И последовал комментарий: «Восточный ветер — это являющийся революционной антиимпериалистической силой пролетариат и угнетенные народы Азии, Африки и Латинской Америки. Западный ветер — это разлагающийся империализм и реакция. Почему Дэн То нападает именно на это высказывание… говоря, что это — «великое пустословие»? Советские ревизионисты когда-то подстрекательски заявляли: «Нужно смелее и решительнее разоблачать догматическую теорию абсурдной борьбы между Западным и Восточным ветром»».

Но главный огонь был направлен против пьесы У Ханя «Разжалование Хай Жуя»[6]. «Разжалование» — это историческая пьеса, действие которой относится к концу царствования императорской династии Мин. Оклеветан честный, мудрый и справедливый сановник Хай Жуй, оклеветан и «разжалован». Однажды Хай Жуй набрался смелости и сказал в глаза императору-деспоту: «Когда-то изредка ты еще делал добро, а что ты делаешь сейчас? Исправь свою ошибку, дай народу жить в счастье. Ты очень много ошибался, ты считаешь, что во всем прав, и поэтому отвергаешь критику». Хай Жуй произносит свой монолог-обвинение, а в зрительном зале гремят аплодисменты, потому что зрители чувствуют: не к императору старой Минской династии, а к другому «императору», их современнику, обращены правдивые, мужественные слова Хай Жуя. «Хай Жуй» был встречен восторженно не только зрителями, но и критикой. В открытом письме автору Ляо Мо-ша пишет: «Поздравляю вас, потому что вы перешагнули порог и вступили на новое поприще. Желаю вам как можно больше бодрости».

Это было вначале.

А в конце? Конец оказался печальным.

Эта пьеса действительно историческая, «не связанная» со жгучими политическими вопросами китайской действительности. Но массированный огонь против пьесы и ее автора усиливается. Сигнал дан самим Мао Цзэ-дуном. На совещании Политбюро он потребовал подвергнуть открытой критике пьесу «Разжалование Хай Жуя», а ее автора — разоблачить. За что? За то, что «острие пьесы направлено против Лушаньского пленума и Центрального Комитета партии, руководимого Мао Цзэ-дуном». В образе Хай Жуя просматривается не кто иной, как Пэн Дэ-хуай, «мудрый и справедливый», как Хай Жуй, и так же, как Хай Жуй, несправедливо «разжалованный». В авторском примечании к пьесе У Хань написал: «Эта пьеса подчеркивает прямоту и твердость Хай Жуя, который был неустрашим перед силой и непоколебим перед трудностями». Эти слова воспринимаются как призыв «правых оппортунистов» к действию. По сообщению брошюры-дацзыбао, Мао Цзэ-дун заявил: «Я отстранил Пэн Дэ-хуая, именно Пэн Дэ-хуай является Хай Жуем».

Пройдет еще немного времени, и в Китае разразится «большой тайфун». Во время «большого тайфуна» обстрел продолжится. Он будет направлен и против Ли Mo-хана, известного писателя, многие годы работавшего заведующим отделом пропаганды ЦК и заместителем министра культуры. И против генерального секретаря Союза работников литературы и искусства Ян Хан-шеня. И против бывшего заместителя министра культуры Ся Яна. И против писателя, драматурга, председателя Союза китайских драматургов Тянь Ханя.

История с Тянь Ханем как две капли воды похожа на историю с У Ханем. Он так же, как У Хань, в своей пьесе «Си Яо-хуань» писал о «тирании», власти, которая постепенно оторвалась от народа, от его болей, мечтаний и надежд. Этого ему не могли простить. На что он намекал? Герой У Цзы-тянь— это Мао Цзэ-дун. И не только это. Тянь Хань — автор национального гимна Китайской Народной Республики:

Нет, нет, и этого нельзя простить. Что это за гимн! И сыплются предложение за предложением: сейчас, в эпоху Мао Цзэ-дуна, лучшим гимном является его любимая песня «Алеет Восток»:

Музыка к словам «Алеет Восток» написана известным композитором, ректором Шанхайской консерватории Хэ Лу-дином. «Алеет Восток» может и не стать «гимном» Китайской Народной Республики, но эта песня давно уже стала гимном Мао Цзэ-дуну.

