Кнут безжалостно опустился на беззащитное тело женщины. Должно быть, в призрачном царстве он был орудием наказания, ведь при желании даже призрака можно было довести до того, что он начинал мечтать о прекращении существования.
Дрожащая женщина ползала по земле, словно ища способ улизнуть, но ее окружили стражники, и ей некуда было бежать.
— Вонючая сука, думала, что сможешь уйти, когда захочешь, после того как вошла во дворец Четвертого князя?
— При жизни я была чиста и непорочна, не грешила и не совершала преступлений! Почему вы делаете это со мной?! – звонко крикнула женщина[111.9]. — Отпустите меня! Я хочу войти в круг перерождений! Я не хочу оставаться здесь!
С новыми ударами плети ее крики сменились стонами.
— Служение Четвертому князю спасло тебя от горечи и мук перерождений! Не ценишь добра, бесстыжая!
— Но он ведь даже не взглянул на меня! Почему я не могу уйти? Я… ааа!
Плеть хлестнула по ее лицу, и женщина разрыдалась. Ее тело била дрожь, но она все равно упрямо пыталась ползти к выходу, похожая на измученное, загнанное животное. Это зрелище, видимо, пришлось по вкусу собравшимся, и призрачные слуги Четвертого князя с громким хохотом обступили ее.
Когда в дом были загнаны другие «дары[111.10]», командир призрачной стражи обратился к своим подчиненным с речью:
— Дорогие мои сослуживцы, все это время вы тяжело трудились. Теперь, когда Четвертый князь сделал выбор, во дворце осталось только то, что не пришлось ему по вкусу. Я знаю, как трудно было вам сдерживать свои желания, поэтому каждый из вас сейчас может выбрать себе то, что его порадует, и позабавиться от души. Если вы положите глаз на кого-то и захотите взять «игрушку» к себе домой, вам нужно будет зарегистрировать ее у меня.
Похотливые демоны[111.11], служившие Четвертому князю, довольно взревели. Безумно смеясь, они поспешили к дому, чтобы выбрать самые красивые «вещи». Женщина во дворе тоже не могла избежать этой незавидной судьбы и в тот же миг была окружена несколькими призраками там же под деревом. Они набросились на нее, как стая голодных волков, словно хотели разорвать и сожрать ее душу.
Тишина внутри дома мгновенно взорвалась какофонией звуков. Кто-то рыдал навзрыд, кто-то пронзительно кричал, кто-то просил пощады. Нашлись и такие, кто, не желая терпеть пытки и стремясь облегчить свою участь, пресмыкались и лебезили, изо всех сил стараясь угодить сильным. Все же, будь то в Аду или в смертном мире, гниль, что таится в человеческой природе, не изжить.
Мо Жань ловко перепрыгнул на крышу дома и в темноте легко пробрался к тому месту, от которого шел самый сильный шум. Судя по тому, что сказал ему дядюшка у лотка с вонтонами, Чу Ваньнин был схвачен совсем недавно, а значит Четвертый князь еще не видел его, и здесь его быть не должно. Но все же на душе у Мо Жаня было неспокойно. Он осторожно отодвинул несколько кусков черной черепицы и осторожно заглянул вниз.
Ему открылась будоражащая своей пошлостью картина плотских утех[111.12]. В мешанине тел его взгляд выхватил одно знакомое лицо… Жун Цзю.
В прошлой жизни Мо Жань души не чаял в этом юноше, но в ответ на его искреннюю любовь и обожание, тот замышлял отнять достигнутый им уровень совершенствования, чтобы отдать другому продажному мужчине.
Он был хитрым и хорошо знал, что такое жизнь и смерть.
Внутри этой комнаты множество людей отчаянно боролись, не желая подчиняться. Некоторые призраки в забытьи хватали ртом воздух и по привычке звали любимых людей, оставленных в мире живых. Некоторые, помня о своей репутации, плевались и ругались. Но Жун Цзю вел себя совсем иначе. Мо Жань прекрасно знал, что больше всего этот человек любил жизнь и богатство. После смерти, конечно, он не мог любить жизнь, но очень высоко ценил свою душу и вовсе не горел желанием снова страдать.
