Т е о ф и л. Я хочу вас попросить, чтобы вы дали мне брюки и спортивную куртку Миры.
Б о н д о к. Если в этом есть такая необходимость… Но что произошло?
Т е о ф и л (спокойно, обыденно). Ничего особенного. Она собирается поехать в горы.
Б о н д о к. С кем?
Т е о ф и л. Со мной.
Б о н д о к (заинтересован, не знает, какую позицию занять). Но…
Т е о ф и л. Что ж тут особенного? Мы уже не раз ездили. С вашего согласия.
Б о н д о к. При чем тут согласие.
Т е о ф и л. Тогда я не знаю, о чем идет речь.
Б о н д о к (отступает). Она здорова?
Т е о ф и л. Абсолютно здорова.
Б о н д о к. Ночует у вас?
Т е о ф и л. Нет, у подруги.
Б о н д о к (с оттенком мужской солидарности). Вы убеждены?
Т е о ф и л. Уважаемый товарищ Бондок, вам не следует задавать мне подобные вопросы.
Б о н д о к. А я думаю, что как раз следует, после всего, что я слышал неделю назад.
Т е о ф и л. Что-то не припоминаю ничего предосудительного в отношении Миры.
Б о н д о к. Ну как же. А эти обвинения, наговоры?
Т е о ф и л (спокойно). Возможно, все это была правда.
Б о н д о к (в изумлении). Вы думаете?
Т е о ф и л. Иначе она не стала бы говорить.
Б о н д о к. И эта унизительная, базарная сцена, которую она объяснила плохим шампанским?
Т е о ф и л. Шампанское в самом деле было плохое.
Б о н д о к (начиная сердиться). Дорогой Теофил, не вынуждайте меня изменить мнение о вас.
Т е о ф и л. Пока не об этом речь.
Б о н д о к. Как же вы можете допустить, чтобы Мира высказала вам в лицо, что… (Колеблется.)
Т е о ф и л. Что она спала с Флавиу. Она бы наверное не сказала этого, если б вы не поставили ее в такое положение. Действительно, достойно сожаления, что дело дошло до этого.
Б о н д о к (возмущаясь). А само положение вас не тревожит, не возмущает?
Т е о ф и л. Какое положение?
Б о н д о к. Что у нее была связь. Ваша невеста признается, что с кем-то сожительствовала, а вы?
Т е о ф и л. И я пришел к ней не безгрешным. Не вижу причин требовать большего от Миры.
Б о н д о к. А как вы поступите с вашими принципами, господин Хотэрану?
Т е о ф и л. Насколько мне известно, принцип равенства полов внесен в конституцию. Я не могу себе позволить нарушать его.
Б о н д о к (громче). А как быть с моралью? С моралью?
Т е о ф и л (хладнокровно). Не вам меня об этом спрашивать, господин Бондок.
Б о н д о к (искренне огорчен). Конечно, теперь вы все готовы поставить с ног на голову, потому что любите, как… Верно говорит Мира, что вы похожи на стену.
Т е о ф и л. Что ж, вполне вероятно. Разве не нормально, что она станет опираться на меня?
Б о н д о к. А нормально, что она помыкает вами как хочет? Нормально, что она ночует где-то на стороне? Нормально, что она водит вас за нос?!
Т е о ф и л (с легким сожалением, но твердо). Господин Бондок, я привык видеть в вас хотя бы справедливого человека. К сожалению, мне придется от этого отвыкать.
Б о н д о к (взбешен). Она оговорила меня, дрянь.
Т е о ф и л. Мира жалеет вас и пытается простить.
Б о н д о к. За то, что я ее плохо воспитал, избаловал. За это мне нет прощения!
Т е о ф и л. Не за это. За то, что вы притворялись и притворяетесь совсем другим человеком. Мира жила с мужчиной, который соблазнил ее потому и только потому, что она была убеждена в его исключительных качествах. Вы же совершаете недостойные поступки даже в тех случаях, когда ваши личные убеждения совершенно иные.
Б о н д о к. Например?
Т е о ф и л. Например, в случае с Драгней. Вы поддерживали его, пока это было выгодно вам. Потом, когда появилась перспектива занять его место, вы всеми силами начали выступать против него.
Б о н д о к. Драгня виноват.
Т е о ф и л. Я этого не знаю. Знаю только, что теперь вы хотите извлечь из его вины личную пользу.
Б о н д о к. Личную?
Т е о ф и л. Абсолютно личную. Даже не на пользу семьи, которой вы пользовались как инструментом.
