— Ну что, решилась идти со мной?

Она посмотрела на меня.

— Правда, царевна, что ты позаботишься о моём дитя?

— Позабочусь. И о тебе, и о ребёночке твоём. Не бойся, не обману.

Она кивнула мне. Подошла к барону. Опустилась на колени, взяла его правую руку и поцеловала. Что-то говорила ему. Он молча смотрел на неё. Потом кивнул, ответил ей. Она встала и подошла ко мне. Похоже он отпустил её. Вот и славно. Усадила её на повозку с тканями. Всё мягко ехать ей будет. Сама я к этому времени уже переоделась и была в своей походной полутатарской одежде. Вскочила в седло. Махнула рукой.

— Начали движение! — Крикнула передовому отряду. Обоз двинулся. Сначала первые повозки, потом постепенно остальные. Много, дьявольщина, очень много.

У нас выбор был не велик. Это просто конными мы могли в любом месте пройти, а с повозками, только по дороге. Вот по ней и пошли. По той, которая вела к пограничью с Русью. Обоз двигался не переставая. Я даже на ночь запретила останавливаться. Нужно было уйти, как можно дальше. Шли всю ночь. На рассвете распорядилась сделать привал. Нужно было подкрепиться, накормить и напоить коней.

— Ванечка, сколько ещё до пограничья? — Спросила мужа, присаживаясь рядом с ним на взгорок с куском хлеба, куриным окорочком и кружкой воды.

— Ещё день идти. Ночью выйдем на порубежье. К броду. Перейдём речку и всё, мы уже на территории Руси. Там будет легче. На, лук возьми. Чего воду пьёшь. Вино открыли. Его лучше выпей.

— Зря открыли. Пока на марше никакого вина.

— Оно слабенькое. Вои водой его разбавляют. То не пьянства ради. Давай ка тебе плесну.

Он взял мою кружку, сходил к повозке с продовольствием и вернулся назад. В кружке была вода, разбавленная вином. М-да, пить стало вкуснее. Кормили всех и даже возниц, которых прихватили вместе с повозками. Особенно меня удивляли местные. Ладно те, кого прихватили от купцов. А вот местные, какие-то они были забитые, просто ужас. Грязные, на головах колтуны. Одежда вообще не пойми что. Толи ткань, но очень грубая, толи обрезки шкур или всё вместе. В глаза не смотрели, смотрели в пол. Когда им давали хлеб с мясом, они смотрели на воев с ужасом. Сначала в страхе отказывались, пока я не рявкнула и чуть ли не насильно заставила их взять еду.

— Кто эти возницы? — Спросила мужа.

— Эти то? Так чудь это. Чудины. Ещё их называют чухонцами. Забитые они совсем немцами то. Они чудь за людей не считают, за животных. У нас последние из распоследних смердов живут лучше, чем эти.

— Чудь, чудины? Латыши, эстонцы?

— Не знаю, люба моя, о ком ты говоришь. Не слышал о таких. Эсты да, знаю, латгалы, есть ещё курши, земгалы. Вот это они и есть. мы их всех зовем просто чудью. А вот о латышах, эстонцах ничего не слышал. А кто это?

— Никто. Это я так, перепутала. Не забивай голову. А литвины?

— А что литвины?

— Они кто?

— Как кто? Литвины. По другому их ещё жемайтами кличут, вернее они сами себя так называют. Но этих немцы не задавили, как чудь. Жемайты сами немцев хорошо крошат. Так, что будь здоров. Вот только их сейчас ляхи под себя подминают. У них же уния.

Поев, утолив жажду двинулись дальше. Спустя час после привала, к нам с Иваном и дядькой Евсеем подскакал воин из арьергарда.

— Боярин, царевна! Орденцы!

— Далеко?

— Совсем скоро! Конные все.

— Сколько?

— Не считали, но около сотни, может больше.

Одна повозка с пушкой шла в голове обоза. Вторая — в конце. Мы как раз миновали перелесок и углубились в чащу леса.

— Ваня, надо засаду делать. — Сказала мужу.

— Знаю, иначе не отобьёмся… Вот здесь хорошо. — Мы с ним и дядькой остановились. Здесь лес совсем был густой. Даже бурелом имелся. То есть, в обход на конях, по чащобе, обойти нас было проблематично. Двое ратников стали быстро рубить пару больших сосен.

— Деревья пока не валить. — Крикнула я. — Но сделайте так, чтобы в любой момент их можно было уронить на дорогу.

