Впоследствии Мо Жань пробовал снова и снова, однако в пяти случаях из ста результат был самый что ни на есть тошнотворный: тело дробилось, выходило кусками, бывали случаи, когда сначала появлялась отрубленная голова, а через полчаса из разлома выпадало остальное тело…

Но даже этих его экспериментов было достаточно, чтобы вызвать большой общественный резонанс и бурю негодования в мире совершенствования. Практически все заклинатели искренне поверили в то, что Мо Жань полностью овладел запретной техникой Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти, вот только сам он не мог похвастаться такой уверенностью. Пусть ему не удалось своими глазами увидеть принцип ее работы тысячи лет назад, изучив все имеющиеся записи, он все же прекрасно понимал, что восстановленное им запретное искусство значительно отличается от изначальной запретной техники Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти.

Чу Ваньнин быстро спустился к водной глади озера и выловил плавающий на поверхности кусочек одежды Сюй Шуанлиня. Закрыв глаза, он внутренним взором внимательно изучил духовный отпечаток на ткани, после чего облегченно выдохнул, но потом начал мрачнеть на глазах.

Покачав головой, он сказал:

— Это не полная техника Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти. Похоже, этот человек получил только половину руководства. Исходя из духовного отпечатка на этой ткани, он смог открыть только проход в пространстве, а не пространственно-временные врата.

— Что это значит?

— Это значит, что используемое им заклинание очень сильно отличается от настоящей запретной техники, — ответил Чу Ваньнин. — Отпечаток на ткани указывает на то, что этот заклинатель проделал дыру только в нашем пространстве. Другими словами, он использовал этот разрыв, чтобы просто переместить Наньгун Сюя в другое место нашего мира.

Мо Жань не мог не подумать: «Разве это не та же недоработанная техника Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти, которую я освоил в прошлой жизни? Если это так, то в целом, ничего удивительно в случившемся нет».

Но тень, что легла на его сердце, было не так просто прогнать, поэтому он спросил:

— А если бы это была подлинная запретная техника? Что бы случилось при ее использовании?

Выражение лица Чу Ваньнина неуловимо изменилось, но Мо Жань так и не смог понять, о чем именно он подумал в этот момент. После небольшой паузы, Чу Ваньнин все же ответил:

— Будь это настоящей техникой Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти, последствия сложно было бы предсказать. Знаю только, что с ее помощью можно было бы разорвать ткань пространства и времени и отправить Наньгун Сюя в другую реальность.

Услышав эти слова, Мо Жань изменился в лице. Поджав губы, он больше не издал ни звука.

В прошлой жизни он не мог похвастаться глубокими познаниями, а собранные им обрывки записей не вызывали особого доверия. К тому же Мо Жань сомневался в правдивости истории об образцовом наставнике, который, разорвав пространство и время, переместился в другую версию реальности, чтобы забрать умершую дочь.

Теперь, когда он услышал подтверждение из уст Чу Ваньнина, Мо Жань, наконец, поверил в такую возможность, и от этого его тело бросило в холодный пот.

За те пять лет, что Чу Ваньнин отсутствовал в мире живых, Мо Жань прочел множество самых разных книг и, в глубине души, не мог не понимать, что его возрождение было тайной, которую было слишком сложно постичь и объяснить.

В прошлой жизни он никогда не видел практического применения запретной техники Возрождения и изначально полагал, что это примерно то же, что произошло с ним: в день смерти вернуться назад во времени и начать все сначала.

Но в этой жизни у него была возможность своими глазами увидеть, как великий мастер Хуайцзуй использовал запретную технику Возрождения, и это было совершенно не похоже на его случай. Сколько Мо Жань ни обдумывал это, он так и не смог найти ответа. Техника Возрождения великого мастера Хуайцзуя заключалась в том, чтобы вернуть все разумные души Чу Ваньнина из Загробного Мира и помочь им воссоединиться с телом, на котором не было смертельных повреждений и признаков гниения. После пробуждения Чу Ваньнин продолжил жить в этой же реальности безо всяких прыжков во времени.

Такое Возрождение было совсем не похоже на то, что пережил он сам.

