— Мы собрались идти к тебе, — плача, объяснила Полина. — И вдруг папа позвонил снова. Он сказал, что Бранденбург объявил войну Пруссии.

Первое, что я почувствовал — невероятное облегчение. Прямо здесь и сейчас никакой войны нет. А с остальным — разберемся.

— Идемте, — сказал я девочкам. — Мне нужно поговорить с вашим отцом.

— Мы хотели тебя позвать, — сказала Алина. — Но папа отказался. Только повторил, что все будет хорошо, и отключился.

— Все и будет хорошо, — твердо сказал я. — Обещаю. Идемте.

Оказавшись около ноутбука,я нажал кнопку вызова. программа связи таинственно забулькала, а потом в мониторе показалось лицо герцога Пруссии. Всего десять минут назад он выглядел на сорок с небольшим лет. Сейчас я дал бы ему шестьдесят.

— Это вы? — спросил он, сверля меня взглядом. — Что вам еще от меня нужно? Вам мало того, что вы устроили войну?

На мгновение я растерялся от удивления. Девочки за моей спиной потрясенно ахнули.

— Только три дня тому назад я прочитал в новостях, что пьяный любовник прусских герцогинь чуть не выломал двери в британское посольство, угрожал дуэлью послу бранденбургскому курфюрсту, — с горечью сказал александр фон Цоллерн. — Я не стал ничего выяснять. И так понятно было, что вы просто потеряли голову. Потом я узнал, что Император посадил вас под арест. Знаете, я даже обрадовался, что у Российской Империи такой здравомыслящий правитель.

— Папа, ты же ничего не знаешь, — сказала Алина.

Но герцог перебил ее.

— Я знаю достаточно! Этот граф, этот мальчишка, за которого вы так заступаетесь — сегодня он убил сына бранденбургского курфюрста! А теперь Бранденбург объявил войну Пруссии!

— Но при чем тут Пруссия и вы? — удивленно спросил я. — Пусть бы и объявляли войну мне, раз уж им так приспичило.

— Помолчите, — устало сказал Александр фон Цоллерн. — Я сказал, что вы потеряли голову. Но вижу, что ошибся. Вы потеряли совесть и мозги, вот что! А платить за это теперь будет моя страна!

— Перестаньте! — перебил я герцога. — Все это подстроено, и Император знает об этом. Уверен, он окажет помощь Пруссии. Какая обстановка у вас прямо сейчас?

— А какая может быть обстановка? — язвительно сказал герцог. — Война объявлена десять минут назад. Я отдал приказ армии выдвигаться к бранденбургской границе. Моя жена плачет. Если дипломаты не уладят инцидент — Пруссии придется плохо.

— Но ведь вы совершенно ни при чем!

— Юноша, вы со своей любовью к прямым решениям влезли в большую политику, как слон в посудную лавку! Да, девочки мне все рассказали. Вы пытались их защитить. Но что из этого? Все, что вам удалось сделать — это сыграть на руку врагам Пруссии и поставить ее под удар. Знаете, почему я до сих пор с вами разговариваю? Потому, что хочу попросить вас и дальше оберегать моих дочерей. Не оставляйте их одних и ни в коем случае не позволяйте им ехать сюда! На это вы способны?

— Способен, — ответил я.

— Вот и хорошо, — устало сказал Александр фон Цоллерн и повесил трубку.

— Костя, что мы будем делать? — растерянно спросила Полина, глядя на меня.

А Алина не колебалась.

— Ты останешься здесь, — сказала она сестре. — А я поеду в Бранденбург и буду разговаривать с курфюрстом! Пусть только попробует не принять меня!

С этими словами она бросилась к двери. Но я перехватил ее на полпути.

— Алина, пожалуйста, сядь! Не буду просить тебя успокоиться — это сейчас бесполезно. просто прошу — сядь, и не мешай мне!

К моему удивлению, девушка послушалась. Я на всякий случай прислонился спиной к двери и вытащил из кармана телефон, собираясь, позвонить Бердышеву. Но Жан Гаврилович уже звонил сам.

— Слышал новости? — без предисловий спросил он.

— Слышал, — ответил я. — Только что разговаривал с герцогом Пруссии. Слушай, Жан Гаврилович! Давай пропустим слова о том, что я не должен был убивать курфюрста. Я и сам это знаю, но назад его уже не вернуть. Что будем делать?

