…Описываемые события разыгрались на культурном фронте в первые месяцы после начала «тайфуна». И мне думалось, что большое «разрушение» закончилось. Но к концу 1967 года шанхайская газета «Вэньхуэй бао» снова забила тревогу: «Куда идут литература и искусство? Действительно ли до конца разгромлена черная контрреволюционная, ревизионистская линия в литературе и искусстве? До конца ли развенчан «авторитет» реакционной буржуазной науки? Каково положение с изучением и применением идей председателя Мао? Можем ли мы сказать, что обеспечили господство нашего политического мировоззрения в литературе и искусстве? Посмотрим еще раз, почему все еще так велики препятствия для большого революционного единства в области литературы и искусства? Почему все еще так велика волна анархизма, так велико тяготение к буржуазному образу жизни?»

И «Вэньхуэй бао» не могла дать ответ. Она лишь констатировала: «Разве эти явления не свидетельствуют о том, что еще далеко не вытравлена из нашего сознания черная линия, проводившаяся в литературе и искусстве?»

«Учителя и революционные учащиеся Пекина и всей страны, ваша задача прежде всего проводить великую культурную революцию в ваших школах и довести ее до победного конца: во-первых, вы должны бороться против лиц, стоящих у власти и идущих по капиталистическому пути; во-вторых, критиковать реакционные буржуазные авторитеты, буржуазную идеологию и все эксплуататорские классы; в-третьих, осуществлять реформу в области образования, литературы, искусства!» Этот призыв принадлежит Чжоу Энь-лаю.

Но что он означает? Ограничить «революцию» только рамками учебных заведений и только сферой образования, литературы, искусства? О нет! У Мао Цзэ-дуна другой план, и устами Линь Бяо он изложит его еще раз:

«Мы свергнем тех, кто облечен властью. Свергнем реакционную буржуазию и всех буржуазных «монархистов». Раздавим всех, кто препятствует революции, свергнем всех чудовищ и демонов. Выбросим весь мусор и преодолеем все преграды».

«Всех раздавим… Всех свергнем…»

И под всем этим подразумевалось одно: штабы, партийные комитеты, партия.

Наступление началось и против массовых организаций. В беседе с японскими журналистами хунвэйбины заявят: «В наших школах Союз китайской молодежи и пионерские организации распущены. Руководство этих организаций шло по пути капитализма. Союз китайской молодежи был превращен в буржуазный клуб, лишенный высокой революционности». Что это означало? Орган Пекинского университета газета «Синьбейда» пояснила: «Отменяются все старые порядки, существовавшие в ЦК комсомола, и все должности (секретарь, заведующий отделом и другие); заведующих отделами и их заместителей, идущих по капиталистическому пути, следует проверить, и они должны признать свои ошибки. Все члены бывшего секретариата, все твердолобые элементы, идущие по капиталистическому пути, должны склонить головы и признать свои ошибки. Они должны прекратить какую бы то ни было враждебную деятельность».

Через несколько месяцев в вихрях «тайфуна» родится еще одна «революционная организация», которая получит название «Всекитайской ассоциации красных разрушителей», и первым ее «революционным» актом явится роспуск Всекитайской федерации профсоюзов, а двумя днями позже будет закрыт ее печатный орган газета «Гунжэнь жибао». Почему? Потому что, заявят «красные разрушители», «в течение семнадцати лет небольшая группа во Всекитайской федерации профсоюзов, стоящая у власти в партии и идущая по капиталистическому пути, упорно боролась против ЦК партии во главе с председателем Мао, упорно проводила контрреволюционную ревизионистскую линию Лю Шао-ци, Дэн Сяо-пина и Пэн Чжэня. «Гунжэнь жибао» стала глашатаем Всекитайской федерации профсоюзов и ревизионистского штаба, превратилась в центр по разложению рядов рабочего класса с целью реставрации капитализма».

Штурмовые отряды бросились в атаку!

