Во время дискуссии и споров Сяо Юй доказывал, что «Лю Бан был плохим человеком, он отстранил от власти деспота, чтобы занять его место и стать еще большим деспотом, он был вероломен и абсолютно лишен каких бы то ни было человеческих чувств; после победоносных походов и нашествий он безжалостно убивал своих доверенных генералов и вельмож, боясь, как бы они не узурпировали его трон». Но Мао не соглашался: «Если бы он не убил их, его трону угрожала бы опасность и Лю Бан не был бы так долго императором». Сяо Юй делает вывод: «Мы оба знали, что он отождествляет себя с Лю Баном»…
Сейчас, когда я перечитываю эти места, в моей памяти всплывают другие высказывания.
«Если человек хорошо знает Китай, у него возникает вопрос: чего не хватает этому народу?.. Ему недостает, возможно, гениального, действительно великого человека, способного вобрать в себя все, что есть сильного и жизненного в этой нации, более многочисленной, чем все население Европы, нации, имеющей более чем 30-вековую цивилизацию. Если появится император с большими идеями, наделенный железной волей, я считаю, это обновление пойдет большими шагами».
Кто это сказал? Отец Юк. И сказал еще в XVIII веке. Отец Юк, французский миссионер-путешественник, трижды приезжал в Китай, трижды пересек его вдоль и поперек и, кажется, написал три книги об этой «таинственной» стране.
«Ему недостает, возможно, гениального человека» — перечитываю я высказывание старого миссионера-путешественника, и в моей памяти оживают слова другого «миссионера» — Линь Бяо: «Китай — это великая страна пролетарской диктатуры. Китай нуждается в идее, идее революционной и правильной. Именно такой идеей обладает Мао…»
В 20-е годы Бородин[7] сообщал, что Мао Цзэ-дуну «присущ непомерный апломб», что он «считает себя теоретиком, сделавшим самостоятельно ценный вклад в общественные науки». В 1928 году VI съезд КПК квалифицировал действия Мао Цзэ-дуна как «проявление милитаристской психологии», а в экстренном циркулярном сообщении исполкома КПК провинции Цзянъинь от 15 декабря 1930 года указывалось, что «он стремится осуществить свои мечты о том, чтобы стать императором в партии». Советские специалисты, находившиеся в Китае в 40-х годах, обратили внимание на «патриархальные склонности Мао Цзэ-дуна, его болезненную мнительность, чрезмерное честолюбие и манию величия».
Пришло освобождение, и уже в первые годы начинается издание его произведений. В октябре 1951 года они выходят тиражом в 2,5 миллиона экземпляров. Тогда же начинается издание его «Избранных произведений». В том же месяце премьер Чжоу Энь-лай в докладе на Третьей сессии Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета заявил: «Мы должны глубоко и систематически изучать произведения Мао Цзэ-дуна. Мы должны вооружиться идеями Мао Цзэ-дуна». И вот уже студенты и школьники должны ежемесячно выделять на изучение произведений Мао от 12 до 15 часов, кадровые работники государственных учреждений — не менее шести часов в неделю, а в годовых планах профсоюзов этому отводилось до шести и более недель.
Зародившись в 40-х годах, в 50-е годы культ буйно расцвел и в литературе. И первой ласточкой стал поэтический сборник «В Китае родился Мао Цзэ-дун». Он превозносился уже как символ «непогрешимости», «мудрости», «гениальности», его «идеи» становятся «оружием», «компасом», «маяком». Поэты не скупятся на поэтические краски, добавляя все новые радужные цвета к его «лучезарному» образу. Мао сравнивают с солнцем и солнечными созвездиями, награждают силой земных и небесных стихий. «Идеи Мао Цзэдуна — это солнце, которое никогда не заходит», «Великий председатель Мао — это сияющее солнце», «О председатель Мао, председатель Мао! Любовь к тебе выше неба, любовь к тебе глубже моря». В одном из стихотворений Мао превозносится как «великое воплощение правды», как «сияющая большая мечта», «солнце в наших сердцах», «спасительная звезда», «надежда всего мира», а в другом каждая строчка — лозунг:
Да здравствует председатель Мао!
Пусть он здравствует десять тысяч лет!
Пусть он здравствует миллион лет!..
«Большой скачок» явился и «большим провалом», но по законам необъяснимой диалектики он вызвал новый «большой скачок» в возвеличивании Мао. «Провал» — это вина низших кадров, «неправильно понявших» и «не претворивших правильно в жизнь» «гениальные указания председателя»; это может произойти и по причине стихийных бедствий. А председатель — он «непогрешим», его установки и его курс «правильны».
