У Сюэ Мэна глаза на лоб полезли:
— Не смей утверждать, что похоть может затмить мне разум.
— Не злись ты так, это просто пример, — сказал Мо Жань, возвращая письмо Сюэ Мэну.
На Пике Сышэн было принято хранить все письма без ответа в книгохранилище в специальной запечатанной шкатулке, поэтому Мо Жань добавил:
— Сдай в архив.
Сюэ Мэн опешил от неожиданности:
— В архив?
— Не хочешь? Тогда просто сожги и дело с концом.
— …Не буду, — Сюэ Мэн забеспокоился. — У людей большое событие — свадьба. Невеста просит продать ей лунный камень. Она ведь не в подарок просит, а готова заплатить любые деньги! У нее добрые намерения, почему ты не хочешь продать?
— Дело не в том, что я не хочу его продавать, ведь для меня этот лунный хрусталь совершенно бесполезен, но так уж вышло, что я уже отдал его тебе.
— Отдал?! Отдал мне?
— Верно, — засмеялся Мо Жань и ткнул пальцем в саблю на поясе Сюэ Мэна. – Ты забыл, что пару лет назад я прислал духовный камень, чтобы дядя инкрустировал его в твой Лунчэн? Сейчас твой меч стал несравнимо лучше, чем раньше. Ты отлично с ним управляешься, и теперь его практически не отличить от божественного оружия. Не хочешь спасибо сказать икринке карпа-оборотня?
Сюэ Мэн разинул рот и надолго потерял дар речи.
Он знал лишь, что во время своих странствий по миру Мо Вэйюй как-то получил редкий духовный камень, но его никогда не интересовало его происхождение, а оно оказалось довольно удивительным. Мо Жань же лишь мысленно глубоко вздохнул: неважно, был ли он злодеем или хорошим человеком, его младший брат так и не смог принять его, и в их отношениях до сих пор сохранялась некоторая натянутость.
Когда Сюэ Чжэнъюн сказал ему, что Мо Жань прислал духовный камень, который сможет повысить уровень Лунчэна, хотя в душе он был тронут и благодарен, но также очень расстроен и даже обижен. Сюэ Мэн чувствовал себя так, словно без всякой причины получил от соперника что-то хорошее, поэтому он не стал вдаваться в расспросы, а просто отдал Лунчэн отцу, чтобы он отвез его для доработки в Дворец Тасюэ.
Кто же мог предположить, что Мо Жань отдал ему бесценный лунный хрусталь. Сюэ Мэн испытывал противоречивые чувства, которые сложно описать словами.
Целую вечность спустя он выдавил из себя сухое:
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, не стоит благодарности, — со смехом отмахнулся Мо Жань. — Так уж получилось.
Выражение лица Сюэ Мэна стало совсем кислым, а упрямый рот тут же выдал:
— Я вообще-то не тебя благодарил, а этого дохлого карпа-оборотня. Вот ему спасибо!
— Ха-ха-ха, тогда в знак признательности своему благодетелю карпов больше ешь.
— Эй!
Посмеявшись вволю, Мо Жань внезапно вспомнил об одной вещи. Ямочки на щеках еще не разгладились, когда он поинтересовался:
— Да, кстати, ты так меня запугал, что я забыл спросить, за кого замуж собралась Сун Цютун? С чего вдруг приглашения на свадьбу младшей ученицы разносят люди из Жуфэн? Удивительное дело! Они что через брак с Усадьбой Битань решили породниться?
— Ничего подобного!
— Не с Усадьбой Битань? Я-то подумал, что их глава тот еще похотливый старикан. По дружбе могли бы и отдать ему Сун Цютун, — со смехом пояснил Мо Жань. — Тогда кто еще? Кто решил с такой помпой породниться со школой Жуфэн... Неужели кто-то из Дворца Тасюэ?
— Что у тебя с головой?! – шокированный Сюэ Мэн вытаращился на него. — Почему это обязательно должен быть брак по расчету?
Улыбка застыла на губах Мо Жаня:
— В таком случае, кто это?
— Наньгун Сы! Ты забыл, что этот Дикий мустанг[147.5] Духовной школы Жуфэн уже достиг брачного возраста, а Сун Цютун девушка красивая и составит ему хорошую…
Не успел он договорить, как шокированный Мо Жань вскочил с места и закричал:
— Наньгун Сы?!
Сюэ Мэн вздрогнул от неожиданности:
— Что с тобой?
— Она… почему она выходит замуж именно за Наньгун Сы? Как это могло случиться?..
Эта новость шокировала его и подняла в его душе такую бурю, что он еще долго не мог успокоиться, бормоча себе под нос:
— Наньгун Сы…
Его бурная реакция была вполне объяснима.