Сигнал дан, искра высечена.

«Сигнал», таким образом, дан самим Мао, а «искра» высечена близким Мао человеком — Яо Вэнь-юанем, заместителем главного редактора шанхайской газеты «Вэньхуэй бао», где он опубликовал статью-обвинение «О новой исторической пьесе «Разжалование Хай Жуя»». Эта статья, по словам официальной прессы, явилась «боевым сигналом для начала великой пролетарской культурной революции», стала сигналом к открытому «массовому контрнаступлению».

В вихрях «большого тайфуна» шанхайская газета «Вэньхуэй бао» прославится как «ястреб революции», а сам Яо Вэнь-юань станет одним из влиятельнейших лиц в руководящем штабе — «Группе по делам культурной революции при ЦК КПК». Он станет главным редактором «Жэньминь жибао». И может быть, именно поэтому буржуазная печать уделяла особое внимание его личности…

Американец Мартин Эбон в своей книге о Линь Бяо набросал краткий очерк о Яо. Своей внешностью, пишет Эбон, он мало располагает к себе, у него широкое «невыразительное лицо», и ведет он себя скорее как телохранитель, нежели как интеллигент, владеющий пером и внушающий величайший страх. Гонконгская журналистка, специалист по Китаю, Колина Макдугал опубликует в «Фар истерн экономик ревью» очерк «Мысли о Яо», в котором подчеркнет, что «Яо Вэнь-юань — одна из восходящих звезд культурной революции». «Если пять лет назад он был почти неизвестным писателем» в Шанхае, то ныне он «видный член Политбюро ЦК КПК», он «раздул пламя культурной революции», «сыграл важную роль в революционном захвате власти в Шанхае в январе 1967 года». Западногерманский «Шпигель» пойдет еще дальше и, ссылаясь на высказывание Чжоу Энь-лая «перед гостями с Запада», представит его как «потенциального наследника Мао».

Почему? Потому что… «он обладает самой надежной поддержкой» для повышения: он женат на Ли На, а она — старшая дочь Цзян Цин и Мао Цзэ-дуна. В конце апреля 1969 года корреспондент «Крисчен сайенс монитор» в Гонконге Гай Серл также отмечал: «Видимо, семейные связи приобретают все большее значение в высших кругах Пекина».

Яо Вэнь-юань действительно был самым молодым в группе Мао Цзэ-дуна. Наше — дипломатов и корреспондентов социалистических стран в Пекине — внимание он привлек не слухами о своих родственных связях с Мао и Цзян и не столько тем, что «раздул искру большого тайфуна», а прежде всего своим докладом о международном положении и мировом коммунистическом движении. Пройдут годы, и французский «Курье де политик этранжер» сообщит, что «ярый приверженец мировой освободительной миссии Китая Яо Вэнь-юань уполномочен поддерживать контакты между заграничным партизанским движением и Пекином».

Яо Вэнь-юань был одним из тех «штабных» руководителей «культурной революции», которые редко появлялись перед дипломатами и иностранными наблюдателями. И хотя в годы «большого тайфуна» мы видели его несколько раз, я нахожу в своем блокноте лишь одну-единственную запись о нем, сделанную того же числа, что и запись о Цзян Цин. И о том же приеме, устроенном в честь принца Сианука.

«5.VII.70 г.

…Я вижу его так близко в первый раз. Мне кажется, что он впервые присутствует на дипломатическом приеме. Он сравнительно молод, ему примерно сорок лет, но выглядит он еще моложе. Низкого роста, плотный, с необычно рано для китайца полысевшей головой».