— А ничего, — неожиданно сказал Бердышев. — Ничего сделать нельзя.

— Как? — изумился я. — Почему?

— Бранденбург объявил войну Пруссии. Формально, это не затрагивает Российскую Империю. А Британия уже заявила, что в случае, если Российская Империя встанет на сторону Пруссии — британские войска помогут Бранденбургу. Вот такая вот изящная комбинация.

Жан Гаврилович замолчал на секунду.

— Позволить себе большую войну Империя не может, — сказал он. — Слишком много будет недовольны, слишком непредсказуемы последствия. Пруссией придется пожертвовать. И Бранденбург теперь бесповоротно перешел под протекторат Британии.

— Это решение Императора, или только твои выводы? — прямо спросил я.

— Костя, ты знаешь, зачем я тебе звоню? — ушел от ответа Жан Гаврилович.

— Зачем?

— Затем, чтобы сказать — идите во дворце и не высовывайте оттуда носа! И молись, чтобы Император просто забыл про тебя. Охраняй герцогинь — возможно, когда-нибудь им представится возможность вернуть себе престол. Если нет — ничего, живут люди и без короны. Все, не отвлекай меня. И не вздумай что-нибудь учудить.

— Подожди, Жан Гаврилович! — крикнул я, чувствуя, что сейчас он повесил трубку. — А если выдать Бранденбургу убийцу курфюрста? То есть, меня?

— Вообще-то, таких требований нам от Бранденбурга не поступало, — неохотно сказал Бердышев. — А ты действительно согласен на это?

— Если моя выдача остановит войну — конечно, — твердо сказал я. — Но нужны гарантии.

— Естественно. И как ты это себе представляешь? Как собираешься договариваться с курфюрстом?

— Отвези меня к Императору. Пусть Алексей Николаевич свяжется с курфюрстом, а я поговорю. Я сумею убедить его, что один виноват в смерти его сына.

— Бред какой-то! — хмыкнул Жан Гаврилович.

— Бред, — согласился я. — Но если есть хоть малейший шанс — его надо использовать.

— Хорошо, — решился Бердышев. — Жди, я за тобой заеду. Если Император согласится, конечно.

— И усиль охрану Малого Зимнего дворца, — предупредил его я.

Мне не хотелось говорить, что охрана нужна для того, чтобы герцогини не сбежали в мое отсутствие. Но Жан Гаврилович и так все понял.

— Разумеется, — ответил он. — Все, жди!

— Костя, ты с ума сошел? — набросилась на меня Алина, как только я повесил трубку.

Я покачал головой.

— Не больше, чем ты. О чем ты собиралась говорить с курфюрстом?

— Я собиралась сказать, что его сын сам виноват в том, что случилось. вбил себе в голову, что я обязана выйти за него замуж, а моего согласия не спросил!

Я вздохнул и обнял девушку за плечи.

— Послушай, Алина! Дело здесь совсем не в тебе. Это политическая комбинация, и затеяли ее люди, которым наплевать на чувства и судьбы людей. Прусское герцогство стараются затащить под влияние Британии, вот и все. Сначала собирались выдать тебя за бранденбургского курфюрста. Когда это не получилось — привезли его сюда в надежде устроить скандал. И это им удалось. А война — только финальная часть плана. И решение о ней принял не Бранденбург. Так что разговор с курфюрстом тебе ничем не поможет. Скорее, наоборот — ты станешь козырем в руках врагов Пруссии.

— Но что тогда делать? — беспомощно спросила Алина, прижимаясь ко мне.

Я погладил ее по плечу.

— Я все решу, обещаю. Кстати, вы с бранденбургской династией, случайно, не родственники?

— Родственники, — с неприязнью сказала Алина. — Этот урод, которого ты убил — мой троюродный брат.

— Ну, вот и отлично, — улыбнулся я.

Честно сказать, улыбка вышла слегка натянутой. Хотя я уже сообразил, как буду действовать, но слишком многое в этой ситуации зависело не от меня. и не было у меня никаких гарантий успеха.

Но зачем кому-то, кроме меня, знать об этом?

Жан Гаврилович приехал через полчаса.

— Уже готов? — спросил он, с подозрением глядя на меня. — Для визита в дворец мог бы одеться и почище.

На мне был тот самый комбинезон, в котором меня четыре дня назад увезли в тюрьму.