Не понимая, в чем причина такой реакции Мо Жаня, Чу Ваньнин похлопал его по плечу и прошептал:
— Успокойся.
— Почему он до сих пор не появился? — спросил человек в широкополой шляпе, стоявший рядом с Сюй Шуанлинем и, услышав этот голос, Мо Жань тут же опознал Наньгун Лю.
Судя по тону, Наньгун Лю был на взводе. Сильно нервничая, он не мог сдержать проклятий:
— Демон тебя раздери, ты точно нигде не ошибся?
— Давай еще подождем и увидим, — ответил Сюй Шуанлинь.
— Можно побыстрее! Эта трещина слишком быстро растет. Я не знаю, когда эти гости[163.2] хватятся и пошлют людей искать меня. Промедлим и опять все выйдет из под контроля!
— Я знаю, что ты волнуешься. Но кому как не тебе должно быть известно, что разорвать небо быстрее вряд ли выйдет? В прошлый раз, в Цайде, именно из-за того, что я поспешил, ситуация и вышла из-под контроля, и в итоге туда заявились все Десять Великих орденов. Если ты сейчас же не возьмешь себя в руки, то в итоге все испортишь[163.3].
— …Тьфу!
Чуть прикрыв глаза, Сюй Шуанлинь строго сказал:
— Глава школы, до чего же ты нетерпелив. Мы так долго искали подходящих людей и эти пять божественных орудий, способных собирать духовную силу заклинателей. В конце концов, ты столько лет терпел, осталось продержаться одну короткую ночь.
— Хорошо сказано, – Наньгун Лю глубоко вдохнул и кивнул головой, — Я ждал пять лет… хотя нет, не пять лет, я ждал этого дня с тех пор, как занял пост главы Духовной школы Жуфэн… — он ласково провел ладонью по рукаву одежды, и мерцание надетого на большой палец кольца отразилось темным огнем в его глазах.
— Я ждал этого целую вечность… — пробормотал Наньгун Лю.
— Больше ждать не придется.
Внезапно, словно гром обрушившийся с небес на землю, над безмолвной гладью озера раздался исполненный холодной ярости мужской голос. Заговорщики испуганно переглянулись.
Яркая луна светила с небес, ветер с гор шумел в ветках деревьев, стройный мужчина в развевающихся серебристо-голубых одеждах стоял на верхушке сосны. Острые глаза феникса смотрели с опасным прищуром, цвета праздничных одежд оттеняли его лицо, похожее на лед, застывший в яшме. Пронизанная вечным холодом красота, от которой начинало ломить кости.
— Наньгун Лю, сегодня все закончится здесь.
Испуганный Наньгун Лю, скрипнув зубами, процедил:
— Чу Ваньнин!..
Тяньвэнь угрожающе потрескивала в его руках, рассыпая вокруг золотистые искры. Этот свет отражался в мрачных непроницаемых глазах Чу Ваньнина. Исходящее от него ощущение угрозы нарастало с каждой секундой.
— Вот оно что! Юйхэн Ночного неба, почитаемый всеми Бессмертный Бэйдоу, что ж ты не сдох во время бедствия в Цайде?! Опять явился, чтобы лезть в мои дела и все портить, злобная тварь!
Изумленный разительной переменой в его поведении Чу Ваньнин нахмурился и строго спросил:
— Значит, за тем бедствием пять лет назад стоишь именно ты?
Поняв, что правда уже вышла наружу, Наньгун Лю не стал ничего скрывать и с холодной усмешкой ответил:
— Да, и что с того?
Чу Ваньнин поднял Тяньвэнь и медленно начал пропускать лозу сквозь пальцы, словно полируя каждый лист, после чего она засияла еще ярче, почти платиновым блеском. Его взгляд стал острым, как у сокола перед броском:
— …Когда-то у озера Цзиньчэн ты возжелал меч. Живущий в озере демон согласился обменять его на духовное ядро твоей жены. Ты вырезал ее сердце и бросил его в озеро. Еще тогда твоя порочная натура настолько отвратила мое сердце, что в порыве ненависти и омерзения я хотел убить тебя. Тогда ты молил меня дать тебе еще один шанс, убеждая, что Наньгун Сы слишком мал, чтобы остаться еще и без отца… ты говорил, что это было помрачение рассудка, бес попутал… уверял, что совесть мучает тебя… Кроме того, ты обещал, что будешь жить праведно, наведешь порядок в школе Жуфэн и никогда не будешь творить злых дел, ты…
Наконец его пальцы достигли конца лозы, и тут же по всей длине его божественное оружие заполыхало золотом.