«Председатель Мао — верховный главнокомандующий хунвэйбинов, а товарищ Линь Бяо — заместитель верховного главнокомандующего», — возвестит Чжоу Энь-лай. А Линь Бяо заявит еще более категорично. «Молодые революционные бойцы, — обратится он к хунвэйбинам в последний день августа, — председатель Мао и Центральный Комитет партии горячо поддерживают вашу революционную смелость в мышлении, в высказываниях, в действиях, в преодолении преград, горячо поддерживают ваш революционный дух. Мы гордимся вами и горячо поддерживаем ваше решительное противодействие всем попыткам помешать вам». Эти призывы подхватит «Жэньминь жибао», они станут предупреждением и угрозой «всякому, кто противодействует революционным акциям революционных студентов, выступает против учения председателя Мао и решений ЦК партии».

Но партийные комитеты, трудящиеся-коммунисты не сдавались без боя, не капитулировали. Китайский народ обладает старыми боевыми традициями, а китайские коммунисты пустили очень глубокие революционные корни в народе, чтобы отступить перед теми, кто выступал с угрозами и предупреждениями. Барометр политических событий в те дни отмечал и индивидуальное сопротивление, и стачки, и попытки создания контрхунвэйбиновских организаций для оказания отпора и для защиты партийных комитетов. Становилось все очевиднее, что оппозиционные действия не были лишь стихийным взрывом, они опирались на поддержку некоторых членов самого штаба в центре. Не помню, по какому поводу и когда, кажется в конце 1967 года, я сделал такую запись в своем блокноте:

«Тао Чжу снова под обстрелом. Это вызывает удивление. Говорили, что он человек из группы Мао, но его «обстрел» ведется из штаба Мао. Своим выдвижением он обязан Дэн Сяо-пину. Он обвиняется в том, что еще накануне XI пленума ЦК дал указание первому секретарю провинциального комитета КПК в Гуандуне о необходимости контролировать все «революционное» движение: «Те, кто на местах не признает партийного руководства, независимо от того, какими красивыми фразами они прикрываются, это не левые, а настоящие правые. Председатель Мао — председатель ЦК партии, и если вы поддерживаете только его, не желая поддерживать других, то он как председатель может оказаться в изоляции, может остаться без общенациональной партии»».

Это уже «опасно»!

Мао Цзэ-дун еще 7 сентября предупреждал своих ближайших помощников об этой опасности. В своей записке-предупреждении он подчеркивал, что «подобные факты имеют место в Циндао, Чанша и в других районах, где рабочих и крестьян организуют на борьбу против учащихся». Он настаивал на «повсеместном запрещении подобных действий». А четыре дня спустя Центральный Комитет принимает «решение», категорически запрещающее «под каким бы то ни было предлогом агитировать и организовывать рабочих, крестьян и гражданское население для борьбы против учащихся». В тот же день «Жэньминь жибао» по указанию Мао в передовой статье выступила с осуждением «ответственных товарищей на местах», которые открыто отвергают решения ЦК и «потворствуют лозунгам в поддержку местных партийных организаций».

Провинция подхватит этот призыв. «Продолжим критику и разоблачение партийного комитета провинции Хейлунцзян», — призовет один из лозунгов, появившихся в первые дни сентября. В полном созвучии с ним лозунг хунвэйбинов Сиани: «Сожжем заживо членов Бюро КПК Северо-Западного Китая, возьмем под обстрел провинциальный комитет, будем, не страшась смерти, защищать ЦК и председателя Мао!»

В помощь провинции были посланы хунвэйбины из Пекина.

В середине сентября на митинге представителей штабов хунвэйбинов высших учебных заведений столицы Чжоу Энь-лай обнародовал «план штаба Мао», предусматривавший отправку хунвэйбинов в различные районы страны со «специальными задачами». О «специальных задачах» сказал сам Мао Цзэ-дун на заседании ЦК в конце августа: «Вопрос о так называемых беспорядках на местах — важный вопрос. Можно допустить беспорядки в течение нескольких месяцев. Если нет провинциальных комитетов, не беспокойтесь, рабочие, крестьяне и солдаты не должны мешать студенческому движению». Немного позднее, в начале октября, Чжоу Энь-лай скажет еще яснее: «Кто является черным бандитом, а кто нет, вы должны определить в ходе борьбы. Мы не против того, чтобы вы сомневались. Напротив, мы хотим этого».