Если бы в прошлой жизни после его смерти кто-то использовал для его возрождения ту же запретную технику, что и великий мастер Хуайцзуй, тогда он должен был вернуться во Дворец Ушань все тем же наводящим ужас Наступающим на бессмертных Императором, а Чу Ваньнин, Ши Мэй, дядя, тетя… все они по-прежнему были бы мертвы и никого из них не могло быть рядом с ним.

Тогда он предположил, что в этом мире может существовать еще одна техника Возрождения, поэтому его и Чу Ваньнина воскресили по-разному. Но в тот момент, когда Чу Ваньнин подтвердил, что все слухи о самой загадочной из трех великих запретных техник — Пространственно-временных Вратах Жизни и Смерти, являются чистой правдой, ему в голову вдруг пришла очень странная пугающая мысль…

Возможно ли, что сам он не просто переродился, но и испытал на себе технику Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти? Неужели злая душа, которая в искупление за свои преступления должна была страдать в той реальности, смогла разорвать пространство и время, чтобы вернуться в тот год, когда ничего непоправимого еще не произошло, и все можно было исправить?

Но если это так, разве тот человек не должен был пристально следить за каждым его шагом? Возможно ли, что все, включая его возрождение, было лишь частью его плана, и сейчас, притаившись в тени, он внимательно наблюдает за ним?

Внезапное прозрение заставило Мо Жаня содрогнуться от страха.

Но прежде, чем он успел обдумать эту мысль детально, в городе, где уже бушевал страшный пожар, что-то взорвалось. Звук был настолько сильным, что, казалось, раскололась земля и задрожал небосвод.

— Пойдем посмотрим, — сказал Чу Ваньнин.

Не успел он договорить, как пламя взметнулось до небес, охватив все семьдесят два города Духовной школы Жуфэн. Похоже, прежде чем покинуть орден, Сюй Шуанлинь заложил под каждым из городов сосуды, наполненные концентрированным «пламенем бедствия». Вырвавшись на волю, в один миг негасимый огонь поднялся на десятки метров ввысь, затмив все звезды Млечного Пути!

Даже если бы Мо Жань и Чу Ваньнин не бросились туда со всех ног, а находились за сотни километров от главных ворот Духовной школы Жуфэн, они смогли бы увидеть бушующее пламя, опалившее ночное небо.

Когда Сюэ Чжэнъюн вывел госпожу Ван из огненного моря, он обернулся назад и неожиданно обнаружил, что языки пламени свернулись и превратились в два сплетенных тела, одно из которых было мужским, а другое — женским. Сюэ Чжэнъюн был потрясен:

— Это ведь… что за дела?

Госпожа Ван была из благородной и богатой семьи, и в жизни видела немало чудесных артефактов. Переменившись в лице, она пояснила:

— Это своего рода запись воспоминаний, сделанная заранее на специальном свитке. Для того, чтобы показать их другим людям, не требуется применение магии, достаточно оставить свиток с записью в том месте, где вспыхнет пламя. Если поджечь такой свиток, все записанные на него фрагменты воспоминаний один за другим будут проявляться в огне до тех пор, пока пламя не потухнет.

— …Так и будут проявляться? — Сюэ Чжэнъюну, как главе ордена, было невыносимо смотреть, как пламя бедствия поглощает Духовную школу Жуфэн. В глазах его, вопреки всему, читалось сочувствие.

Вся подноготная ордена, свидетельские показания, вещественные доказательства и улики, все это уже было выставлено на суд толпы. Можно было бы сказать, что дело закрыто и закончить на этом!

Что не так с этим Сюй Шуанлинем? Этот сумасшедший собрал свои воспоминания, записал на магическом свитке и устроил грандиозный пожар, только для того, чтобы как можно больше людей смогли своими глазами увидеть грязные тайны его семьи и ордена. Используя бушующее огненное море в качестве холста, магию как краски, а воспоминания как кисть, он нарисовал порочную картину. О подобном разврате порядочные люди говорят лишь шепотом с глазу на глаз, а этот бесстыдник еще и применил заклинание для усиления звука, чтобы даже глухой мог услышать каждый стон.