— Занять свои места, согласно боевого расчёта! — Кричал Илья. Из сержантского домика выскочили Божен и Степан. Остальные были в увольнении. Но не смотря на это, очень скоро в корпус прибежал Айно. Мы с дядькой скакали по всей территории корпуса и бросали взрыв-пакеты. Стоял грохот. Увидела княжича Васильчикова.
— Боевые расчёты к орудиям! — Кричал он. Сам был в штанах, сапогах, китель не застёгнут, но на это было плевать. Я кинула взрыв пакет возле орудий. Грохнуло.
— Пятеро те, кто ближе всех к орудиям убиты. Вышли из боя! — Закричала им. Пятеро кадетов отвалили в сторону. — Конница врага в ста метрах на северо-восток. Идут на вас. — Опять крикнула им.
— Разворачивай орудия. — Кричал княжич. Кадеты развернули пять орудий. — Картечью заряжай. Быстрее! — Кадеты работали в бешеном темпе.
— Первое орудие готово! — Послышались команды.
— Второе орудие готово…
— Третье орудие готово…
— Конница в тридцати метрах, прямо по фронту! — Опять мой крик.
— Орудия товсь! — Команда Васильчикова. Прекрасный офицер получится. — Огонь!
Раздался грохот орудий. Первое, второе, третье, четвёртое, пятое. Стреляли настоящими картечными зарядами. Я знала, что в двухстах метрах там сплошной частокол, поэтому картечь дальше не улетит. Всё придётся на брёвна. Но это ерунда.
— Щиты взять! — Опять кричал Васильчиков. — Бердыши приготовить. Сомкнуть строй. — Кричал княжич. Я кинула ещё один взрыв-пакет перед пушками. Грохнуло. В это время дежурная смена тушила огонь в казарме от моего предыдущего взрыв-пакета. Ничего, потушат. Насчёт бердышей. Попав сюда, я с удивлением узнала, что такого оружия ещё нет. А ведь бердыш в умелых руках превращался в очень грозное и умелое оружие. Не даром его взяли на вооружение позже стрельцы Ивана Грозного. И оно было на вооружении вплоть до Петра Первого. Поэтому для вооружения кадетского корпуса я и озаботилась у оружейников изготовлением бердышей. Бердыш представлял собой топор на длинной рукояти. Лезвие топора было в виде большого полумесяца с острыми концами, которыми можно было и колоть, а самим бердышом рубить. Именно лезвием отличался бердыш от алебарды.
В это время дядька контролировал будущих кирасир. Тяжелую конницу. Время рыцарей безвозвратно уходило. А вот кирасиры, их время только наступало. Вернее, создавалась почва для их появления. А я уже готовила своих кирасир. Мои кирасиры имели кирасы — бронь, закрывавшая у моих кавалеристов грудь, спину и живот. Остальное всё было не защищено. Это облегчало сильно моего кирасира, а значит, по сравнению с рыцарем, он был более манёвренен. Плюс на голове стальной открытый шлем, без забрала. В качестве оружия кирасиры использовали не меч, а палаш. Всё мои кадеты, которые специализировались на тяжёлой коннице — кирасирах были вооружены палашами. И, пока не было пистолетов, имели на вооружении круглый щит помимо палаша и казацкую пику 19–20 веков.
Кадеты выводили из конюшни коней. Кони были не совсем те, которые должны быть у кирасир, сильные. Это были татарские коняшки. Даже не подкованные. Но не до жиру, быть бы живу. Ничего, дайте срок и конезаводы сделаю. И у моих кирасир будут сильные кони. Хотя больше десятка рыцарских коней, так называемых дестриэ, захваченных в качестве трофеев, у нас были. Но их пока не трогали. Вскакивали на коней. Большая их часть были полураздеты. Кирасы успели надеть всего несколько кадетов. Но палаши и щиты были у всех. Они быстро выстроились.
— Атака конницы с северо-востока. Ворог пытается захватить нашу батарею. — Дал вводную дядька.
— Слушай мою команду! — Закричал Степан. — Палаши к бою. Строем пошли.
Конница рядами стронулась с места, постепенно набирая скорость. Впереди них загрохотали пушки. Дядька бросил взрыв-пакет. Грохнуло. Заржали лошади. Две шеренги нарушили строй. Кони заартачились. Строй начал ломаться и распадаться. Дядька бросил ещё один взрыв-пакет.
— Мать вашу! — Заорал Евсей. — Косорукие! Вы коней удержать не можете? Как в атаку пойдёте. Там ваши товарищи уже в рукопашную сошлись!