Трудно описать все это.
Это нужно видеть, пережить, а описать невозможно.
…Дано распоряжение «революционным» массам и всему населению безоговорочно выполнять «пять больших вещей» и иметь «три вещи». Среди «пяти больших» «самая большая» — «в широком масштабе» изучать произведения Мао. Кроме того, учиться у Народно-освободительной армии и быть всегда верными Мао Цзэдуну. Учиться у героев и так же, как они, применять «идеи Мао». Иметь «три вещи» — портрет Мао Цзэ-дуна, цитаты из произведений Мао Цзэ-дуна — на стене, книги с сочинениями председателя — на полке.
Дан сигнал превратить Китай в «красный океан». И все вокруг окрашивается в красный цвет — цвет пиона. Красными становятся дома и заборы, улицы и фасады общественных зданий. Расцветают красные плакаты с лозунгами и цитатами. Цитаты собраны в «красную книжечку», которая издана миллионными тиражами; каждый обязан ее читать — в трамвае, автобусе, поезде, в одиночку или хором. С хорового чтения цитат начинается работа во всех учреждениях, во всех школах, на всех предприятиях. Начинается и заканчивается. На большую часть цитат написана музыка, их поют, поют в одиночку и хором, иногда под эту музыку исполняют танцы.
Имя Мао Цзэ-дуна повторяется непрерывно, повторяется и через громкоговорители, и по всей радиосети. Пекинский ревком принимает решение о том, чтобы при встрече люди приветствовали друг друга словами: «Пусть вечно живет председатель Мао!» Если зазвонит телефон, снимая трубку, вместо традиционных приветствий следует говорить: «Пусть здравствует 10 тысяч лет наш великий учитель, великий вождь, великий кормчий — председатель Мао!» Студенты, учащиеся и вся молодежь обязаны читать цитаты четыре раза в день. Телевидение непрерывно показывает кадры с Мао, его портреты и бюсты выставлены в каждой витрине, портреты и цитаты наштампованы или вышиты на носовых платках, чайниках, чайных чашках, на термосах — на всем, на чем только можно. Раскрываешь блокнот, обычный блокнот, который можно купить за несколько фынов в любом киоске Пекина, и уже на первой странице видишь портрет Мао Цзэ-дуна, затем большую, аккуратно написанную иероглифами цитату, а через несколько страничек — снова портрет и снова цитата, и так до конца. И не только в витринах и на предметах широкого потребления. Портреты красуются и на значках. Миллионы, миллиарды значков разных размеров и цветов, изготовленных из разных материалов и продающихся по разной цене. Мой коллега — дипломат и страстный коллекционер — приобрел уже несколько сот значков с изображением Мао. А специализированные заводы и мелкие мастерские продолжают непрерывно выпускать все новые и новые значки.
Число выпущенных портретов, бюстов, значков достигает астрономической цифры. Увеличиваются и тиражи произведений Мао. Я записал в своем блокноте переданное агентством Синьхуа «Заявление» «революционных коллективов» армейских типографий, в котором произведения председателя Мао Цзэ-дуна сравниваются с атомной бомбой, которая в тысячи раз мощнее обычной, и дается обещание «всю свою жизнь изучать революционные книги — бесценные сокровища, всю жизнь печатать их, чтобы вооружать всех командиров и бойцов армии идеями Мао Цзэ-дуна…»
По сообщению посетившей Пекин австралийской журналистки, опубликованному во французской газете «Франс суар», тираж избранных произведений Мао Цзэ-дуна лишь в 1967 году составил на китайском и иностранных языках 86 400 тысяч экземпляров, «красной книжечки» — цитатника — 350 миллионов экземпляров, избранных текстов — 47 миллионов экземпляров, его стихотворений — 57 миллионов экземпляров. По другим данным, только в провинции Ганьсу за 1968 год тираж изданных произведений Мао Цзэдуна был в семь раз больше, чем во всем Китае за 16 лет народной власти накануне «тайфуна». Провинциальная газета «Фуцзянь жибао» привела еще более подробные данные: только в уезде Чжоунин провинции Фуцзянь на 20 тысяч семей приходится 160 тысяч томов избранных произведений Мао… Когда появилось это сообщение, мой знакомый, пекинский корреспондент одного из западных информационных агентств, сказал: «На каждый дом приходится по два комплекта четырехтомника…»
