Маноле не помогает ей.

(Почти шепотом заканчивает.) Поцеловать вам руку.

М а н о л е (немного взволнован). Зачем убегать? Или зачем целовать мне руку? И то и другое нелепость.

К р и с т и н а. Нет. Я знаю. То есть не знаю… (Растерялась.)

М а н о л е (глядя на нее). Тогда лучше беги!

Кристина резко нагибается, целует ему руку и бежит.

Кристина!

К р и с т и н а (останавливается у кулисы. Хочет что-то сказать, шевелит губами, потом, махнув рукой). Мадам Клаудия идет. (И убегает. Через минуту слышится ее пение: «Чао-чао, бамбина!» Голос ее тает вдалеке.)

На лице Аглаи, которая внимательно следила за происходящим, появляется вдруг удовлетворенная улыбка. Кашлянув, она спускается в сад. Маноле рассеянно поворачивает к ней голову.

А г л а я. Я ищу Кристину, маэстро.

М а н о л е. Думаю, она на озере.

А г л а я. Опять два часа в воде проторчит. Сумасшедшая до воды. (Направляется в ту сторону, куда ушла Кристина. Оборачивается.) Знаете, маэстро, если она не нужна вам, я бы хотела послать ее в горы.

К л а у д и я (входя). Доброе утро, Ман.

М а н о л е. Доброе утро, Клаудия. (Целует ей руку и тут же, с ноткой раздражения, Аглае.) Но она нужна мне. И потом, здесь очень здоровый воздух.

А г л а я. Да, конечно. И спросила-то я просто так, на всякий случай. (Объясняя Клаудии.) Я думала послать девочку в горы, примерно на месяц. Но если маэстро не обойтись без нее как без секретаря, тогда и речи быть не может. Пойду скажу, чтобы не сидела долго в воде. (И, довольная, уходит.)

К л а у д и я. В этом возрасте детям иногда невредно менять климат.

М а н о л е (сердясь). А кто мне будет разбирать почту? Впрочем, если хочет, пусть едет.

Клаудия внимательно смотрит на него.

(Другим тоном и только для того, чтобы поддержать разговор.) Где ты была?

К л а у д и я. Гуляла. А ты?

М а н о л е. Бездельничал.

К л а у д и я. Я думала, что ты с Кристиной.

М а н о л е. Она давно ушла. Милая девочка. Правда?

К л а у д и я. Да. Но абсолютно заурядная. Почему ты все время сидишь на месте? Я ждала тебя в лесу.

М а н о л е. Прости, забыл. (С извиняющейся улыбкой.) И, откровенно говоря, мне здесь лучше… В ее возрасте заурядность неприметна. Это свойство обретает значение много позже. Знаешь, Клаудия, уже несколько дней я гораздо спокойнее. У меня не было этих ужасных ощущений.

К л а у д и я. Ты даже выглядишь лучше. (Вздыхая.) По сути дела, это важнее всего.

М а н о л е. Важнее чего?

К л а у д и я (уклончиво). Не знаю. Я говорила в общем. С некоторых пор я все говорю «в общем». (Пауза.) Ты помнишь, Ман, лето, которое мы провели в Венеции?

М а н о л е. Когда ты ревновала меня к статуе Коллеони{22}, потому что я каждый день ходил смотреть на нее?

К л а у д и я (с чисто женской интонацией). Ревновала? Ты навещал ее только днем.

М а н о л е (охваченный воспоминаниями). Да, мы как одержимые ночи напролет проводили на каналах, пока заря не вырывала из вод серебряную Венецию. Сколько лет прошло с тех пор! Почему ты вдруг вспомнила?

К л а у д и я. Мне тогда было двадцать и я была очень хороша. По крайней мере так говорили.

М а н о л е. La bella[8] — называли тебя гондольеры. Я очень гордился твоей красотой.

К л а у д и я. Почему я думаю о прошлом, Ман? Потому что я грустна, потому что воспоминания усугубляют мою грусть и в то же время утешают меня. Это самая большая моя драгоценность. (Улыбнувшись.) Счастье, что никто не может отнять у нас наших воспоминаний.