Две первые шеренги, сумевшие удержать строй рванули к батарее Васильчикова. Остальные пытались выстроится. Многие плюнув на строй поскакали кто во что горазд. Дядька уже матерился во весь голос и грозил плетью.
Третья часть кадетов, пехота, вооружённая пиками и так же, как и кирасиры палашами, уже выстроилась в баталию. Забил барабан. Я скакала мимо них, кинула взрыв-пакет. Грохот взрыва.
— Атака с юго-востока. Конница. — Крикнула вводную.
— Баталия, — закричал Айно, — на право! Сомкнуть строй. Перестроится. Впервые ряды те, кто в кирасах!.. Марш.
Баталия двинулась слитными рядами. Бил барабан, выстукивая дробь и помогая пикинерам печатать шаг. Эти тоже были полураздетые. Впереди шли те, кто успел надеть свои кирасы. Так как они были защищены, то должны были принять первый удар на себя.
— Держать строй! — Кричал Айно.
А вот наёмники Георга, те совсем растерялись. Выскакивали из казармы кто в чём. Начали бегать, не понимая, что происходит. Дядька кинул в них взрыв-пакет. Грохнуло, двое от испуга упали на землю, закрыв голову руками. Но некоторые действовали очень даже хорошо. Сразу рванули к оружейке и вооружились бердышами.
— Ахтунг! — Закричал один из наёмников, и стал отдавать команды по-немецки. — В оружейку по одному, марш. Выходим строимся перед казармой. Шнеля, канальи!
Как раз в этот момент раздался орудий залп батареи Васильчикова.
— Аларм! — Завопили некоторые наёмники.
— Молчать! — Рявкнул всё тот же, кто стал раздавать команды. — Стройся!
Мимо них стали проносится всадники. Они скакали в ту сторону, где прогремел орудийный залп.
Немец, посмотрев в ту сторону, скомандовал:
— Теснее ряды. Движемся в том направлении. Нападение оттуда. Там наши пушки. Враг не должен их захватить.
И разношерстая команда одетая кто во что горазд, некоторые даже босиком, выставив вперёд бердыши двинулась в сторону батареи Васильчикова.
— Теснее ряды! Держать строй. — Неслись команды на немецком. Откуда-то к ним прибежал кадет в одних штанах, сапогах и рубахе, но зато с барабаном, стал выбивать барабанную дробь. Командовавший наёмниками кивнул ему. — Гуд!
Кавалерия доскакала до частокола. Немцы подошли слитной коробочкой к пушкам. Присоединились к кадетам. Пикинеры упёрлись в частокол с другой стороны. Я подскакала к казарме.
— Трубач, труби отбой тревоге. И труби построение на плацу!
Заиграла труба. Плац, это было громко сказано. Ни бетонного, ни другого покрытия не имел. Просто плотно утрамбованная площадка. Весь корпус стал стягиваться на плац. Мы с дядькой там уже стояли. С коней сошли. Оба были в форме. На мне уже были генеральские погоны. На плечах дядьки — полковничьи. Подождали, пока весь корпус не выстроится в ровные шеренги.
— Корпус! — Закричал Богдан. — Становись… Равняйсь… Смирно! — Приложил ладонь правой руки к правому виску, развернулся и строевым шагом подошёл ко мне. — Госпожа генерал, командующая корпусом. Кадетский корпус построен. Докладывал старшина-палатин Богдан Строев.
При свете факелов, прошлись с Евсеем вдоль строя. Потом вернулись к центру.
— Красавчики какие, прямо глаз радуется! — Недовольным тоном произнесла я. Подошла ближе к строю. Посмотрела на стоящего передо мной кадета. Он был в исподнем, зато в сапогах и с палашом на поясе. В руках щит и бердыш. А на голове шлем. Ткнула ему пальцем в грудь. — Сколько времени даётся по нормативам для того, чтобы одеться полностью при команде «Подъём. Боевая тревога»?
— Сорок пять секунд, госпожа генерал.
Я его оглядела.
— Ты считаешь, что ты полностью одет? Ты из артиллеристов?
— Так точно, госпожа генерал.
— Батарейные расчёты заняли свои места, согласно боевому расписанию через одну минуту и сорок секунд после подачи команды «Тревога»! Чем ты занимался всё это время, кадет?
— Виноват, матушка Царевна.
— Ответ не по уставу!
— Виноват, госпожа генерал! — Он вытянулся в струнку.