Телегу поставили по середине дороги, направив жерло орудия на преследователей. По обеим сторонам повозки встал десяток, прикрываясь щитами. Я заняла позицию за десятком, чуть на взгорке. Приготовила лук, стрелы. Одна из них была с динамитной шашкой. Стояли, ждали. Вот к нам выскочил на полном скаку арьергард. Мы их пропустили, и воины вновь сомкнули щиты. Там был поворот, а потом метров сто по прямой до нас. Они не могли уйти ни в лево, ни в право. Только идти на нас в лоб, прямо под картечь. Услышали гул конских копыт. Из-за поворота показалась латная рыцарская конница. Не останавливаясь опустив на нас копья они продолжили скакать, даже увеличили скорость. 80 метров. Я смотрела на рыцарей. 70 метров… 50 метров.

— Стоим, ждём! — Крикнула ратникам. Иван рядом со мной обнажил меч.

40 метров… 30 метров… Напряжение нарастало. Всё таки такая куча железа, средневековые танки надвигались на нас неумолимо.

— Орудие, товсь! — Дала команду. Пушкарь по имени Иоганн поднёс к заправочному отверстию пушки крюк с горящей на нём паклей.

20 метров!

— Огонь! — Металлическое жало с горящей паклей ткнулось в отверстие. Двое ратников удерживали за узду лошадь, чтобы от испуга она не понесла повозку. Грохнуло так, что моментально заложило уши. Пушка выплюнула столб огня и много вонючего дыма. Повозка откатилась назад при отдаче, протащив немного вперёд оглоблями и лошадь. Она заржала и попыталась встать на дыбы, но двое здоровых мужчин повисли на сбруе. Там, где скакали рыцари ржали лошади, кто-то кричал, выл от боли и просил милости.

— Уводите лошадь с повозкой! — Закричала ратникам. Они побежали, ведя лошадь за собой. — Деревья! — Закричала опять. Раздался треск и два исполина, один с одной стороны, второй с другой, в косой крест на крест рухнули, перегораживая дорогу и возводя сразу непроходимый завал, баррикаду. Мы ничего не видели, были окутаны пороховым дымом. Господи, ну и вонючий же дым какой. Наконец, дым стал рассеваться. Открывшееся зрелище было кошмарным. Перед баррикадой из двух деревьев, лежали вперемежку трупы лошадей и людей. Много. Картечь с близкого расстояния устроила просто кошмарную бойню. Я сама такого эффекта не ожидала. Часть были ещё живы, как лошади, так и люди. Кони пытались встать, но вновь падали, жалобно ржали. Конечно, мы уничтожили не всех. Больше половины не пострадало. Но они остановились и откатились назад. Стали вновь группироваться. Я наложила на тетиву стрелу с динамитной шашкой. Окликнула пушкаря с его металлическим крюком

— Ком цу мир. — Велела ему. Он подошёл. Показала ему на фитиль. — Поджигай. Он коснулся его горящей паклей. Фитиль зашипел, загоревшись. Подняла лук, оттянула тетиву до уха и отпустила. Стрела взмыла вверх и по дуге улетела к группировавшимся конным. Канула среди них. Заржала лошадь. И тут прогремел взрыв, разбрасывая конных в разные стороны. Полетели какие-то окровавленные ошмётки.

— Всё, уходим! — Крикнула я. Пушкарь заскочил на повозку с пушкой, возница стал нахлёстывать лошадь. Мы все по вскакивали на своих коней и кинулись во весь опор, вслед обозу…

Иль мне приснилось?

Толь взаправду мнилось?

Услышала я звон мечей,

И поступь легионов, топоты коней,

Как только я в корону обрядилась.

Судьба, наверное, преследует меня

Бросая в бой, сажая на коня.

Я знаю то, что было. Что же будет?

Доверюсь ей.

И пусть Господь управит и рассудит.

Zay

Обоз двигался в ускоренном темпе ещё два часа. Мы торопились уйти, как можно дальше. Металлических обрубков для картечи больше не было. Зато были голыши. Только потом сделали короткий привал, чтобы дать отдохнуть лошадям, причём, в большей степени крестьянским клячам и напоить их. В это же время, пушкари перезарядили пушку. Это меня радовало. Всё же динамитных шашек осталось всего четыре штуки. Пока давали роздых как лошадям, так и людям. Ко мне и Ивану подбежал один из боярских воинов. Он был из авангарда.