Так вышло, что в прошлой жизни к этому времени Наньгун Сы уже умер от тяжелой болезни!
В этой жизни, странствуя по миру, Мо Жань всем сердцем болел за пострадавших от смуты простых людей и не слишком заботился о том, что творится в духовных школах Верхнего Царства. С Духовной школой Жуфэн его практически ничего не связывало, поэтому все эти годы о них он даже не вспоминал. Когда Сюэ Мэн вдруг объявил о браке между Наньгун Сы и Сун Цютун, он внезапно очень ясно осознал, что…
Это неправильно.
Это все неправильно. В этом мире изменился ход событий не только в том, что касалось лично его, в Духовной школе Жуфэн тоже все пошло не так.
Человек, который давно уже должен был лечь в гроб, готовится к свадьбе и жениться собирается ни на ком-нибудь, а на его императрице из прошлой жизни…
Эта жуткая новость встала ему комом поперек горла, лишив возможности дышать.
Этот Наньгун Сы ослеп?! Как можно было повестись на такую женщину?
Однако без поздравлений и подарков было не обойтись, и раз уж приглашения были получены, разве можно было их проигнорировать? Свадебный банкет был назначен на пятнадцатое число этого месяца. Сюэ Чжэнъюн, передав все дела школы почетным старейшинам Таньлану и Сюаньцзи, приготовился отправиться в Линьи.
Кроме того, по принятому в мире совершенствующихся регламенту, вместе с главой школы на подобном мероприятии обязательно должны были присутствовать его жена госпожа Ван, Сюэ Мэн и Мо Жань. Кроме того, Наньгун Сы отправил специальное приглашение Чу Ваньнину, написав в сопроводительном письме, что в юности старейшина Юйхэн не раз давал ему ценные советы, и теперь он просит Чу Ваньнина оказать ему честь, удостоив личным посещением его праздник. Так что Чу Ваньнину тоже пришлось поехать.
— Духовная школа Жуфэн — ныне самая крупнейшая духовная школа в мире. Женитьба молодого наследника — большое событие, на котором соберутся все выдающиеся заклинатели Верхнего и Нижнего Царства, — мягко сказал Сюэ Чжэнъюн. — На Пике Сышэн обычно мало кто обращает внимание на разные мелочи, но в этот раз нужно соблюсти все правила приличия и следовать этикету. Мы не можем дать повод людям смеяться над нами.
Сюэ Мэн спросил:
— Что еще за правила? По мне, так я и так эталон воспитанности.
Сюэ Чжэнъюн ухватил его за венец, под который были спрятаны собранные в узел волосы и пояснил:
— Например, сейчас на тебе неправильный венец. Золотой.
— Золотой, и что с того?
Госпожа Ван тихо рассмеялась и пояснила:
— Мэн-эр, это твой первый свадебный банкет, так что ты можешь этого и не знать. Твоя мама объяснит тебе, а ты слушай внимательно. В Верхнем Царстве во время церемонии бракосочетания только жених может носить золотые украшения на голове. Если же ты придешь на свадьбу в золотом венце, то люди воспримут это так, словно ты пришел туда, чтобы похитить невесту. Разразится большой скандал и нас точно засмеют.
Лицо Сюэ Мэна тут же вспыхнуло от смущения. Заикаясь он произнес:
— Похитить невесту? Я не… не... не похищаю чужих невест!
Мо Жань сразу воспользовался этой прекрасной возможностью подколоть его:
— Признайся, ты ведь боишься, что вас с барышей Сун схватят и запрут в одной тесной камере?
— Это тебя надо в будку посадить! – когда Сюэ Мэн стеснялся, он всегда начинал злиться. — Я просто не надену этот венец!
— По-моему, вы оба не слишком хорошо представляете, какой должна быть одежда на свадьбу. Давайте сделаем так, я найду портного, который пошьет одежду по вашим меркам, а вы ее просто наденете, – сказал Сюэ Чжэнъюн.
Он сделал паузу и, бросив взгляд в сторону Чу Ваньнина, осторожно спросил:
— Юйхэн, а ты согласен?
Сюэ Чжэнъюн не опасался говорить прямо с другими людьми, ведь с ними, в худшем случае, все можно было свести на шутку, но с Чу Ваньнином все было сложнее. Этот человек настолько привык одеваться в белое, что не заговори он об этом, тот запросто может прийти в этом траурном одеянии на свадьбу наследника школы. Тогда Наньгун Лю точно взбесится так, что его кровью рвать начнет, и не самые близкие отношения Пика Сышэн и духовной школы Жуфэн могут оказаться окончательно испорчены.