М а н о л е (тоже улыбается). Ты будто надгробную речь держишь, дорогая.

К л а у д и я. А ты смеешься, но это не смешно.

М а н о л е. Ты тоже улыбаешься.

К л а у д и я. Это улыбка трагической героини, Ман! Как ты не понимаешь?!

М а н о л е (сердито). Что с тобой, Клаудия?

К л а у д и я. Мы уже говорили об этом, Ман. Я чувствую себя совсем ненужной здесь. Даже немного смешной.

М а н о л е. Смешно устраивать сцены в таком возрасте.

К л а у д и я. Это первая грубость, которую я услышала из твоих уст.

М а н о л е (берет Клаудию за руку). Прости меня. Знаешь, я немного распустился. Но это такой абсурд, то, что ты сказала…

К л а у д и я. И ты чувствуешь, что я не нужна. А в один прекрасный день мое присутствие покажется тебе назойливым, потом тягостным.

М а н о л е. Клаудия!

К л а у д и я (вспыхивая). Кому нужно, чтобы все кончилось так отвратительно и так печально?! (Взглянув на него.) Кажется, теперь я и не люблю тебя. (Лжет или пытается уговорить себя.) Вот почему я чувствую себя такой никчемной и у меня опускаются руки. Во мне нет ничего, кроме жалости. К себе, к тебе. Жалости пополам с брезгливостью, какую испытываешь в нищете или болезни.

М а н о л е (задет). Благодарю тебя за жалость. Но не нуждаюсь в ней! (Уходит.)

К л а у д и я (слишком поздно). Ман!

Входит  К р и с т и н а, веселая и оживленная. Она босиком, сандалии в руке, чувствуется, что под легким платьем тело ее еще влажно.

К р и с т и н а. Здравствуйте, мадам. Здесь нет маэстро?

К л а у д и я (неприязненно оглядывает ее). Нет. Он позволил себе на минутку отлучиться.

К р и с т и н а (которая не понимает, застенчиво улыбается, как человек, который не понял, но не хочет показать этого. Минуту спустя все же признается). Не понимаю. (Взгляд Клаудии заставляет ее придирчиво осмотреть себя. Смеется с облегчением.) Я и не догадалась, почему вы на меня так смотрите. По траве босиком шла. Не обсохла еще как следует. Меня мама прогнала. Говорит, похудеешь, если будешь долго сидеть в воде. Зато ночью, когда луна, я бегу поплавать, только чтоб мама не знала. Позавчера я часа три из воды не вылезала. Рассветать начало. Вы любите плавать? (Болтая, усаживается на скамейку, обтирает ладошкой ступни, стряхивает песок, обувается. Проделывает все это с непринужденностью молодого зверька.)

К л а у д и я (чувства ее противоречивы: юность Кристины раздражает ее и в то же время пленяет). Сколько сантиметров у тебя в талии, девочка?

К р и с т и н а. Не знаю. Тридцать два, кажется. (Слегка озабоченно.) Я слишком тощая.

К л а у д и я. Ничего, ты еще пополнеешь. После тридцати лет мышцы начинают понемногу ослабевать, кожа теряет блеск и эластичность, глаза — ясность…

К р и с т и н а (хохочет). Ого, до тридцати мне еще далековато! В тридцать человек уже ста… (Пугается своего промаха.) То есть уже не очень молод. Но вам чего беспокоиться! Вы такая красавица! А я похожа на маму. Она некрасивая.

К л а у д и я (до некоторой степени обезоружена). Она хорошо держится. А что ты думаешь делать осенью? На какой факультет поступишь?

К р и с т и н а. Если б знать! У меня ведь талантов — никаких. (Смеясь.) Мама хочет сделать из меня актрису.

К л а у д и я. А ты не хочешь?

К р и с т и н а. Не очень-то я умна, но достаточно, чтобы понять, что у меня к этому никакого призвания. Попробую на филологический.

К л а у д и я. Может быть, выйдешь замуж.

К р и с т и н а. Все равно нужно иметь свою профессию. Время домашних хозяек прошло.

К л а у д и я. Почему? А если твоим мужем будет человек в возрасте, с прекрасным положением…