Теперь разгневанный Чу Ваньнин каждое слово медленно цедил сквозь до скрипа стиснутые зубы[163.4]:
— Наньгун Лю, ты погряз во зле! Насколько же ты бессердечен?!
— Обвиняешь меня? — Наньгун Лю вдруг хрипло рассмеялся. — Наставник Чу, почему бы тебе не винить себя за собственную незрелость, слабость и нерешительность? Впрочем, сколько тебе тогда было, лет пятнадцать или шестнадцать? Тогда ты был таким наивным, сама простота и непосредственность. Пара правильных слов, несколько слезинок, Сы-эр в качестве прикрытия, и ты тут же смилостивился и пощадил меня. Эй, Образцовый Наставник, а ты не думаешь, что все, что я имею сейчас, получено благодаря твоей снисходительности[163.5], так что тебе теперь тоже не уйти от ответственности?
Звук голоса еще не затих, когда его обдало волной холодного воздуха.
Разрезав тьму ночи, Тяньвэнь устремилась к тому месту, где стоял Наньгун Лю. В одно мгновение яркий свет осветил всю округу и золотое пламя взвилось до небес. Покрывавший озеро лед раскололся, во все стороны брызнули ледяные брызги!
Наньгун Лю тут же громко скомандовал:
— Всем в строй!
Глаза бесцельно бродивших по берегу людей-марионеток тут же ярко вспыхнули, одна за другой все головы повернулись в сторону разбушевавшегося Чу Ваньнина. Обладая самым большим боевым потенциалом, Сюэ Мэн оказался на острие атаки.
Дон!
Лунчэн со звоном столкнулся с Тяньвэнь. Боясь ранить Сюэ Мэна, Чу Ваньнин тут же уменьшил вливаемую в лозу духовную силу и отскочил в сторону. Зло взглянув на Наньгун Лю, он крикнул:
— Наньгун Лю, ты способен только использовать людей[163.6]?! Тоже мне мастер боя!
— Ха-ха, не можешь смириться с тем, что можешь убить меня только расправившись со своим приемником, но именно в этом мое мастерство! — рассмеялся Наньгун Лю. — Тебе придется сражаться с живыми людьми, единственная вина которых в том, что внутри них мой Черный Камень Вэйци Чжэньлун. Чу Ваньнин, молодой господин Сюэ ведь твой ученик? У тебя поднимется рука? Ты совершенно бессилен передо мной и можешь только смириться со своей участью. Совсем как тогда, больше десяти лет назад на берегу озера Цзиньчэн, ты не можешь ничего сделать и тебе остается только опустить руки и уйти, ты…
Внезапно он замолк. Как будто в его ухмыляющееся лицо выплеснули ведро холодной воды и вместо ярко горящего огня осталась темно-серая грязная сажа.
…Взгляд Чу Ваньнина был слишком уж невозмутим и спокоен.
Он всмотрелся в хладнокровное выражение лица этого человека, и от увиденного его захлестнула волна необъяснимого беспокойства. Содрогнувшись всем телом, Наньгун Лю зашевелил губами и почти робко спросил:
— Что ты задумал?..
Чу Ваньнин не стал тратить время на пустую болтовню с Наньгун Лю. С трескучим морозом в глазах он поднял руку и, взмахнув Тяньвэнь, чуть охрипшим голосом отдал приказ:
— Тяньвэнь, Десять Тысяч Гробов!
Несколько десятков золотистых лоз вырвались из-под земли и одного за другим сковали по рукам и ногам всех управляемых Вэйци Чжэньлун людей. А затем, разбив лед, из глубин озера, словно огромный божественный голубой дракон Цан-Лун[163.7], поднялась особенно внушительная золотая лоза. Не обращая внимания на ледяные брызги, Чу Ваньнин взмыл в воздух и мягко приземлился на лист на ее вершине. Шквальный ветер играл полами его свободных одежд и трепетал, запутавшись в длинных рукавах. Подняв свою тонкую, но сильную руку, он четко и внятно произнес два слова:
— Призываю Цзюгэ[163.8]!
