Мы победим в освободительной войне!

Мы будем вместе праздновать наступление мира!»

И следуют подписи: командующий 8-й армией Чжу Дэ; заместитель командующего Пэн Дэ-хуай.

Народная власть подняла дух населения освобожденного района с центром Яньань, мобилизовала его на борьбу.

Наступил конец 1941 года. Гитлеровские орды уже поглотили Европу и вторглись на советскую землю. Советский народ поднялся на священную борьбу, борьбу не на жизнь, а на смерть во имя жизни. В те напряженные дни ВКП(б) направила все свои силы на борьбу против гитлеровских орд.

Но именно в те дни, в дни поздней осени 1941 года, Мао Цзэдун начал «борьбу на другом фронте». Мао Цзэ-дун назвал ее «кампанией по упорядочению стиля». Но суть ее — ожесточенная борьба против «внутренних врагов». Пройдут годы, в Китае разразится «большой тайфун». И в этот период прозвучит мощный голос старого коммуниста-интернационалиста Ван Мина. Многие годы Ван Мин входил в состав руководства Коммунистической партии Китая, был представителем КПК в Коминтерне. Ван Мин возвращается в Китай в яньаньский период, чтобы помочь руководству партии в проведении новой тактики единого антияпонского фронта. По словам Ван Мина, сам Мао Цзэ-дун в те годы признавал, что «этой кампанией» («кампанией по упорядочению стиля». — Прим. авт.) он хотел добиться трех целей: заменить ленинизм маоцзэдунизмом, написать историю КПК как историю одного Мао Цзэ-дуна и возвысить свою личность над ЦК и всей партией.

А численность народных вооруженных сил росла с каждым днем. В 1936 году в Яньань прибыло около 30 тысяч человек, в 1940 году их уже 500 тысяч, еще через пять лет — почти миллион. Растут вооруженные силы. Растут и ряды компартии — с 40 тысяч человек в 1937 году до 800 тысяч человек в 1940 году и 1,2 миллиона — в 1942 году.

1200 тысяч членов партии? Менее чем за 10 лет? Ясно: взят курс на быстрое увеличение рядов партии, но при этом не соблюдаются социальные критерии при приеме новых членов партии, кандидатский стаж не установлен, существуют лишь «контрольные цифры», которые спускаются «сверху». «Сверху» объявляются и «ударные недели», «ударные месяцы», «соревнование» за массовый прием в партию. И в результате 80–90 процентов членов партии составляют крестьяне, в большинстве своем неграмотные, незначительный процент — сельская интеллигенция, еще меньше — рабочие. Да и это рабочие мелких ремесленных мастерских. В документе партии, изданном в мае 1949 года, открыто признается, что «в КПК состоят главным образом крестьяне и интеллигенция» и что они «не только не могут найти общий язык с пролетариатом, но и не хотят вовлекать в партию его лучших представителей». Через восемь лет это признает и газета «Чжэзян бао»: «Часть членов партии имеет низкий уровень сознательности, плохо представляет, что такое партия и легко поддается буржуазной идеологии».

Растет не только численность вооруженных сил и рядов партии, но и население освобожденных районов. И все эти силы — армия, партия и народ — приведены в действие. На территории освобожденных районов сложился единый национальный фронт, выдвинут лозунг развертывания непримиримой борьбы против японской агрессии. И от широких степей Маньчжурии на севере до острова Хайнань на юге народные вооруженные силы и народ сливаются в могучий поток, поднимаются на борьбу против японской агрессии. В эти дни американский представитель в Китае телеграфировал своему правительству: «Коммунистические власти и армия — это первая власть и армия в современной истории Китая, которые пользуются широкой поддержкой, потому что и власть, и армия действительно являются народными».

Единый национальный фронт действует только в освобожденных районах. В остальных районах Чан Кай-ши, изменив — уже в который раз — своим собственным обещаниям, организовал очередное наступление на Коммунистическую партию Китая и революционную базу. Советский район, на этот раз северный, пограничный, снова оказался в кольце блокады чанкайшистов. На борьбу поднято все население, оно роет окопы, сооружает укрепления. В то время, как отборные чанкайшистские армии держат в кольце блокады революционную базу в Яньани, японские захватчики готовятся к новому наступлению. Оно начнется весной 1944 года.

