не будете входить, но будете помогать с ранеными и вся артиллерия будет на вас. — посмотрела на дядьку Евсея. — Господин полковник, прошу начать подготовку к походу. Проверить все запасы перевязочного материала. Полевую форму кадетов, чтобы всё было целое. Запасы продовольствия. Готовность имеющихся пушек. А так же доставить с пушечных изб Кремля ещё «единороги». Они уже готовы и закреплены на лафетах. Получить весь причитающийся нам огневой запас. Определить часть кадетов на навеску пороха в бумажные картузы. Получить там же в Кремле картечь и шрапнельные снаряды. Кроме того, мною были заказаны книппеля. Это ядро, распиленное пополам и половинки скреплены цепью. Это снаряды для ближнего боя, как и картечь. Проверить и подготовить фургоны, которые изготавливаются на каретном дворе Вяземских. Забираем все фургоны. Если ещё будут вводные, я их доведу до Вашего сведения, господин полковник.

Дядька Евсей, как старый воин и ветеран, прекрасно знал всю важность воинской дисциплины и воинских ритуалов. А здесь и сейчас рождались новые ритуалы новой армии. Он сам встал по стойке смирно

— Слушаюсь, царевна Александра. Разреши выполнять?

— Выполняйте, полковник.

Евсей развернулся лицом к казарме.

— Сержанты ко мне! — Рявкнул он. Военная машина кадетского корпуса пришла в движение. Вскоре забил дробью полковой барабан в сигнале общего сбора на плацу.

Увидела Елену. Она шла с Маркусом ко мне.

— Сань, что происходит? Чего все засуетились? Опять учения?

— Нет, Лена. Послезавтра кадетский корпус в полном составе выступает в поход вместе с русской армией на запад. К Ливонской границе. Ливонцы при поддержке имперцев начали вторжение.

— Господи! Час от часу не легче. То есть ты пойдёшь на войну и поведёшь на неё этих мальчишек?

— Пойду и поведу. Только не надо рефлексовать, Елена. Здесь взрослеют быстро. Ты чего прибежала, да ещё с Маркусом в компании?

— Сань. Мы снаряды сделали. С тротилом, трубкой на удар. Снаряды набиты не только взрывчаткой, но и поражающими элементами.

— Много? — Спросила её радостно.

— В смысле много? Много в твоём понимании, это сколько?

— Чем больше, тем лучше. Пару-тройку сотен. Я была бы рада.

— Чтооо? — Вытаращила глаза подруга. — А ну конечно, Сань, у меня же тут целый оружейный завод. Автоматизированный до ужаса. У меня каждую минуту сотня бомб и снарядов с конвейера сходит. Чего мелочиться, какие-то сотни. Закажи сразу тысячи!

— Ладно, Лен, успокойся. Чего разоралась? А сколько ты сделала?

— Два десятка. Звиняй, товарищ Енерал, бананьев больше нема! Спасибо и за это скажи!

— Спасибо, Лен. Пусть два десятка, но это тоже помощь.

— Сань, ты сильно то не радуйся. Их испытать нужно. Посмотреть, что, да как⁈

— Сегодня испытают. Калибр стандартный, как у «единорогов»?

— Да. Сама такие параметры задала.

— Пойдём посмотрим? — Предложила ей. Она кивнула.

— Сань. Трубка у ядер на удар. Но если честно я не знаю, как она себя поведёт. Маркус расскажет. Это он с ними химичил…

«Есть упоение в бою.»

Его люблю, на том стою.

То как тверда моя рука,

Как ясны мысли, зорок глаз.

Как бью врага наверняка.

То, как воюет мой спецназ.

Как гибнут римские полки