На огромной кровати, где другие «дары» сопротивлялись из последних сил и молили о пощаде, только он один, закрыв глаза, без сопротивления позволил призрачному стражнику пользовать себя. Его тело было податливо как масло, а тихие вскрики были нежны, как мурлыканье кошки.
Мо Жань посмотрел на его лицо, залитое румянцем возбуждения[111.13], и сердце сжали тиски страха.
Он подумал о Чу Ваньнине.
Если Жун Цзю был гибким, хоть на палец мотай, то Чу Ваньнин был похож на стальной клинок.
На первый взгляд может показаться, что перед тобой холодная закаленная сталь, которую не сломать. Но вот в такой непростой ситуации Жун Цзю и не будет сражаться. Он будет милым, кротким и заискивающим, если потребуется, с легкостью прогнется и подставит свой зад, чтобы в итоге при помощи мягкой силы выстроить вокруг себя нерушимую защитную стену.
А что Чу Ваньнин?
Мо Жаню не нужно было долго думать, чтобы точно сказать, что сделает этот человек. Он скорее выберет Восемнадцатый уровень Ада или предпочтет, чтобы его душа рассеялась. Разве кто-то сможет прогнуть его?
Поток воды не переломить, но стальной клинок можно сломать.
Бах!
Этот звук прокатился тревожным эхом по резиденции. Призраки внутри комнаты и человек на крыше испуганно замерли.
Побледневший Мо Жань обернулся.
Посреди двора объятая бушующим пламенем стояла та самая воительница, над душой которой надругались призрачные стражи. Слезы лились из ее глаз, в груди зияла дыра, и дух уже начал рассеиваться.
Она застыла на мгновение.
И в один миг рассеялась прахом.
Все ее три души и семь духов были уничтожены[111.14].
Призрачный страж, что убил ее, бранясь, поднялся на ноги. На лице его была рана. Скорее всего эта женщина завладела усмиряющей души плетью и отхлестала его. Призрак злобно выплюнул:
— Еб твою мать! Жалкая сука! Стала призраком, а все еще трепыхается, тьфу! Дурная баба!
Мо Жаня словно бросили в прорубь.
В этот момент ему показалось, что он увидел судьбу вовсе не какой-то незнакомой женщины. Словно кто-то свыше показал ему, какой именно выбор сделает Чу Ваньнин.
Между тем Жун Цзю по-прежнему использовал свои уникальные навыки выживания, заигрывая с развратным призрачным стражем. Как шелковая повилика[111.15], он цеплялся за того, кто мог стать его опорой[111.16], опутывая своей мягкостью, чтобы взять под контроль и поглотить его жизненные силы.
Все «дары» постепенно сдались и уступили. В воздухе так сильно воняло кровью и похотью, что к горлу подступала тошнота.
Казалось, эта порнографическая драма будет длиться бесконечно, но и она подошла к концу.
Жун Цзю на самом деле удалось привязать к себе одного из слуг Призрачного князя. Удовлетворенный стражник оделся и вместе со своими сослуживцами отправился к своему командиру регистрировать приглянувшегося ему призрака. Во временной резиденции Четвертого князя было принято, что тех, кого не выбрал господин, могли забрать к себе в дом его подчиненные.
Души, которые вошли в свиту Четвертого князя, выпадали из цикла перерождений. Под покровительством таких демонов можно было очень неплохо обустроить свой быт в Призрачном Царстве, избежав дальнейших унижений и оскорблений.
Жун Цзю был очень доволен таким поворотом судьбы.
Призрак, который решил взять его на содержание, довольно быстро вернулся обратно. Он еще раз поразвлекся с Жун Цзю, но время было позднее, и была его очередь стоять в карауле, поэтому ему пришлось уйти раньше остальных. Постепенно все демонические стражники разошлись по своим делам, оставив после себя лишь беспорядок и запустение. Разлитые остатки вина и разбитые человеческие чувства, окропив землю, медленно замерзали.