Но в эти тревожные дни Яньань не останется в одиночестве. Не останется в одиночестве и Народно-освободительная армия. Потому что вместе с ними Советский Союз, в его лице они имеют мощный тыл и базу снабжения. Оттуда будут перебрасываться оружие и боеприпасы, автомашины, продукты и медикаменты, оборудование для школ и больниц. Оттуда будет поступать помощь для восстановления и развития промышленности, дорог и транспорта. Кроме того, Советское правительство не разрешит перебросить чанкайшистские армии в Маньчжурию через советский порт Дальний. Но Мао Цзэ-дун словно ничего этого не замечает. В секретной директиве он утверждал: «Чан Кай-ши получает помощь от США. А мы не получаем помощи извне. Мы во всем опираемся на собственные силы».

Именно в эти годы зарождается культ Мао Цзэ-дуна. Книжные лавки уже забиты его портретами, его мнение становится законом, каноном, догмой. В эти же годы рождается песня: «Алеет Восток, солнце восходит, в Китае родился Мао Цзэ-дун…»

Песня «Алеет Восток» возвестила миру не только о «рождении» Мао Цзэ-дуна, но и о «зарождении» культа его личности. В дни «большого тайфуна» культ Мао уже приобретает фантастические размеры, какую-то неземную, космическую окраску. И сейчас уже не Мао Цзэ-дуна будут сравнивать с солнцем, а солнце — с Мао Цзэдуном.

Причину этого нужно искать и в том, что среди населения Китая, большей частью сельского, неграмотного, сильны древние традиции, в частности преклонение перед сильной личностью, перед властями и императорами. И не только это. Появление культа Мао Цзэ-дуна связано с ростом популярности освобожденных районов, престижа коммунистической партии, с освободительной миссией Народно-освободительной армии.

Резолюция пленума ЦК от апреля 1945 года возвестила, что «в ходе борьбы партия выдвинула своего собственного вождя товарища Мао Цзэ-дуна». А ровно через месяц в Уставе, принятом VII съездом КПК, будет записано: «Коммунистическая партия Китая руководствуется идеями Мао Цзэ-дуна».

Культ Мао Цзэ-дуна расцветает и постепенно начинает выходить за границы освобожденных, «красных», районов и распространяется на районы, находившиеся под контролем чанкайшистов.

Очевидец рассказывает:

«Когда в сентябре 1945 года Мао находился в Чунцине, главной квартире Чан Кай-ши, на каком-то приеме к нему подошла молодая женщина.

— Председатель Мао, — обратилась она к нему, — я хотела бы вас попросить.

— О чем?

Женщина покраснела и сказала:

— В знак моего глубочайшего уважения разрешите поцеловать вашу руку.

И прежде чем председатель ответил, она слегка наклонилась и прижалась губами к тяжелой ладони гиганта — председателя Мао…»

Внешние условия расцвета культа налицо. Но чтобы ростки поднялись и расцвели, нужно еще одно — почва, то есть характер, склонности. Оказывается, есть и это. Источники свидетельствуют, что Мао с детских лет увлекался чтением древних книг о могущественных феодалах и правителях, что он восхищался подвигами мифологических героев и императоров.

Источники свидетельствуют… Но только ли источники? Ведь сам Мао Цзэ-дун еще в 1936 году в беседе с американским журналистом Эдгаром Сноу с восторгом отзывался о правителях древнего Китая: Яо, Шунь, Хань У-ди и Цин Ши-хуанди.

Яо и Шунь — это мифологические герои, которые, согласно легендам и сказаниям, правили в глубокой древности. О Цин Ши-хуанди, первом императоре первой Цинской династии, я уже рассказывал. Хань У-ди был императором Ханьской династии, он царствовал до нашей эры, его религией было конфуцианство. Он был жестоким и вероломным, вел опустошительные войны, захватывал чужие земли, облагал данью и повинностями. Особое восхищение вызывал у Мао китайский император Лю Бан — основатель династии Хань. Об этом рассказывает не кто иной, как друг детства и земляк Мао — Сяо Юй. Сяо Юй написал книгу о Мао Цзэ-дуне, изданную несколько лет назад в США, в которой рассказывает о юношеских мечтах Мао. Мао Цзэ-дун мечтал стать вторым Лю Баном, который, будучи человеком из народа, сумел свергнуть последнего императора из первой династии Цин и провозгласил себя императором.