Б о н д о к. Это все Мира вам наговорила. Она пресытилась комфортом и изобилием, а теперь подражает хиппи, о которых вычитала в принесенных мной журналах. Кривляется, как избалованный ребенок, который сам не знает, чего хочет.
Т е о ф и л. Уверяю вас, господин Бондок, Мира знает, чего она хочет. Она сама сказала: немного воздуха!
Б о н д о к (саркастически). И вы считаете, что сможете ей его дать?
Т е о ф и л. Я дам ей то, что смогу. Я никогда не был убежден, что смогу дать ей все. Моя задача — позволить ей быть самой собой, насколько это возможно. (Многозначительно глядя на сидящую в кресле Алину.) Скромная программа, как видите.
Б о н д о к (окончательно удрученный). Мой сосед был прав, говоря, что вы всего лишь эпидерма.
Т е о ф и л. Ваш сосед был прав во многих случаях. Но мне неудобно было его поддерживать. Могу я взять брюки и куртку?
А л и н а (тихо). Где Мира?
Т е о ф и л. Внизу в машине.
Б о н д о к. Пусть поднимется и возьмет сама.
Т е о ф и л. Как вам будет угодно. Целую руку. Всего лучшего. (Выходит.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Через некоторое время входит М и р а. Она бледна, но ведет себя непринужденно. С Бондоком она убийственно корректна. Все симпатии обращены к матери.
М и р а. Добрый день, отец. Что с мамой? Что с тобой, мамочка?
А л и н а (без сил). Ничего, дорогая, ничего.
М и р а. Но все же что-то неладно. Я тебе советую — вырви. Вырви все…
А л и н а (печально). О, Мира…
М и р а. Не принимай больше успокоительного. Выбрось все. Иначе отравишься.
А л и н а. Поздно, Мира.
М и р а. Знаю, что поздно, мама. Но ты должна попытаться. Это единственный выход. Ты ела слишком сытные, но не питательные блюда. Тебя просто раздуло.
А л и н а (ласково гладя ее). Нет, не раздуло, дорогая. От этих питательных блюд у меня выросло другое тело. Другая материя и форма. Сегодня я искала до устали ту, прежнюю. Я ищу ее уже давно. И не нахожу. Где она может быть, дорогая?
Б о н д о к. А как твои дела, Мира?
М и р а. Так себе, папа. Как ты сам думаешь? (Идет к себе, быстро собирает вещи, возвращается.) А у тебя? (И, не дожидаясь ответа, уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
После ухода Миры Бондок добросовестно пытается понять, что происходит, почему все вокруг него меняется. Он пытается осмыслить все, чтобы оправдаться перед Алиной и самим собой. Ему кажется, что виной всему — возникшая между ними недоговоренность, непонимание, и горячо желает все уладить.
Б о н д о к (грустно качает головой). Как мало в них стремления разобраться во всем! (Вздыхает.) Воздуха им захотелось. Кто его не хочет? Мне все время его недоставало. Но когда уж увязнешь во всех этих повседневных делах, когда жизнь затягивает тебя в их гущу… (Умолкает, курит.) Теперь представь себе, что я захотел бы совсем отмежеваться от дела Драгни, думаешь, я смог бы? Он рухнул бы прямо на меня, а мы оба — на остальных. И кто-нибудь быстро вскарабкался бы на мой труп и стал использовать мои недостатки, даже те, которых у меня никогда и не было. Думаешь, это было бы справедливее? Разве я непременно должен позволить сокрушить себя, чтобы уступить место субъектам, также вовлеченным в эту безвыходную игру и высматривающим свободное место, промахи других? И наоборот, разве было бы лучше, если бы я поддержал Драгню при всех его недостатках? Что ты на это скажешь, Алина?
А л и н а (глядя в сторону). Ничего не скажу. Я думала о птице.
Б о н д о к. О какой птице?
А л и н а. О птице с яркими крыльями, которая каждый день теряет по перу…
Б о н д о к (подходит ближе, по-прежнему пытаясь разобраться). Или этот Кристиан, на которого я пожаловался по вполне обоснованным причинам. (Размышляет, утверждаясь в своем мнении.) Допустим, мне захочется вдруг пойти и сказать: «Нет, все это неправда, я считаю, что Кристиан — хороший человек». Думаешь, это возможно? Машина уже закрутилась, все, что я сообщил, увязывается с его склонностями, с его прошлым, с жалобами его жены.
